Страница 2 из 52
Какой же тогда ошейник (золотой, бриллиантовый?) нужно было надеть на Дика? Эта овчарка в трудные годы Великой Отечественной войны по запаху взрывчатки нашла 12 тысяч немецких мин и огромную бомбу с часовым механизмом, спрятанную фашистами в фундаменте Павловского дворца под Ленинградом. Не менее знаменит «ратный труд» небольшой серенькой Дины. Она вместе с ефрейтором В. Ненашевым обезвреживала мины, доставляла донесения, ходила в немецкий тыл, подорвала фашистский эшелон... После войны Дину прикомандировали к музею боевой славы. Здесь она дожила до глубокой старости.
Хорошая собака-ищейка — это
точный прибор, и обращаться с ней
надо именно как с точным прибором.
Р. X. Райт. Наука о запахах
Эти слова для собак не унизительны — точным прибором дорожат.
Наш живой прибор — не чемпион по объему обонятельных луковиц: у человека они занимают 0,125 см3, у кошки — 0,375, у собаки — 1,25, а у лошади — целых 5,0 см3. Но острота обоняния зависит не только от объема луковиц, но и от размера их поверхности. А ее увеличивают выступы — специалисты именуют их этмоидальными раковинами. У копытных животных восемь таких раковин, у ежа — пять, у людей — лишь две, а у собаки — шесть основных и несколько добавочных. В результате поверхность обонятельного аппарата таксы в 15 раз больше, чем у человека, кажущегося рядом с ней великаном.
Строение обонятельных органов изучено неплохо, но все-таки как именно собака нюхает, еще доподлинно неизвестно. На этот счет есть лишь гипотезы. Они довольно сложны, и их описание может показаться скучным. И все же потерпите — это лишь несколько абзацев.
Изнутри собачий нос всегда мокрый — он покрыт жидкостью, активно поглощающей газообразные вещества. Эта жидкость захватывает очень малую толику вдыхаемых молекул — остальные проходят в легкие. Однако этого собаке достаточно, чтобы понять, чем пахнет.
Что же происходит с этими молекулами? Думают, что запах зависит от адсорбционных свойств веществ и обонятельные клетки различают вещества именно по этим их свойствам. Есть и мнение, будто он предопределен тем, что молекулы, поглощенные пигментом обонятельных клеток, вибрируют, отчего пигмент меняет цвет. С этой точки зрения механизм восприятия запаха сходен с механизмом восприятия цвета. Новейшее предположение по поводу работы собачьего носа состоит в том, что в напичканных ферментами обонятельных клетках могут идти обратимые изменения белков и соответствующие электрические сигналы передаются по нервным волокнам.
Все еще больше запутывается, если вспомнить, как легко собаки сортируют запахи — выделяют из них нужный. У нас самый сильный запах обычно забивает остальные, а они распознают капроновую кислоту среди других жирных кислот. Если «четвероногим приборам» дать довольно распространенный фармакологический препарат фенамин, через полчаса нюх еще более обострится. Действует фенамин долго — несколько часов. А чтобы ищейка лучше дифференцировала, различала запахи, ей в случае необходимости скармливают смесь фенамина с раствором брома. Пропорции и дозы стимуляторов не указываются по понятной причине — не следует любителям экспериментировать.
Запах запаху — рознь: чувствительность собачьего носа возрастает по мере роста числа углеродных атомов в молекуле веществ, которыми она заинтересовалась. И при всем том собака малочувствительна к растительным запахам. Это и хорошо — аллергического сенного насморка у нее не бывает. Это и плохо — возможно, она не знает, как пахнут розы или ландыши. А собственно говоря, чем плохо? Эволюция нарочно настроила ее нос на запах добычи. Для раздражения обонятельной клетки ее носа хватит одной-единственной молекулы масляной кислоты. К этому стойкому компоненту пота она в миллион раз чувствительнее человека. И чем больше взмокло преследуемое животное, тем сильнее аппетитный, с точки зрения нашего четвероногого друга, запах.
Запахи бывают жесткими и нежными, приятными и отталкивающими, они нас радуют и раздражают. Они меняют настроение и глубинную деятельность организма. Например, благоухание жаркого не только увеличивает слюноотделение — сами того не замечая, мы начинаем быстрее дышать. Есть и более странные воздействия — запах камфары повышает чувствительность к зеленому цвету, запах аммиака усиливает боль. Вероятно, у собаки все это во сто крат острее. Она живет в мире запахов; от нее он неотделим — после перерезки обонятельных путей пес обычно не протянет и месяца.
