Маруся. Гумилёва

В носу защипало от обиды. Не хватало еще расплакаться. ..

Трамвай ворвался в тоннель, и за стеклом сразу же задергались фонари. Как же все бесит! Скрежет, толчок, и вагон остановился.

— Пошли... —устало скомандовала Маруся.

Студент испуганно оторвался от кресла и попятился к выходу. Он напоминал забитое животное, которое только и ждет очередного пинка. Маруся поймала себя на мысли, что ей не терпится ему этот пинок влепить.

— Код знаешь?

Они одновременно спрыгнули со ступеньки и направились в комнату.

— Свой знаю. Твой — нет.

— Мой и не надо. Ты своим откроешь.

— Девять, семь, восемь, три, пять, четыре...

— Мне можешь не рассказывать, — перебила его Маруся.

Студент закашлялся и подошел к двери.

— Девять, семь, восемь... — повторил он, нажимая на кнопки, — три, пять...

— Зря ты повязку снял, — обнимая себя за плечи, сказала Маруся. — Здесь холодно, как в морозилке...

Двери плавно расползлись в стороны, и по глазам ударил резкий свет. Маруся зажмурилась, потом осторожно приоткрыла веки и сквозь ресницы разглядела какие-то фигуры на белом фоне. Носов, Илья и Алиса.

— Ты? Ты тут?

Это был голос Носова. Сказать «удивленный» — ничего не сказать.

Маруся прошла внутрь.

— Как ты тут оказалась? Ты же... тебя же

Все трое выглядели погано. Растрепанная Алиса с разбитой губой, Нос с перевязанной рукой и Илья, у которого половина лица была синей. Похоже, им круто досталось.

Маруся растерянно улыбнулась. Она даже не знала, с чего начать, просто радовалась тому, что они все живы. Радовалась Илье, и Носу, и Алисе, которая оперлась на белый куб и смотрела на нее ненавидящими глазами.

Пауза затянулась настолько, что казалось, будто никто в этой большой светлой комнате не осмелится нарушить тишину. Сколько они так стояли? Минуту? Две? Десять? Наконец Алиса расстегнула пояс и отбросила его в сторону.

— Где ты была? — сухо и по-деловому спросила она.

— Даже не знаю, что сказать... — смущенно промямлила Маруся.

Где героизм? Где желание перевернуть мир? Одна только дрожь в коленках...

— Думаю, лучше сказать правду.

Маруся посмотрела на Носова. Ей почему-то очень захотелось, чтобы он прервал этот допрос ну или хотя бы обрадовался тому, что Маруся жива. Но он не выглядел довольным. Он стоял, уставившись в пол, и только хмурил брови, как будто вся эта сцена причиняла ему боль. Илья? Маруся перевела взгляд на него. Измученный и отрешенный. Никакой улыбки. Никакого интереса. Ничего.

Алиса сделала несколько шагов и встала напротив.

— Куда ты пропала из магазина?

— Меня похитили.

— Кто?

— Разноглазый китаец.

— И что потом?

— Он пытался меня убить.

— Однако ж не убил, — констатировала Алиса.

— Я сбежала.

— И, конечно же, оставила Предмет у него?

Маруся набрала побольше воздуха в легкие, но ответить так и не сумела. Рот как будто опять склеился теми ужасными вонючими гранулами.

— У тебя глаза обычные. Где Предмет?

Обычные глаза. Во всей этой суматохе Маруся ни разу не вспомнила про них. У нее даже не было времени и желания заглядывать в зеркало. Хотя, впрочем, конечно, обычные — она ведь отдала ящерку.

— Так ты оставила Предмет у Чена?

Знает, как его зовут. Значит, известная фигура...

— Где Саламандра?

— Ну ладно. Хватит... — наконец не выдержал Илья.

Маруся посмотрела в его сторону. Он снимал комбинезон, отвернувшись лицом к стене.

— Ничего не хватит! Пусть отвечает!

— Предмет не у него, — неожиданно выпалила Маруся.

— А где же он?

— Он...

— Хватит!

Теперь Илья подошел к ним и положил руку на плечо Алисы. Раздетый по пояс, всего в паре шагов... Маруся невольно стала рассматривать его голое тело. Синяки. Содранная кожа на ребрах...

— Бунина этим не вернешь.

Профессор. Его тут не было. Почему-то Маруся только сейчас это осознала и испугалась. Что значит «Бунина не вернешь»?

