Психоисторический кризис

— Молодец, хороший мальчик, Рейвер!

Он начал снимать охотничий станнер с собачьего ошейника.

— Ямогусам , — проворчал пес.

Этот гортанный выговор могли понимать только завзятые собачники. Кон улыбнулся и кивнул. Рейвер гордо задрал морду, польщенный доверием хозяина.

Но адмирал мечтал о другой дичи — ему нужен был ученик. Вот бы отыскать талантливого парня… он сделал бы из него ищейку получше Рейвера! А Лицей поставляет одних шакалов.

— Любишь охотиться, Рейвер?

Пес замолотил хвостом по полу, лизнул хватательные пальцы, украшенные золотыми кольцами, и принялся выкусывать блох.

Психоисторик вздохнул:

— Если бы у собак развивали еще и мозги!

III

СЫН СОВЕТНИКА

ГОД 14790-й

Агандер расположен неудобно — посреди густого облака звездной пыли в стороне от космических торговых путей. Он так и остался бы миром-отшельником, оторванным от соседних планет созвездия Ульмат, если бы не умеренный климат и обилие воды, которые делали его столь привлекательной гаванью. В течение двадцати двух тысяч лет после колонизации Агандер оставался независимым, пребывая в уверенности, что не подвержен политическим недугам, терзающим Галактику. Этот райский уголок, разумеется, возбуждал зависть и алчность соседних народов Ульмата, но, будучи изолированным островом, мог позволить себе оставаться в стороне от местной политики.

Девять тысячелетий назад в созвездии Ульмат произошли резкие перемены. В 5643 году г.э…

Все наши исследования гандерийского общества подтверждают формирование устойчивой проблемной цепи Эсфо-Найфина, начало которой относится к моменту неожиданного насильственного присоединения Агандера к Первой империи. Оскорбленное чувство неприкосновенности и стремление восстановить…

На основании проведенного анализа проблемной цепи можно утверждать, что в течение следующего столетия…

Надзор/поисково-аналитический отчет/гриф Оранжевый-4: «Перспективные точки вынужденных хаотических выбросов»,

Дата: 37.08.14642

Время: 07:78

Автор: «КронКом»

Когда Эрону Оузе, сыну юридического советника при правителе Агандера, исполнилось двенадцать, ему разрешили провести каникулы в летней резиденции правителя. Любимым его развлечением было заводить учтивые беседы со взрослыми, всегда с целью незаметно выпытать что-нибудь интересное. Эрон не замышлял ничего дурного, просто был очень любопытен. Его интересовали любовные отношения при дворе, политические связи гандерийцев с планетами ближайших звезд, которые так ярко сияли на ночном небе, а особенно — в какие школы пошлют его сверстников. Из всех школ, где ему до сих пор доводилось учиться, Эрону не понравилась ни одна, немало было и таких, из которых его исключали, так что отцу пришлось нанять ему домашнего учителя.

В один погожий день он сидел в увешанной коврами гостиной, навязывая свое общество четырем хасанийским купцам. У себя дома ни один из них не опустился бы до того, чтобы вести беседы с ребенком, но, прибыв на Агандер для обсуждения деловых вопросов с советником правителя, они считали своей обязанностью ублажать его сына. Желая тем не менее сохранить лицо, торговцы то и дело многозначительно упоминали о «взрослых» делах, в которых Эрон, по их мнению, ничего не смыслил. Однако он уже давно сложил вместе отдельные куски мозаики и отлично понимал, о чем идет речь.

Зачем, к примеру, дешевая гипертранспортная линия вдруг открыла терминал на Агандере? Ведь для гандерийской политики всегда была характерна максимальная изоляция планеты от остальных миров Ульмата и особенно от потока межзвездной коммерции, связывавшего Ульмат с центром империи. Разве здесь можно делать бизнес на перевозках? Пытливый ум Эрона самостоятельно отметил эту странность, и уже довольно давно.

За отцом он шпионил уже несколько лет, частью потому, что тот был замкнут и никогда не открывал ему своих мыслей, частью просто от злости. Любовные похождения старого сатира были перед ним, как на ладони, но Эрон никогда не говорил об этом матери — ведь тогда глава семьи догадается о слежке, а это будет означать конец света. Его тогда скорее всего просто выкинут на другой конец вселенной без единой монетки в кармане.