Ищейки находят преступников по следу. Это знают все. Но не всем известно, что на каждом отпечатке обуви остается по крайней мере 2,5 м молекулы алифатических кислот, выделенных ступней и проникших сквозь подметку и швы ботинка. С городского асфальта эти молекулы улетучиваются быстрее, чем с окаймленной травой тропинки: на природе пес может взять след и через сутки после происшествия. Боковой ветер относит запах: собака бежит рядом со следом и на поворотах теряет его. Дождь вообще смывает частицы запаха, и ищейка впадает в растерянность. Зато снег ей мешает мало: при снегопаде хорошо натренированная розыскная собака уверенно идет по следу, даже если его замело 12-сантиметровым сугробом.
А вот зрение у собак неважное. Они вообще подслеповаты — человека увидят, когда он подойдет метров на 300. Часто уверяют, будто у собак черно-белое зрение. Конец нелепому заблуждению (вспомните хотя бы волка, боящегося красных флажков) положила биолог В. К. Шепелева. В «Очерках функциональных свойств анализаторов диких млекопитающих» («Наука», 1971 г.) она не только обобщила разрозненные сведения, но и описала свои опыты с несколькими видами животных. Хорек Пуся до того был замучен сменой условий эксперимента, что обиделся, залез на шкаф и просидел там десять часов. Нервы у собак Жучки и Кокоши оказались покрепче, хотя экспериментатор всячески старалась сбить их с толку. Например, зеленый цвет то ничем не «пах», то отдавал камфарным или тополевым маслами. И все-таки Жучка и Кокоша, когда было нужно, отличали зеленый цвет от четырех других цветов разной интенсивности.
Есть собаки умные, сметливые,
веселые... и дуры набитые, понурые
флегмы, никогда не приобретающие сметки.
Л. П. Сабанеев. Календарь природы
Никому не хочется иметь дело с глупой собакой. Не из-за этого ли почти сошло на нет племя мосек — тех, что в басне лаяли на слона. Они обычно были на редкость злы и бестолковы. Знаток собак и охотничьего дела Сабанеев на первое место по смышлености ставил охотничьих собак. Брем предпочитал пуделей, хотя отдавал должное уму, мужеству, доброте и силе ньюфаундлендов. Но и другие породы Брем не обижал. Вот его слова из редкого, еще не сокращенного издания 1866 года. «Бывают бульдоги, которые по своей понятливости могли бы соперничать с пуделем. Я сам, например, знал такого. Он доставлял много удовольствия своим умом, знал множество штук и понимал, так сказать, каждое слово. Так, хозяин мог посылать его за разными вещами, и он приносил всегда то, что ему приказывали. Если ему говорили: «Ступай за каретой!» - он отправлялся на площадь, где стояли извозчики, вскакивал в один из экипажей и лаял до тех пор, пока кучер не трогался с места; если тот ехал не туда, куда было нужно, собака начинала снова лаять или, выскочив, бежала впереди лошадей и останавливалась у ворот своего дома. Этот бульдог страстно любил баварское пиво и безошибочно отличал его от всех других сортов».
Однако даже гениального пса, прошедшего весь курс собачьих наук, обводят вокруг пальца самые обычные вороны. Происходит это так. Одна нахально клюет собачий хвост или заднюю лапу, а ее напарница ловит момент, когда разъяренный зверь обернется, чтобы вонзить зубы в ненавистные вороньи перья. Кончается эта кутерьма обычно тем, что перья у ворон остаются в целости-сохранности, а из собачьей миски исчезает кусок за куском. Правда, некоторые уверяют, будто это не грабеж, а своего рода игра.
И еще одна странность — даже умнейший пес вроде бы не может сообразить, что кусок мяса нельзя спрятать в (именно — в а не на или под) плоском листе фанеры. Недавние опыты этолога Л. В. Крушинского показали, что собаки, живущие среди объемных предметов, вылизывающие банки и разгрызающие кость, чтобы поживиться спрятанным в ней мозгом, не понимают разницы между плоской и объемной фигурами. А вот волку такая задача по плечу.