— А что с ним?

— Он умер, — сухо ответил Илья.

В такие моменты надо что-то почувствовать. Обязательно надо почувствовать что-то очень сильное. Ну же! И Маруся почувствовала. Она почувствовала себя деревянной чуркой, у которой нет никаких чувств. Жалость? Злость? Страх? Боль? Давай... Давай же! Хотелось бить себя по щекам, чтобы очнуться. Профессор! Смешной, нелепый сумасшедший с соленым огурцом, с папиросами, смеющийся, сердитый... «Ты можешь пройти сквозь стену?» Маруся вспомнила, как чувствительно ткнулась в стенку носом... Губы непроизвольно расползлись в улыбке.

— Тебе смешно?

Маруся посмотрела на Алису. Ненависть и презрение.

— Мне грустно, — все еще улыбаясь, тихо ответила Маруся.

Что остается внутри после того, как ты узнаешь о смерти близкого человека? Наверное, любовь. Возможно, даже такая, о который ты никогда не подозревал, пока этот человек был жив и находился рядом с тобой.

— Убирайся отсюда, — процедила сквозь зубы Алиса.

Маруся кивнула.

Профессор погиб. Ребята вернулись. Предметов больше нет, и смысла в Марусе нет тоже. Смыславообще нет.

Маруся вышла из комнаты, даже не посмотрев на Илью и Носова. Ей казалось, нет, она просто боялась увидеть у ребят такой же взгляд, как у Алисы.

Где-то в ангаре все на том же месте переминался с ноги на ногу сиплый студент. Маруся заметила его краем глаза, но оборачиваться не стала.

— Отвезешь меня?

Студент послушно направился в сторону трамвая.

Забрать машину, уехать домой в Москву и потом ненавидеть себя. Таков был план на ближайшую жизнь, а дальше посмотрим.

5

Маруся брела через пустой сквер и думала. Думать было тяжело — мысли разбегались, словно боялись, что она догонит их и примется перебирать. Наверное, где-то в подсознании Маруся не хотела думать вовсе, потому что тогда она должна была бы принять решение, а любое решение означало новые проблемы.

Невыносимо. Невыносимо погружаться в новые проблемы после всего, что случилось. Невыносимо опять что-то делать и подвергать себя новой опасности. Хочется домой. Хочется к папе, рассказать ему все, и чтобы пожалели. Чтобы наконец уже пожалели, а не орали. Чтобы не чувствовать вину за то, в чем в общем-то не виновата. Или виновата? Но виновата в чем? В глупости?

Разве можно обвинять в глупости человека, который и правда глуп?

Маруся села на мокрую скамейку и обхватила голову руками. Игра, в которую ее втянули, была ей не по зубам. Она чувствовала себя легким, пустым и бессмысленным воланчиком, который швыряли из стороны в сторону, пинали, топтали и обвиняли во всех грехах, если воланчик вдруг попадал не туда или застревал в кустах, улетал на крышу веранды...

Какие-то предметы, прозрачные существа, космические пришельцы, атланты, путешественники во времени, китайские маньяки, всемирный заговор — и все это вот так сразу, после моря, солнца, жареных мидий. Еще неделю назад самой невыносимой мыслью было, как выбрать купальник или там... газировку.

Все эти люди ненавидели ее. Ненавидели просто за то, что однажды она появилась в их жизни и после этого все изменилось. Все стало хуже и даже повлекло за собой смерть человека, который был для них царь и бог. Не думать об этом. Но как не думать об этом? Но почему, почему все несчастья они связывали с ней? Потому что они и правда были с ней связаны?

Профессор умер. Скорее всего, его убили тогда же, когда похитили Марусю. В Шанхай они отправились из-за охотников. Охотники появились в школе, потому что... да, из-за нее. Кого обвинять в смерти профессора? Ну да. Тут без вопросов. Но вот кто убил профессора? Китаец? Или Нестор? А если Нестор? Он сам говорил, что следил и выжидал подходящий момент, — так, быть может, именно от него и пытался скрыться Бунин? И значит, Нестор — охотник? Значит, он собирает Предметы, а он и правда их собирает... ну и что? Нестору повезло. Собрал нехилую коллекцию... Можно только поздравить. Теперь...

Маруся устало повалилась набок, подтянула ноги и стала слушать, как капли стучат по пластиковому капюшону. Топ-топ. Топ-топ-топ. Топ-топ. Топ.