Дороги и тропы

— А нас найдут? — спрашивал Пашка шепотом, чтобы не слыхал Витька.

Двенадцать часов ледяной ветер нес лодку в темноту. Утром с рыбацкого катера в бинокль увидели темный предмет.

— Льдина?

— Нет, лодка...

Так их и увидели: сидят, прижавшись друг к другу спинами, руки сложены на груди...

— Я же говорил, что спасут, — улыбнулся Пашка.

И у рыбаков отлегло от сердца — живы!..

Мать бросилась в воду навстречу лодке. Отец подхватил двух очень похожих друг на друга братьев на руки.

— Ремня всыпать, — сказал кто-то сердито.

— За что ремня... Ты, Павел, плакал?.. — спросил отец.

— Нет, — сказал Пашка.

— Я чуть-чуть плакал, — признался Витька.

— Ремня не за что. Скорее домой.

Дмитрий Павлович пошел проводить меня до вокзала. Дорогой мы говорили о воспитании ребятишек.

Уже перед отходом поезда я вдруг вспомнил, что не спросил у ребят самого главного. Домик был недалеко. Я оставил у дежурного сумку и побежал к садику, где возились мальчишки.

— Павлик, а про солдат, которые в море на барже плыли, ты знаешь?

— Это четверо, которые сапоги и гармонь съели? — спросил Пашка. — Нам отец про них в газете читал.

ЧЕЛОВЕК С СЕВЕРА

В позапрошлом году он появился в Москве с медвежонком.

Медвежонок (это была медведица, нареченная Айкой) родился на юге, в зоопарке города Николаева. Москва была для него перевалочным пунктом по дороге в Норильск. Там Айке предстояло пожить в квартире вместе с людьми и лететь потом на родину своих предков дальше, на Север. Оператор и режиссер Юрий Ледин задумал фильм о белых медведях и готовился к экспедиции в Арктику. Присутствие Айки, как он полагал, даст дополнительные сюжеты, но самое главное, интересно было узнать, как поведет себя прирученный зверь, встретив дикарей-родственников. «Если увидим, что Айка способна прожить во льдах, там ее и оставим».

Год спустя ночью у меня зазвонил телефон.

— Я прямо с аэродрома...

— Так приезжай, ты что, дорогу забыл?

— Я не один. Я с медведицей.

— А где же она?

— Да вот у будки...

Утром мы позвонили в Берлин профессору Датте, спросить, не передумали они взять киногероиню на жительство в зоопарк?.. Все было в порядке. И я увидел трогательное прощание человека со зверем.

— Север ей не понравился?

— Да нет, с нами ей было там хорошо. Но дикий мир для Айки отрезан. Я рад, что нашлось хорошее место.

— А фильм?

— Пока это десять километров отснятой пленки. Сажусь монтировать...

Теперь фильм готов. Юрий Ледин уже принял первые поздравления, и я хочу представить вам этого человека.

Ему сорок семь. Когда я шутя говорю: «Юрь Яныч, не на ярмарку, с ярмарки едем», он начинает смешно сердиться. «Да ты что! Ты знаешь, сколько нам надо еще облазить. Это только со спутников Земля кажется маленькой».

Мы расстилаем карту и кружочками метим места, где надо еще побывать. Его кружочки всегда ложатся на северном крае земли. Оглядывая места, где он уже был, зная его характер и рабочую хватку, я всегда думаю: таким людям надо бы отпускать две, а то и три человеческие жизни. И все до последнего дня он заполнил бы делом, страстью все видеть, обо всем рассказать...

Он ленинградец. Вместе с городом пережил все, что выпало пережить в 41-м и 42-м годах. «Рос я баловнем — чуть ли не за руку в школу водили. И вдруг сразу остался один. От голода умер отец и следом мать...» В тринадцать лет жизнь подхватила его и понесла, как щепку в потоке. Он помнит: плыл по Ладоге под бомбежкой. Потом вместе с другими ленинградскими ребятишками его везли куда-то на поезде, но, заболевшего, вынесли из вагона в Коврове. Два года лежал. Из больницы его взяли в колхоз. Тут он прошел деревенскую школу жизни: научился пахать, косить, был мельником... Есть в его биографии работа пионерским вожатым, секретарем комсомольской организации; фотографом (делал «карточки», объезжая лесные поселки на мотоцикле).

