Страница 40 из 52
Правда, в цивилизованном мире они не всегда путешествуют самостоятельно. В 1958 году около деревни Костино Московской области из мусорной кучи, поросшей конским щавелем, извлекли странного червяка. Через пятнадцать лет была установлена его точная родословная — это коренной житель Италии, Швейцарии, Англии. В Подмосковье он, вероятно, приехал в цветочном горшке или с посадочным материалом. Новоселу русская земля пришлась по вкусу — к 1973 году он расселился уже на целом гектаре.
Как-то Козьма Прутков заметил: «Три дела, однажды начавши, трудно кончить: а) вкушать хорошую пищу; б) беседовать с возвратившимся из похода другом и в) чесать, где чешется». Если бы Козьма был жив, я бы умолял его добавить в перечень еще один пункт: г) «писать, если пишется».
Ода уже превышает все мыслимые объемы, а столько еще хочется сказать. И про то, что в Африке из копролитов местных червей делают великолепные курительные трубки, и про то, что под Мариуполем обитает толстый и удивительно сильный червь, ходы которого пронзают землю на восьмиметровую глубину. Но, помня другой завет Пруткова («Никто не обнимет необъятного»), под конец изложу всего один, поразивший меня факт. Еще будучи в приятном школьном возрасте, я прочитал про гигантского австралийского червя, напоминающего страшную двухметровую змею. Будучи студентом, услышал, что подобные Гулливеры живут и в Южной Америке. А о том, что и Европа не «подкачала», узнал только засев за этот очерк: в 1972 году в Париже вышла монография М. Буше «Дождевые черви Франции. Экология и систематика». Так вот, Буше удалось изловить европейских суперчервей ростом более метра!
Ну что ж. Большому кораблю — большое плавание.
Комариная камарилья
Летит птица не синица: носок
тонок, голос звонок — кто ее убьет,
тот свою кровь прольет.
Загадка
В 1878 году Хайрам Максим (через пять лет он изобрел знаменитый пулемет) устанавливал электрические фонари возле шикарного «Гранд юнион отель» в Нью-Йорке. Инженер заметил, что новинками электротехники интересуются не только американские и заезжие буржуа, но и представители животного мира: вокруг трансформатора суетились комариные толпы. Судя по пушистым гусарским усам, то были самцы, ибо у комарих усы неважнецкие. К тому же насекомые слетались, лишь когда трансформатор гудел. Максим подобрал камертон и стал собирать усатых кавалеров и без трансформатора. Безусых же созвать не удавалось.
Culex pipiens
Так инженер сделал зоологическое открытие: усы комаров — это не что иное, как уши, а трансформатор притягивал ухажеров обманом — его монотонный голос напоминал заунывный для нас и чарующих для комаров писк крыльев самок.
Энтомологи подняли Максима на смех: мол, такого не бывает потому, что не может быть никогда. Научные журналы посчитали ниже собственного достоинства обнародовать столь примитивные эксперименты, а заодно и вывод... Дилетант! Тогда Максим изложил свои наблюдения в письме и послал его в тогдашнюю «Тайме». Она материал напечатала.
Через семьдесят лет вплотную занялись комарами—переносчиками лихорадки, и Максим был оправдан в глазах ортодоксов. А эксперименты наиученейших энтомологов были тоже немудреные. Комариху подвешивали на тонюсенькой проволочке. Если она махала крыльями, самцы направлялись к ней с галантными намерениями. Если же ее крылья молчали, даже горячие ухажеры пролетали мимо.
Слух у самцов оказался неважным: песня им слышна не далее чем в 25 сантиметрах. Более поздние и более хитроумные опыты поведали, что усы дрожат в такт крыльям самок своего вида, то есть действуют как избирательные приемники, слабо реагирующие на колебания другой частоты. Это очень удобно. Более того — необходимо. Иначе самцы извелись бы понапрасну: комарихи разных видов взмахивают крыльями от 300 до 600 раз в секунду. Попробуй без дрожи в усах найти суженую.
