Страница 24 из 75
— А почему вы думаете, что он ехал сверху?
— Это точно. Снизу он в дырку попасть никак не мог. Поворот–то как идет…
Рабочий стал показывать руками изгиб дороги.
— Лучше я поднимусь, — сказал Мазин и начал карабкаться вверх. Услышанное показалось ему любопытным.
Поворот в самом деле находился под таким углом, что случайно попасть в брешь, образовавшуюся в ограждении, машина могла, только спускаясь сверху, то есть направляясь в город. И, конечно же, идти она должна была на малой скорости, в другом случае, проскочив ограждение, «Волга» пролетела бы часть пути по воздуху и ни за что не приземлилась бы прямо в яму. Мазин чувствовал, что эти наблюдения противоречат в чем–то друг другу, но он еще не определил характера противоречий.
Он стал и задумался…
Скворцов давал указания, когда его тронул за рукав Филин:
— Простите, полковник, нужен ли я вам еще? Все, что я увидел, не может, конечно, содействовать хорошему расположению духа, а у меня серьезные больные, и они не должны страдать, оттого что я нервничаю. Кроме того, мне пришлось встать раньше обычного. И вообще, хотя как врач я и привык к трупам, участь этого молодого человека меня расстроила.
— Он угнал вашу машину…
— Я не мстителен. Машину можно исправить, жизнь же… увы… Он заплатил за свою ошибку слишком дорого… Так прошу вас разрешить мне уехать. Меня ждут в институте. А здесь мое присутствие, кажется, не столь уж необходимо.
— Да, теперь мы обойдемся сами. Машину придется осмотреть, поэтому мы возьмем ее с собой.
— Разумеется. Тем более, что вряд ли на ней можно уехать.
— Ну, отсюда–то мы вас отправим…
И полковник крикнул Мазину:
— Игорь Николаевич, открыли там что–нибудь?
— Нет пока…
— Тогда отвезите в институт Валентина Викентьевича. Мы его задержали.
Мазину хотелось еще побыть на месте, но он ответил:
— Есть, спускаюсь.
Профессор протянул руку полковнику:
— Всегда к вашим услугам.
— Да уж не обессудьте, придется побеспокоить, — ответил Скворцов, размышляя, не лучше ли сказать все сразу. Но не сказал.
Мазин вырулил на шоссе.
Филин смотрел на карманные часы, не доверяя тем, что видел на щитке машины.
— Вы наверняка не верите в судьбу, молодой человек?
— Нам нельзя быть суеверными.
— Мне тоже. Но я иногда верю в нечто такое, что не совсем понятно. Я уже говорил вашему начальству, мне жаль этого похитителя. В сущности это был неплохой интеллигентный мальчик… с самомнением, но неудачник. У него все не получалось. Окончил не тот институт, жил не так, как хотелось, и, наконец, совершил глупость умопомрачительную, роковую…
Он сделал паузу, не то отыскивая ответ на свой вопрос, не то ожидая, что скажет Мазин. Но Мазин промолчал. Он думал, что профессор не так уж мягко отзывался бы о Зайцеве, если б знал всю правду.
— … И заплатил жизнью. Как это произошло?
— Всякое может быть. Самоубийство, например.
— Броситься с машиной со склона? Это страшно.
— Смерть всегда страшна.
— Но когда у человека есть выбор, он стремится сократить страдания. А тут изломать себе кости… маловероятно.
— Против несчастного случая тоже есть доводы. — Мазин втянулся в спор, не желая этого. — Зайцев ехал на очень малой скорости. На такой скорости нетрудно избежать катастрофы. Вот на большой — другое дело. Он мог не заметить вовремя поворота или свернуть по необходимости, опасаясь столкновения…
— Вы уверены, что скорость была малой?
— Иначе б машина перелетела через яму.
— И все–таки в самоубийство верится плохо. Впрочем, когда его обыщут и сделают вскрытие, что–то прояснится.
— Думаете, его могли убить? — спросил Мазин неожиданно.
— Нет, что вы! — Профессор смутился. — Не собираюсь отбивать ваш хлеб, молодой человек.
Мазин свернул к институту:
— Вот и приехали.
Он помог профессору открыть дверцу.
— Благодарю, — сказал Филин и пошел к подъезду.
Игорь вернулся в управление почти одновременно с Сосновским. Боб был возбужден.
— Ну что, отвез старика? На чай он тебе не дал?
