Страница 4 из 7
— Кто-то здорово торопится, — сказал Ян, вглядываясь в темноту навстречу нарастающему вою перегруженных двигателей.
— Что там такое?
— Понятия не имею. Но скоро узнаем. Похоже, что сюда идут два мотора. Странное время для гонок.
Все произошло почти мгновенно. Грохот стал еще громче, и появился первый катер — темный силуэт над белой пеной бурунов. Он устрашающе рос — и направлялся прямо на них. Эйлин закричала, когда он навис почти над головой, — но он проскочил мимо, совсем рядом. Кильватерный бурун захватил яхту и хлестанул через комингс, заставив их задрожать от страха.
— Господь свидетель, совсем впритир прошел, — выдохнул Ян, одной рукой хватаясь за комингс, а другой прижимая к себе Эйлин.
Они повернулись вслед катеру и потому заметили второй, когда было уже слишком поздно. Ян едва успел увидеть, как на них налетает высокий форштевень, как ломает им бушприт, давит их… Яхта уже опрокидывалась — у него хватило времени, только чтобы покрепче схватить Эйлин.
Вода сомкнулась над головой, что-то ударило по ноге, так что нога отнялась… Море старалось оторвать Эйлин, но он держал ее крепко, обеими руками, пока они не выбрались на поверхность. Она всхлипывала и кашляла, а он поддерживал ее на плаву, как мог.
Вокруг плавали обломки. Яхта исчезла. Исчезли и оба катера, только замирал вдали шум их моторов.
Темной ночью, среди черного моря, они были совсем одни.
Глава 3
Поначалу Ян не вполне осознал всю опасность положения. Эйлин плакала и кашляла, и ему нелегко было удерживать над водой не только свою голову, но и ее. Расталкивая обломки яхты, выдираясь из спутанной массы каких-то веревок, не видных в темноте, он неожиданно наткнулся рукой на подушку. Подушка высоко выступала из воды и была задумана явно как спасательное средство. Он подтянул подушку к Эйлин и подсунул ей под руки. Только убедившись, что Эйлин держится крепко и голова ее над водой, он отпустил ее и начал искать что-нибудь подобное и для себя.
— Вернись! — закричала она в панике.
— Не волнуйся, все в порядке. Надо и мне найти какую-нибудь подпорку.
Еще одну подушку он нашел без особого труда и, работая ногами, поплыл к Эйлин, ориентируясь на ее взволнованный голос.
— Ну вот и я. Все хорошо.
— Что хорошо? Мы здесь умрем, утонем, я знаю.
Отвечать было нелегко: мучило ужасное чувство, что она права. Наконец он нашел что сказать:
— Нас найдут. Катера вернутся или вызовут по радио спасателей. Вот увидишь. А пока давай двигаться к берегу, тут не так уж далеко.
— А в какую сторону плыть?
Очень хороший вопрос, но Ян совсем не был уверен, что знает ответ. Луна стояла прямо над ними, вдобавок ее закрыли облака. А огни отеля — заметные с яхты — отсюда, из воды, видны не были.
— Туда, — сказал он, стараясь не выдать своих сомнений, и толкнул ее вперед.
Катера не возвращались, до берега было несколько миль — даже если они плыли правильно, в чем он сильно сомневался, — к тому же он начал замерзать. И уставать. Эйлин была почти без сознания — Ян подозревал, что она ушибла голову, падая за борт, — и скоро ему пришлось оставить любые попытки плыть куда бы то ни было: все силы уходили на то, чтобы удержать ее на подушке.
Смогут ли они дотянуть до утра? Надо смотреть правде в глаза. Плыть к берегу он больше не собирался. Который теперь час? Наверно, еще даже не полночь. А зимние ночи длинные. И вода не такая уж теплая. Он снова заработал ногами, чтобы разогнать кровь и хоть чуточку согреться. Но Эйлин становилась все холоднее и дышала все слабее. Если она умрет — это его вина. Это он затащил ее сюда, он рисковал ее жизнью. Но если она умрет — он заплатит за свою ошибку, сполна заплатит. Ему тоже до рассвета не дожить. А если и доживет — придут ли спасатели?
