Искушение

— Да, но далеко не все девушки тайком ускользают из дома после наступления темноты и возвращаются, когда все нормальные люди уже давно спят в своих постелях. Далеко не все девушки отгораживаются от окружающих, предпочитая проводить время в уединении. И они не вычеркивают дней в своих дневниках с тем прилежанием, с которым этим занималась ты.

— Вы прочитали мой дневник?! — Мэри испуганно уставилась на бабушку.

— Конечно, прочитала, — ответила Шанталь абсолютно невозмутимо. — Как еще я могла узнать, что тебя так гложет? Ты позволила этому мошеннику лишить тебя невинности! А потом чуть не вогнала себя в гроб мыслями о том, что он может бросить тебя с ребенком.

«Бросить с ребенком…» Какое старомодное выражение. Как точно и просто оно характеризует тот позор, который она навлекла бы на семью своей внебрачной беременностью. Но даже бабушке невозможно объяснить, что остаться вовсе без детей оказалось еще хуже…

— Слава богу, все обошлось благополучно, — продолжала тем временем Шанталь, пребывая в счастливом неведении о всех последствиях того злополучного лета. — Хотя, даже если бы это и случилось, я не стала бы меньше любить тебя. Ты всегда была для меня чем-то особенным…

Глаза Мэри опять наполнились непрошеными слезами.

— О, бабушка!

— И я не забуду выражения твоего лица, когда он пришел сюда, такой довольный собой, и объявил о своей помолвке с этой женщиной. Будь жив твой дед, он бы прогнал его кнутом со двора! Но Патрик Мэйн все равно получил по заслугам, раз его фантастические медицинские познания не помогли ему спасти собственную жену. Жаль только, что неведомая болезнь, которую она подхватила в какой-то языческой африканской стране, не угробила заодно и его. Свету не нужен такой человек!

— Насколько я знаю, он очень хороший врач…

Бабушка издала некий звук, больше всего похожий на презрительное фырканье.

— Был когда-то! Он больше не практикует и, похоже, потерял вкус к медицине. Теперь он превратился в затворника и появляется на людях только тогда, когда совесть заставляет его заработать хоть сколько-нибудь денег. Ведь надо же поддерживать дом в более или менее приличном состоянии…

Мэри совсем растерялась. Она не провела в Монжуа еще и двух часов, а испытала уже множество самых разнообразных чувств: и ностальгию, и стыд, и печаль… К этому списку можно было теперь добавить страх.

— Какой дом?! Когда я о нем слышала последний раз, Патрик Мэйн руководил клиникой где-то в Центральной Африке!

— Значит, твои сведения безнадежно устарели, — без всякого интереса в голосе отметила Шанталь. — Патрик Мэйн живет в соседнем доме, как и одиннадцать лет назад, — вдвоем со своей бабушкой.

Ее самые страшные ночные кошмары — опять встретиться с ним лицом к лицу, — похоже, грозили превратиться в реальность! Почти задохнувшись от ужаса, Мэри спросила:

— Но как?.. Почему он очутился здесь?

— Потому что оказался полным неудачником! По какой еще причине он не смог устроиться работать по специальности? И почему же еще его бестолковая бабка чувствует себя обязанной извиняться за него каждый раз, когда открывает рот?

— Извиняться?! — едва смогла выговорить Мэри. — За Патрика Мэйна никогда не приходилось извиняться!

— Теперь приходится, — сказала Шанталь удовлетворенно. — Ты знаешь, чем он зарабатывает на жизнь? Стрижкой газонов в соседнем имении! Не кажется ли тебе, что это некоторое падение социального статуса по сравнению с его прежними грандиозными планами излечения всех и вся? Правда, большую часть времени он проводит, запершись в какой-то университетской лаборатории, уставившись в микроскоп, а потом записывает свои «открытия».

— В Нью-Виллидж нет никакого университета, — машинально заметила Мэри.

Боже, неужели ей недостаточно потрясения от состояния здоровья ее бабушки? Неужели нужны были еще и эти дополнительные осложнения?