К полярным районам привязала его работа в Институте Крайнего Севера. Сначала с фотокамерой, потом с киноаппаратом объезжал он стойбища оленеводов и, как сам говорит, «постепенно врос в эту жизнь с коротким летом и долгой зимой».

Его работа, точнее сказать, теперь уж дело всей жизни — киносъемка животных.

В последние годы все мы привыкли путешествовать, не покидая дома. В теплом жилье садимся в кресло у телевизора, и этот волшебный «ящик» переносит нас в джунгли, в пустыню, на дно океана, на Крайний Север. Привыкая к доступности зрелища, мы забываем нередко, что за ним стоит человек. Большие знания, труд, терпение, выносливость, бывает, и риск стоят за каждым удачным кадром, снятым в природе.

О Юрии Ледине я слышал такие слова: «Он на Севере свой человек». Что это значит — быть своим человеком на Севере? Привыкнуть к морозам, к ветрам, к долгой полярной ночи — это уже немало. Но одно дело жить, например, в Норильске, в городе со всеми человеческими удобствами, другое — быть постоянно в дороге, причем забираться в такие места, где человеческий след — уже редкость. При такой жизни приют в теплом чуме дороже ночлега в хорошей гостинице. Но в тундре надо уметь при нужде уснуть, зарывшись и в снег, не брезговать сырым мясом, мороженой рыбой. Путешественник в этих местах — сам себе доктор, сам должен уметь починить кинокамеру, магнитофон, мотор, рацию. Здешний транспорт — оленья упряжка, собаки, лодка, лыжи, подбитые камусом. Ездят в этих краях без дорог, определяясь по сопкам, по звездам, по ветру, по запаху дыма. Эти науки Ледин освоил.

И еще человеку на Севере надо хорошо знать местную жизнь, обычаи здешних людей. «О, Юрий приехал! Заходи, заходи!» Этот радостный возглас в избушке охотника или в чуме оленевода означает, что гость и в самом деле на Севере не чужой человек.

Сама работа его тоже не всякому по плечу. Она сродни охоте за зверем. Точнее сказать, это охота и есть, только сложнее. Тут мало выследить зверя. Надо высмотреть тайну жизни, а это дается очень немногим. Но Юрий удачлив. Редко бывает, чтобы в Норильск возвращался он без добычи.

Охотник с ружьем после удачи обычно созывает за стол друзей — «на утку, на медвежатину». У охотника с кинокамерой весь свет в друзьях. Назовем имена людей, глазами которых в последние годы мы заглянули в недоступные ранее тайники жизни. Француз Кусто, немец Гржимек, болгарин Григорьев, англичанин Даррелл, швед Йильсетер. И вот, вырастая от фильма к фильму, в этот ряд по праву встает Юрий Ледин. Его успех, помимо всего, покоряет еще и тем, что нет за плечами у этого человека ни ВГИКа, ни специального образования биолога, не снаряжали для него дорогих экспедиций, и даже не центральные наши студии научно-документального кино вырастили талантливого человека, а далекая Норильская телестудия. Честь и хвала всем, кто причастен к работе над фильмами Ледина. Но, конечно, основой успеха является личность самого автора. Страстный и выносливый путешественник, зоолог, сценарист, режиссер, оператор и, конечно, художник, поэтически осмысляющий все увиденное, воплотились в одном человеке. И если кого-то надо назвать как помощника Ледина, то этим человеком является жена Юрия Яновича Людмила Ледина.

Даже простое понимание интересов мужа дало бы ему и силы в работе, и радость. Но тут мы имеем особый случай. Людмила — постоянный участник всех поездок, походов, всех экспедиций мужа по Северу. Зная тяготы путешествий, я всегда с восхищением думаю об этой удивительной северянке. Она не просто друг-спутник, который собирает цветочки, пока муж за работой. Она делит с ним труд и все, что ложится на его плечи. Людмила наравне с мужем умеет править упряжкой собак и оленей, водит моторные нарты, умеет стрелять, на ней лежит обязанность управлять лодкой, пока муж снимает. Она и сама научилась владеть кинокамерой. И нередко муж и жена снимают сразу с двух точек. Остается сказать: все эти навыки женщина обрела, находясь рядом с мужем. (Ледины поженились, когда Людмила после десятилетки определилась работать в аптеку.)