Черные мысли неотвязно крутились в мозгу, он был в полном отчаянии. Быть может, лучше все бросить — сразу, тотчас, — утонуть, и дело с концом… Но даже с этой мыслью он продолжал яростно работать ногами, плывя неизвестно куда сквозь влажную тьму. Смерть — пусть, ладно; но не самоубийство!.. Однако он скоро устал и бросил тщетные усилия; ноги начали погружаться. Обняв холодные плечи Эйлин, он прижался лицом к ее лицу. Неужели вот так все кончится?
Вдруг что-то толкнуло его снизу. Это было так неожиданно и страшно, что он инстинктивно поджал колени. Мысль о какой-нибудь твари, невидимой в темной воде под ними, пронзила Яна!.. Акула? Есть ли в здешних водах акулы? Этого он не знал.
Снизу снова коснулось что-то жесткое. Оно поднималось неудержимо, деваться было некуда. Оно было повсюду, как он ни метался, пытаясь спастись.
Потом позади него из моря поднялось что-то еще более черное, чем окружающая ночная тьма; поднялось стеной, с которой ручьями сбегала вода.
Ян ударил кулаком — просто от страха — и ушиб руку о металл.
И вот они оказались над водой, на какой-то странной платформе; ветер пронизывал мокрые тела… Когда он понял, что это такое, то настолько был потрясен, что закричал во весь голос:
— Субмарина!
Значит, их крушение увидели, иначе быть не могло. Просто так, случайно, подводные лодки не всплывают прямо у вас под ногами, да еще ночью. Инфракрасный перископ или, может быть, новый микроволновый радар?.. Он заботливо уложил Эйлин на мокрый настил, головой на подушку.
— Эй вы, там!
Он заколотил кулаком по конической башне. Быть может, люк с другой стороны?.. Он начал было обходить башню, но в этот момент перед ним открылась дверь, и из темноты, один за другим, выбрались несколько человек. Один из них метнулся к Эйлин и уколол ее в ногу чем-то блестящим.
— Какого черта?! — рявкнул Ян, бросаясь на них. Чувство облегчения вмиг сменилось яростью.
Ближайший к нему быстро обернулся и замахнулся на Яна чем-то, зажатым в руке.
Ян кинулся на него, схватил и резко завернул его руку за спину. Человек изумленно охнул, глаза его расширились от боли — он случайно уколол себя. Он резко, изо всех сил рванулся — и тут же обмяк. Ян оттолкнул его в сторону и быстро повернулся к остальным, сжав кулаки, готовый к бою. Те рассыпались кольцом вокруг, пригнулись, тоже готовые напасть, переговариваясь друг с другом на каком-то гортанном языке.
— Ох, черт возьми! — сказал вдруг один из них. Он выпрямился и придержал остальных руками. — Хватит. Мы и так все основательно подпортили.
— Но нельзя же теперь…
— Можно. Давайте все вниз. — Он обернулся к Яну: — И вы тоже.
— Что вы с ней сделали?
— Ничего страшного. Укол снотворного. Мы хотели и вас усыпить, но бедняга Ота сам наткнулся на шприц.
— Вы меня не заставите идти.
— Да не будьте вы идиотом! — Незнакомец внезапно разъярился. — Мы могли бы бросить вас — тоните себе на здоровье, — но всплыли, чтобы спасти. Вас спасти! А каждый миг на поверхности может погубить нас!.. Впрочем, если хотите — оставайтесь.
Он отвернулся и пошел вслед за остальными внутрь, помогая нести Эйлин. Ян колебался недолго — и тоже двинулся следом: он пока не собирался кончать самоубийством.
Яркое багровое освещение рубки ударило в глаза — Ян заморгал. Фигуры вокруг были похожи на красноватых чертей. Какое-то время на него не обращали внимания: задраивался люк, отдавались какие-то команды, палуба вдруг резко накренилась… Когда лодка стала погружаться, человек, говоривший с ним на палубе, оторвался от перископа и указал Яну на дверь в конце рубки:
— Давайте пройдем ко мне в каюту. Переоденетесь в сухое и выпьете чего-нибудь горячего. О девушке позаботятся, не волнуйтесь.
…Ян сидел на краю аккуратно застеленной койки и дрожал крупной дрожью, несмотря на теплое одеяло, наброшенное на плечи. В руках у него была чашка сладкого чая — до чего ж хорошо!.. Его спаситель — или тюремщик? — сидел в кресле напротив и раскуривал трубку. Человек лет за пятьдесят — седые волосы, дубленая кожа, — одетый в поношенную форму цвета хаки, с какими-то знаками различия на плечах.