— Зато их достаточно в Лос-Анджелесе, — отрезала Шанталь. — Впрочем, он и у себя в Вуд-Роуде установил какое-то фантастическое оборудование. Но почему мы тратим время на разговоры о подобном человеке, когда у нас есть гораздо более важные темы для обсуждения? Такие, например, как твое замужество…

Она взяла левую руку Мэри без обручального кольца в свои руки.

— Только не заставляй меня вытягивать из тебя подробности слово за словом, Мэри Клэр. Я никогда не считала, что твое замужество продлится долго, но это ни в коей степени не означает, что мне неинтересно знать, как оно закончилось.

— Мы разошлись, — пожала плечами Мэри, плохо представляя себе, как можно объяснить бабушке их отношения с Робертом.

Но у той, разумеется, имелось свое мнение на этот счет.

— Вы никогда не были единым целым. Его подвигнули к алтарю амбиции и возможности, открывающиеся для карьеры! — безапелляционно заявила Шанталь.

— Это неправда, grande-mère! Роберт изо всех сил старался стать мне хорошим мужем. Мы оба старались… Но если кого-нибудь и можно обвинить в том, что все закончилось разводом, так это меня.

Черные глаза Шанталь внимательно вгляделись в лицо Мэри.

— Это почему же? Потому что ты была замужем за одним мужчиной, а сохла по другому?

Ну откуда бабушка могла это знать?! От ее проницательности иногда становилось страшновато.

— Если вы говорите о Патрике Мэйне, бабушка…

— Конечно, я говорю о нем!

— Все это закончилось за три года до того, как я обручилась с Робертом. Та история здесь совершенно ни при чем…

— Тебе плохо без него, Мэри Клэр? — прервала Шанталь ее печальные воспоминания.

Мэри моргнула и в смущении взглянула на свою бабушку.

— Без кого? Без Роберта?

— Если ты подумала, что я имею в виду Патрика Мэйна, тогда стоит ли удивляться, что твой брак оказался неудачным? Даже у мужчин вроде Роберта Прайда есть своя гордость. Мало того, что ты выходила за него замуж, преисполненная неостывшими чувствами к другому мужчине, ты и потом наверняка давала Роберту понять, что не удовлетворена им как женщина!

— Может быть, если бы у нас были дети…

— Слава Господу, что их не было!

— Но если бы они были, мы бы чувствовали, что у нас есть что-то общее! Нам было бы что спасать…

— В мои времена, — ядовито заметила бабушка, — муж и жена брали на себя обязательства перед Богом и людьми, а не ожидали, что невинные младенцы разрешат все их проблемы.

— Но, мне кажется, то, что у нас не было детей, заставляло Роберта чувствовать себя ущербным. Думаю, что он винил в этом именно себя.

— Так оно и должно быть. Ты происходишь из хорошего рода, устойчивого ко всем невзгодам, Мэри Клэр. Вряд ли ты не смогла бы подарить ему наследника, если бы представилась такая возможность.

Как раз в этом Мэри уверена не была. Множество раз она спрашивала себя: неужели наказанием за ее короткую, несчастную внебрачную беременность стало лишение возможности вообще иметь детей? Но поделиться своими сомнениями с бабушкой она не могла.

— Его новая жена родила через шесть месяцев после их свадьбы.

— Вот потаскушка! — прошипела Шанталь, задыхаясь от гнева. — Через шесть месяцев! В таком случае, они стоят друг друга.

— Роберт — прекрасный человек, grande-mère. Просто он не подходил мне как мужчина.

Глаза бабушки сузились.

— Э, нет! Хорошие люди так не поступают. На мой взгляд, он ничуть не лучше, чем этот проходимец с соседнего двора. Могу я надеяться, Мэри Клэр, что ты наконец усвоила все уроки и в будущем станешь выбирать себе мужчин более осмотрительно?

Хотелось бы Мэри самой себе дать достаточно честный ответ на этот вопрос! Но, по крайней мере, ей не пришлось лгать в очередной раз, ибо, взглянув на свою бабушку, она неожиданно обнаружила, что Шанталь заснула в своем кресле.

На спинке дивана лежала чудесная шерстяная шаль. Мэри заботливо укутала ею ставшие такими слабыми плечи бабушки и неслышно вышла из комнаты.

Тереза встретила ее в холле.

— Она спит?

Мэри кивнула.

— Отключилась буквально в секунду. С ней такое часто случается?