Дела домашние

— Ульрих, родненький. — Старушка некромант любила вечерами, когда уже все улеглись, поболтать о разном со мной, не забывая преподавательство целительского мастерства, да и просто, как говорится, за жизнь перетереть. — Все стесняюсь тебя спросить, ты в курсе, что с головы до ног покрыт узором эльфийского плетения? М-да уж, вопрос на миллион, о своих экспериментах в этой области и неудачном плагиате, даже Дако не рассказывал, коснувшись лишь в общих чертах и вскользь.

— К-хм. — Я опустил голову. — Да, было тут у меня как-то…

— О нет! — Она хлопнула в ладоши, и с улыбкой на лице покачала головой. — Неужели ты опять тупо всунул нос не в свое дело?

— Ну, как бы да, в общем.

— Старик в курсе? — Она пристально оглядела меня.

— Ну-у-у… — Пришлось разводить руками.

— И не говори. — Она кивнула, погружаясь в свои мысли. — Вязь тонкая, ее даже мне тяжело рассмотреть, а уж он в своей гордыне и подавно не узрит. Только крику будет, если узнает. Ты вообще, где подобное узреть-то умудрился?

— В лесу летом наткнулся на защитника эльфийского, он этим плетением Тиночку сковал. — Вообще мне стало даже интересно, старушка-то в душе бунтарь и разбойница, может поможет сдвинуться с мертвой точки в этом глухом деле? — Ну и подсмотрел, да вот ума никак не смог дать этому заклинанию.

— А на себя, зачем налепил? — Она подсела поближе, изучающее меня разглядывая и пододвинув табуретку.

— Так больше не на кого было. — Развожу руками, попутно посылая команду енотам вернуться с прогулки под мой бочек. — Вообще, конечно, хотел изначально на животинках поэкспериментировать, да вот контур оказался обратным, с привязкой на меня.

— Ах вот оно что. — Старушка проводила взглядом мохнатые бока лесных братьев пришедших на мой зов. — Теперь мне понятно то как ты ими управляешь.

— Угу. — Я достал из карманов горсть орешков, вручая ее своим братанам по несчастью. — Повторить смог, а вот обратно уже никак, да и толком не разберу, что на что тут завязано.

— Это да, мастерство тут филигранное. — Она лихо сплела несколько своих непонятных заклинаний, словно паутинкой окутав и меня и енотов ею. — Так-с, что мы тут имеем? Ага, вот здесь и здесь, а потом сюда, понятненько, хм-м… Это что-то новенькое, это вообще не знаю что за хренотень, а тут уже стандарты пошли.

Я сидел, ни жив, ни мертв, с восхищением наблюдая за работой профессионала. Бабуля плела свои нити, потом развеивала их, и уже по новой воспроизводила другие заклинания. Работа шла буквально по миллиметрам, она зондировала не просто узлы, но и каналы, подбивая сумму. Тщательно, аккуратно, очень внимательно.

Но не это даже было главным, главным сейчас был Мак, копирующий все шаги некроманта. Каюсь по старинке, следил и копировал, занимаясь так сказать преемственностью поколений, пусть даже запрещенного искусства. В первой что ли? За эти месяцы, что бабушка провела в стенах замка, очень многое от нее подчерпнул, и могу сказать, не только медицину. Старушка, в отличие от Дако, любила сыпать заклинаниями чуть ли на каждом шагу, от чего я и пополнял свою библиотеку новыми разделами этого искусства. Причем, потирая руки и гаденько хихикая, могу вас уверить совершенно небезопасного толка. Как-то один из моих поваров пересолил курочку бабушке, от чего пару дней потом не вылезал из одного места, или кто-то из слуг недостаточно рьяно исполнял наказ, а потом покрывался сыпью и страшным зудом. Госпожа Хенгельман была по натуре бабулькой тихой и вроде бы безобидной, но вот зачастую с ней выходило как в том анекдоте: "Извините, пожалуйста! Да ничего родненький, иди с богом, все равно тебе уже на спину плюнул".

— В общем, Ульрих, дело дрянь, поздравляю. — Она кивнула мне, одарив улыбкой. — К своим прегрешениям можешь добавить еще и запрет эльфов на свою магию, о чем, если узнают они, немедленно сделают тебе козью морду.

— Ну, это я сразу понял. — Я вернул улыбку. — Мне бы суть понять, а то как-то несолидно, украсть украл, а что именно, так и не ясно.

