Джокер и королева

   -Все пришли за женщинами своими?

   -Да, что тут удивительного? Без женщин мужчины медленно умирают....

   Антонио закатил глаза и продекламировал:

   В твоих глазах сияет след любви.

   Но не моей, тебе другой дороже.

   О нем ты грезишь, он в твоей крови

   Дай силы пережить мне это, Боже!

   -Новые стихи...

   -Посвящены тебе, моя королева. Карея рассказала про твой роман с царем кройларов и как он послушен тебе во всем.

   "Вот дура! Что она еще ему наплела?!"

   -Никакого романа! - отрезала Мишель. - Я была у него в плену и исполняла обязанности жрицы. "Поневоле..."

   -Карея называет тебя - Лабхарти. Это титул у хейянцев?

   -Это значит - "говорящая с богиней", более ничего.

   -Твоя скромность мне известна.

   Мишель оглянулась на тело лодочника.

   -Он вызвался меня перевезти и вдруг напал, совершенно без причины.

   -Ему не нужна была причина. В лощинке, шагах в ста отсюда мы нашли кое-как закопанные трупы. Нашли по запаху.

   Этот подонок и раньше привозил сюда людей и убивал. У всех размозжены черепа...

   -Зачем?!

   -Психологию серийного убийцы обычному человеку не постичь и это хорошо.

   Мишель опустила голову.

   Если бы не предупреждение Хейи,то опыт терапевта Антонио ей уже не помог бы.

   -Какие у тебя планы? С шестью десятками мужчин захватить Торино?

   Антонио развел руками.

   -Парни пришли за своими девочками. Благоденствие поданных- высшая цель монарха! Я должен что-то сделать. Мне выпала карта бубнового короля. Что-то это должно означать?

   Мишель внимательно посмотрела в лицо итальянца.

   "А ты не так то прост, друг мой!"

   Отряд Антонио разместился в молодом лесу, в густо заросшем кустарником овраге, рядом с родником.

   -Здесь совсем дикие места, хоть и город рядом. Но дичи здесь нет, деревьев строевых тоже. Малоинтересное для людей место, а нам это подходит.

   Шалаши были так искусно замаскированы среди растительности, что Мишель их увидела, только оказавшись в трех шагах.

   Людей в лагере оказалось немного. Кто пошел за рыбой к реке, кто в недалекий поселок, купить чего есть из съестного.

   -Вас тут голыми руками возьмут.

   -Не возьмут. Мы только что прошли мимо двух дозоров, и ты ни одного не заметила. Кроме того, сестры Лукреции по лесам не рыщут, а эти придурки из нижнего города сами себе устроили тюрьму, заложив ворота.

   Впрочем, я тебя уже изрядно утомил. Ложись, отдохни в моем шалаше.

   -А ты?

   -Еще есть до темноты дела.

   Антонио подхватил руку Мишель и горячо поцеловал.

   Это было приятно...

   Мишель хмыкнула и забралась в шалаш. Здесь оказалось прохладно. Пахло травой и терпким запахом наломанных свежих сучьев. Тихое, надежное убежище, как в детстве...Хлипкое строение из жердей и сучьев, а внушает чувство защищенности. Удивительное дело!

   В шалаше было место для двоих. С кем Антонио делит кров?

   Она, сберегая раненную руку, опустилась на толстую травяную подстилку на правый бок. Закрыла глаза на минутку и уснула.

   ...Боль от кандалов в щиколотках, привычная боль ее не раздражала. Темнота не пугала, наоборот, она укутывала ее словно одеялом....Протянув руку в темноте, она нашла кувшинчик, в который раз запрокинув его к сухим губам, убедилась, что ни осталось, ни капли. Поморщилась....Не могла удержаться...

   Воду приносили очень редко. Она потеряла счет времени в темноте, но полагала, что кувшинчик с водой и пару сухарей приносят через равные промежутки времени. Кажется, последний период затянулся....

   Обняв свои ноги, она ткнулась лбом в колени. Коротать время от кувшинчика до кувшинчика она могла, только погружаясь в транс. Силы ее уходили. Она теряла вес, тело ее теряло воду и с каждым следующим разом погружаться в транс удавалось с дополнительными усилиями.

   Она была терпелива и она не боялась смерти. Ибо пока есть мы-смерти нет, а когда будет смерть не будет нас...