— Отвез. Как у вас?
Сосновский оглянулся по сторонам:
— Выводы пока предварительные, но кое–что удалось отыскать любопытное. Одна штучка в машине нашлась. Мундштучок.
ГЛАВА VII
Давно некрашенные полы заскрипели, когда Мазин с Борисом вошли в пустую и холодную комнату Зайцева.
Скворцов напутствовал их словами:
— Осмотритесь там получше. Странности–то продолжаются.
Странности действительно продолжались. Например, в машине не только не нашлось похищенных денег, но и вообще каких–либо вещей. Однако не мог же Зайцев бежать, не взяв с собой хоть чемоданчик! Правда, он мог угнать машину и рискнуть вернуться в город. Тогда вещи должны быть в квартире, подготовленные, уложенные…
На кровати в самом деле лежал чемодан. Но вещи, в беспорядке извлеченные из черного дедовского шкафа, валялись на постели и частью на стуле — рубашки, брюки, зубная щетка в футляре. Открытый чемодан был пуст. На письменном столе, рядом с радиоприемником, стояли сковородка с недоеденной яичницей и откупоренная бутылка крепленого вина.
— Сборы налицо, — сказал Сосновский.
— Но он прервал их на полпути.
— Похоже.
— А это нелогично.
— Почему?
— Ну, представь себя на его месте! Представь, что ты задумал увести машину и заехать на ней домой за вещами. Не приедешь же ты на украденной машине и не поставишь ее на полчаса возле дома, пока будешь собираться. Тут уж пошевеливаться нужно, а не завтракать. И собраться заранее.
— А если он проспал?
— Когда человек готовит такую операцию, ему не до сна, особенно Зайцеву. Он весь был из нервов.
— Логично. Твои выводы?
— Что–то помешало Зайцеву собраться. Пришлось уйти раньше, причем немедленно.
Мазин перебирал отложенные вещи.
— Полюбуйся! — Он вытащил из кучи купальные плавки. — Вещи собраны для кратковременной прогулки к морю!
— Зайцев и собирался на море.
— В таком случае, зачем угонять машину? Или ты думаешь, что Зайцев хотел прокатиться на пляж без Дианы?
— Спроси что–нибудь попроще. Я предпочитаю поискать главное.
— Уверен, что денег мы не найдем. Все опять усложняется. Одна надежда на твой мундштук.
Искуренный, явно послуживший любителю мундштук нашли на переднем сиденье. Находка эта оказалась единственной, но интересной. Зайцеву мундштук не мог принадлежать. Возможно, хозяином его был Филин? Боб позвонил в институт, однако не застал профессора. Секретарша же заверила, что Валентин Викентьевич принципиальный противник курения. Оставалось предположение, что мундштук принадлежит кому–то из приятелей профессора или Дианы. Это предстояло уточнить, но Мазина не покидала мысль, что он уже видел этот мундштук.
— Ладно, давай искать деньги. Где бы ты их спрятал?
Сосновский обвел комнату взглядом:
— В шкафу вульгарно и неостроумно. Под половицами традиционно. Набить спинки кровати? Это можно, если отвинтить никелированные шишки… Но денег много, все не поместятся. Пойдем дальше. В бачкё в туалете?
— Учти, что Зайцев был парень остроумный. Он мог придумать что–нибудь и пооригинальнее.
— Есть! — воскликнул Боб. — Просто и гениально, в стиле чемпиона! Видишь этот шумоизвергатель? — Он показал на громоздкий приемник на столе. — Я бы сделал так: вытряхнул из него внутренности и загрузил валютой. Проверим эту блестящую идею.
Сосновский подошел к приемнику и повернул ручку:
— Прекрасно. Как я и думал, он не работает. А теперь закрой глаза и открой рот. Борис Сосновский показывает фокус. Раз… два… три!
Боб приподнял заднюю стенку приемника. Никаких денег там не было.
— Нет, я–таки подамся в управдомы! — сказал Борис, вытирая невидимые слезы.
Мазин был настроен серьезнее. Он внимательно осмотрел приемник:
— Между прочим, машина эта находилась в бухгалтерии. Я узнал про него случайно. Он стоял на столике, покрытом синей скатертью. Скатерть выгорела и стала серо–голубой, а на месте приемника осталось свежее пятно. Я заметил его, когда осматривал комнату. Но мне сказали, что Зайцев увез приемник через несколько дней после хищения, и я счел вопрос исчерпанным.