— О-о-о! — Она погрозила пальчиком. — Далеко копаешь, ну, да не мне тебя судить, заклинание это чуть ли не основа их современного искусства. Как ты знаешь, льёсальфы господа, любящие живую природу, этакая смесь друидов с не пойми чем. Вот этот самый конкретный контур это почти что полное управление живым. Тебе наверняка известны сказки и легенды о том, что эльфам служат животные, подсматривая и подслушивая для них, вот собственно эту легенду ты и украл. Слияние необходимо для управления зрением и слухом, ну а контроль естественно сам понимаешь для чего, не шпионить же белкам в лесу за барсуками? Объект, попавший под заклинание необходимо вывести к цели, указать эту самую цель, причем, тут даже больше, напрямую действовать можно, косматыми лапами убирая неугодных.

— Ух, ты! — Я быстро проверил Мака, на предмет все ли он успел записать. — А как же с разумными? Он-то на Тину кинул его.

— Вполне в их стиле. — Она скривила губы. — Он бы сидел и в ус не дул, а тебе бы пришлось отбиваться от тех, кого еще вчера считал друзьями. Причем последним хуже всего, они действуют наперекор своей воле, оставаясь в полном сознании но, уже не отвечая за свое тело. Тут контуры ментальной магии, вперемешку с лекарскими узорами ответственными за контроль тех или иных органов. Неужто сам не заметил? Я же с горем пополам кое-что тебе уже объясняла.

— Да, признаюсь, уже давненько в нем не ковырялся, все как-то руки не доходили.

— Напрасно. — Она встала, подвесив над камином чайник. — В нем просто колоссальная мощь и потенциал для мысли. Видишь ли, это универсальная компоновка управления. Нечто схожее даже мы некроманты используем, подчиняя в отличие от старшей расы неживых. Тут прямо диаметральные грани, что и неудивительно. Некромантия пришла от дьёсальфов, которые всегда были прагматичней в отношении матушки природы.

— Это да, легче работать с тем, кто не думает, а выполняет, чем разжевывать свою волю кому-то с тобой несогласному. — Я помог ей расставить чашечки и блюдца, готовя небольшой заварник под ароматные травы. — Но, все равно не вижу то, что видите вы.

— Пытаешься подобрать слова, чтобы выведать у меня секрет? — Она растрепала волосы на моей голове. — Молодец, не переживай, научу. Ты только честно мне скажи, у меня много успел украсть?

— Порядочно. — Я честно даже попытался исполнить смущение, потупив взор.

— Вот и умница. — Она рассмеялась. — Учиться нужно всегда юноша, не взирая на чьи-то запреты. Да, это опасно, да, это может не подпадать под принципы морали некоторых индивидуумов, но, это знание, а его можно всегда применить по-разному. Суть ведь не в порочности разума, а в его носителе, злому человеку ни мозгов, ни магии не надо, он с земли палку подберет, чтобы треснуть тебя по спине. А вот доброта, она суть не только сердце, нельзя любить ради любви за просто так, надо иметь разум, чтоб понимание было, что не всяк достоин под этим небом твоей помощи.

— Наверное согласен с этим. — Я снял закипевший чайник, заливая пахнущие свежестью травки. — Только вот слова это все пустые.

— Слова? — Она внимательно оглядела меня, возвращаясь на свой стульчик.

— Сердце ведь такая штука, что ему не прикажешь. — Я тоже вернулся на свое место, заварник пока стоял не тронутым, ему нужно время, чтобы раскрыть весь аромат распаренных трав. — Сидит вот, к примеру, изверг какой, насильник в тюрьме, на счету которого душ загубленных не перечесть, а к нему мать старушка бегает слезами умываясь, мол, дитятко мое ненаглядное. Разве безумна она? Не думаю. Или вот история с той замурованной эльфийкой, ведь жуть жуткая, прямо не муж у нее, а изувер проклятый, но ведь не просто так он грех взял на душу?

— Разве? — Бабуля сложила ладошки на коленях.

— Любил он ее. Любил и прощал, любил и ждал, потому собственно и прибил. — Я погладил посапывающих енотов. — Не думаю как все, что это эгоизм, что любя отпускай. Как можно отпустить то, что важнее, чем вся твоя жизнь? Нет, он не был эгоистом, он просто сильно любил. Любовь бывает страшной, нет, как вы говорите, под этим небом верных вещей. Все имеет обратную сторону, знание, что можно повернуть в безумство, любовь, что легко переворачивается в ненависть, привязанности, что не редко становятся зависимостью. Все, что мы знаем, тлен, перед поступью времени и эмоций.