   Враг ее не хотел смерти, иначе бы кувшинчик с водой перестали приносить. Стражи, приносившие воду не говорили нею. Просто оставляли кувшинчик и два сухаря, там, где она могла дотянуться на длину цепи, и уходили. Врагу она еще нужна, а Великая мать не в силах дотянуться до нее.

   Вода, которой ее поили, была мертвой. Она не могла послужить проводником и не могла принести ей дополнительные силы. Враг знал, какую воду ей давать....Двадцать глотков мертвой воды для спасения тела....

   Она сидела голой на собственной тунике. Пласт кристаллической соли под нею был тверже камня. Дышалось в пещере легко, но кожа без воды зудела и чесалась. Соль разъела бы ее кожу до кровоточащего мяса, если бы не ее туника из легчайшего тонкого шелка.

   Там под солнцем время текло и бежало. Здесь, под землей во тьме соляной шахты оно застыло как вода в болоте.

   Она не боялась смерти...она терпеливо ждала...

   Мишель открыла глаза и провела языком по сухим губам.

   Пить захотелось неимоверно.

   Жажда, которую она испытала во сне, невероятная жажда высушила рот и язык стал большим и шершавым.

   "Я видела жрицу богини. Ее грезы, ее жажда донеслись до меня....Она в соляной шахте и она жива..."

   Мишель потрогала левую руку. Осторожно пошевелила плечом. Терпимо.

   Рука нашла на слежавшейся подстилке что-то рядом твердое и холодное. Кинжал? Тот самый?!

   "Я же оставила его во внутреннем кармане жилета! Жилет разрезали на берегу. Кто-то нашел и принес мне сюда?"

   Выбралась из шалаша в вечерние сумерки, прихватив кинжал.

   Поднеся к лицу, попыталась разглядеть. Вроде бы тот самый.

   -Госпожа Лабхарти, я принесла воды.

   Карея с металлической кружкой в руке. Мишель незаметно отшвырнула кинжал в шалаш.

   -Спасибо...

   Мишель с наслаждением напилась. Родниковая вода, свежайшая и чистая принесла облегчение пересохшим рту и горлу.

   -Как ты догадалась?

   -Захотелось пить и я подумала о вас.

   -Скажи, как тебе удалось выбраться из города и почему пошла к горам?

   Карея потупилась.

   -Вначале, когда магия перенесла нас через зеркало, я ударилась головой и пришла в себя, когда меня несли две женщины. Они думали, что я мертвая...Они очень удивились, когда я ожила и сбежала от них.

   Карея хихикнула.

   -Дворец большой и в нем много укромных мест. Я дождалась ночи, а потом решила покинуть этот город и идти в горы, в долину, к храмуВеликой Матери за помощью.

   -За помощью?

   -Да, ведь вас эти мерзкие бабы захватили в плен! Вы-Лабхарти и вы жрица богини.

   "Ну и каша у нее в голове!"

   -Чтобы говорить с Хейей не нужен храм. Она везде, где есть вода.

   -Со мной Великая Мать никогда не говорила, Лабхарти. Я испугалась за вас. Простите меня.

   -Не за что мне тебя прощать. Идем к костру. Оттуда пахнет очень аппетитно.

   -Я принесла вам новую рубашку, позвольте, помогу?

   Рубашка оказалась велика, но чисто отстиранная и пахла травами. Карея помогла снять повязку и надеть рубашку. Она же подала плетенные из кожи сандалии.

   -Это мои. Негоже вам, госпожа, ходить босой!

   При появлении Мишель, мужчины у костра встали. Антонио и еще трое бородачей в кожаных жилетах.

   -Доброго вечера, вам! Найдется у огня местечко для двух голодных девушек?

   Место, конечно же, нашлось.

   -Рука не беспокоит?

   -Немного болит, но если не шевелить ее, то все прекрасно.

   На вертелах жарились сочные куски мяса, роняя капли сока и жира в огонь.

   Антонио преподнес кубок с красным вином. У бородачей тут же оказались наготове оловянные кружки. Все трое когда-то давно были егерями короля бубен. После революции сестер Лукреции они лишились своей работы. Антонио их представил, но имена этих угрюмых мужиков тут же вылетели из памяти Мишель. При появлении девушек оживленная беседа прекратилась. Егеря в присутствии Мишель чувствовали себя не в своей тарелке. Вертелись, отводил глаза.