Однажды Эрон наблюдал, как отец, не ведая, что находится в самом центре следящего луча, яростно препирался с Мелинезой, своей любовницей. Речь шла о постыдных грешках, которые взрослому человеку давно уж пора бы перерасти. Мальчишка пребывал в восторге — женщина была совершенно обнажена. Но когда отец резко развернулся и зашагал прочь из комнаты, Эрону стало не по себе. Тот, кто носит оружие, должен воздерживаться от гнева! Хуже того, глупые понятия о «достоинстве» не позволяют даже извиниться. Просто стыд! Недолго думая, он сочинил от имени отца письмо с красноречивыми высокопарными извинениями и, дождавшись, когда зашла луна, вложил его между двух бутонов розового куста, где Мелинеза обязательно должна была пройти во время утренней прогулки. Бежал он из сада, не чувствуя под собою ног. Эрон был не по годам склонен к романтике.

В изящную Мелинезу он влюбился без памяти. Однажды, во время одной из их редких встреч на официальном приеме она улыбнулась и поцеловала его в лоб, даже не подозревая, что он все знает. Поэтому без зазрения совести Эрон подделал электронную подпись отца под своим пылким юношеским посланием, обеспечив тому в результате совершенно незаслуженную ночь любви и примирения. Долг сына — следить, чтобы отец вел себя с женщинами как джентльмен. Эрон верил, что поэзия может искупить грехи грубости. А достоинство пускай катится ко всем чертям!

Но больнее всего поразило Эрона то, что отец, оказывается, брал взятки. Он узнал это от тех же самых хасанийских торговцев. Гандериец берет взятки от империи! Немыслимо. Услышав это, Оуза-младший извинился перед собеседниками и вышел, раздвинув расписные ширмы. Он долго бродил по лабиринту коридоров дворца, перепрыгивая с одной скользящей дорожки на другую, стараясь, впрочем, держаться на расстоянии четырех шагов от прохожих, чтобы не оскорбить их. Его пам работал в форсированном режиме — Эрон столкнулся со сложной проблемой, касающейся семейной чести. Прошла целая вахта, прежде чем он решил, в чем состоит его моральный долг. Потом он вышел из дворца на спортивное поле и еще долго вышагивал взад и вперед, собирая воедино всю свою храбрость. Вернувшись, проверил свой пистолет в кобуре под мышкой, которым учился пользоваться под присмотром отца с четырех лет. Мужчина на Агандере чувствует себя голым без личного оружия. Впрочем, показывать его было также неприлично, как нижнее белье. Выбрав уединенный коридор, Эрон достал пистолет и проверил заряд. Он собирался встретиться с отцом один на один и сказать ему всю правду.

Быстро сменив несколько дорожек, мальчик оказался в переговорном зале, откуда персонал дворца поддерживал связь со звездами. Стюард провел его к ряду кабинок и почтительно подождал, пока он выберет одну из них. Эрон был сыном советника, но даже ему не разрешалось появляться в стратегически важных точках резиденции без провожатого. Мера безопасности, замаскированная под привилегию власти.

Кабинка была украшена росписью, изображавшей летящую стаю хохлатых почтовых птиц — они были завезены еще первыми поселенцами Агандера. Точная копия птицы стояла на одной ноге в центре кабинки, готовая снести блестящее яйцо капсулы персонального послания. Но Эрон не собирался вести беседу через межзвездные просторы — он лишь хотел связаться с отцом, который находился в своем кабинете в башне над переговорным залом. Повинуясь жесту, птица перенесла вес на другую ногу, открыв видеоэкран.

— Отец, — произнес Эрон, отвечая на молчаливый вопрос.

Никаких адресов больше не требовалось — система узнала Эрона и сама поняла, что нужно делать. Оуза-старший был явно недоволен.

— Эрон, Эрон… Я же сказал, что ответ из школы мы получим только завтра. Они обязательно примут тебя, твой наставник постарался, спасибо ему. А почему это ты не с ним?