Слух для комаров — дело наживное. Лишь спустя несколько дней от роду, повзрослев, став женихами, они начинают слышать крылья самки: волоски на усах, прежде безвольно свисавшие, к свадьбе принимают боевое положение — начинают топорщиться. Был комарик-комаришка, стал комар-комарище. Усы не позволяют юному существу тратить силы на в полном смысле слова бесплодную погоню. Да и молоденькие, еще не созревшие комарихи заботятся о том, чтобы сильный пат не попал впросак — поют не так, как невесты.
Может сложиться впечатление, будто комары слушают только друг друга. Вовсе нет. Право, не знаю, чхо им больше по вкусу — балалайка или саксофон, но к низким звукам у них чувствительность хуже, а к высоким — лучше, чем у человека.
Вроде бы на комариных усах пора ставить точку. Однако недавно выяснили, что усы не только уши, но еще и носы. На кафедре энтомологии Московского университета это комариное украшение сперва сушили, потом напыляли золотом, чтобы сделать крошечные срезы. Срезы фотографировали под электронным микроскопом. И вот на усах (!) нашли реснички (!). Строение ресничек безошибочно свидетельствует, что комары и вправду нюхают усами или ушами, если вам так больше нравится. Причем в усах молекулы пахучего вещества попадают в жидкую субстанцию, как и в собачьем, как и в нашем с вами носу. Кстати, бывает ли у комаров насморк?
А вот облизнуться им не дано: язык у них главным образом на ногах. Ничего не поделаешь — ноги лучше хоботка знают толк в гастрономии: на хоботке вкусовых чувствительных волосков меньше, чем на одних только передних ногах. Лохматы и средние лапки, задние же подкачали — почти лысые, лишь несколько вкусовых волосков.
Сотрудники МГУ, раздражая растворами хлористого калия, сахарами и аминокислотами волоски с подсоединенными к ним крошечными электродами, узнали, что сахарный датчик на лапке комарихи приходит в возбуждение, если соприкасается с аминокислотами — лизином, аланином, гистиднном. Это не вызвало удивления — все они содержатся в крови и поте человека и животных. Комарихи тут давно вошли во вкус.
Жаль, что в научной публикации, откуда взяты эти сведения, не сказано про молочную кислоту, которая вроде с ума сводит комарих. Этот запах обеда (компонент пота) они будто бы чуют за тридевять земель. Но чем — усами или ногами? А чуют здорово — по некоторым сведениям, голодные комарихи могут обнаружить стадо в трех километрах! Вряд ли такого добьешься с помощью ног: контактные хеморецепторы на лапках — это оружие ближнего боя для правильного нанесения укола. Так что без усов и самой очаровательной комарихе было бы худо.
Комар комару ногу не отдавит.
Пословица
Всемогущий человек без труда отдавит или оторвет комару ноги. Если выдернуть не все, а только передние, все равно комар не сможет как следует уцепиться за гладкие покровы цветка — свалится, не выпив ни капли безалкогольного сока. А особа, ждущая детей, без крючковатой передней пары ног не проткнет кожу млекопитающего — упор будет слабоват. Комарихи делают больно не со зла: без алой капли не выполнить предназначения матери — не созреют яички.
О том, что крови жаждет лишь крылатый прекрасный пол, догадывались давно. К столь глубокомысленному выводу может привести танец индейского племени криик. Долгие века во время этого номера индейской самодеятельности женщины, изображая комарих, больно щипали мужчин, и те выделывали ногами немыслимые кренделя.
Сперва кажется, будто комарам с ногами не повезло. Например, у шустрых мух ноги короткие и крепкие. А у бледных мучителей, предпочитающих до поры до времени таиться среди хвоинок и былинок, конечности длинные, тонкие, предназначенные не для беготни, а для лазания. Не только коготки на лапках уподобляют комаров альпинистам (те одевают крючья или трикони) — на сгибаемой ветром былинке вряд ли удержишься без присосок у основания коготков.
По конечности можно выяснить и кто кусает.
Переносчики малярии (анофелес), сев на стену или щеку, этаким манером ставят ноги, что задняя часть туловища задирается вверх. Впрочем, во время зимовки и они сидят, как все — держат туловище параллельно поверхности. Других комаров — кулексов (пискунов) и аэдес (кусак) — советуют различать так. У кусак задняя голень длиннее первого членика задней лапки, у пискунов она равна ему или короче. Не правда ли, просто? Поймайте комара, измерьте лапу, и все будет ясно.