Михаэль Шумахер – номер один

Мысль о том, что он не хочет чувствовать себя обязанным, важна для определения личности Шумахера и много раз всплывает в его биографии. За таблоидным стереотипом Михаэля Шумахера – «беспощадного злодея» – скрывается человек с двумя лицами. Так что же сделало Шумахера Шумахером? Под влиянием чего сформировались определяющие черты его характера и как они взаимодействовали между собой? Что сделало великого гонщика кумиром одних и одновременно объектом ненависти других?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Голодные годы

Михаэль – человек застенчивый и скромный. Его самого всегда удивляет то, какой энтузиазм он порождает в людях. Ему важно чувствовать поддержку окружающих.

Как и всем нам, ему свойственно сомневаться. Я считаю, что Михаэль – потрясающий человек. Он может проявить невероятную зрелость и рассудительность, а пятью минутами позже ведет себя как ребенок.

Михаэль Шумахер всегда обожал возиться с машинами. Из двух братьев Шумахеров Михаэль больше похож на отца, Рольфа, который любил проводить время в гараже. Рольф был обычным каменщиком-укладчиком и целыми днями работал на строительстве мусоросжигательных заводов и вытяжных труб в Керпене, городке на севере Германии, близ Кельна.

Когда родился Михаэль – в январе 1969 года, – семья Шумахеров была малообеспеченной. Поворотным моментом в их жизни стал 1973 год. Когда Михаэль в возрасте четырех лет впервые сел за руль карта. Рольф был членом картинг-клуба «Керпен-Манхайм». Клуб арендовал землю – бывший гравийный карьер. Ради дополнительного заработка Рольф устроился в клуб управляющим – сдавал карты в аренду и ремонтировал их, разбирая на запчасти отслужившие свой срок агрегаты.

На окраине карьера стоял старый дом, который также сдавался в аренду. Рольф переехал туда вместе с женой Элизабет и сыном Михаэлем. Когда Михаэлю исполнилось шесть лет, на свет появился его младший брат Ральф.

Жизнь двух мальчишек вращалась вокруг гравийных насыпей, старых покрышек и запаха бензина.

Рольф отреставрировал дом и сделал в нем кафе с коричневым линолеумом на полу. В кафе заведовала Элизабет. Супруги давно решили, чем будут заниматься сыновья, когда вырастут. «Мы планировали, что Михаэль займется гаражом, а Ральф рестораном», — вспоминает Рольф.

Михаэль говорит, что его родители придерживались строгой дисциплины. Несмотря на это, мама разрешила им с Ральфом отрастить волосы – как говорит Элизабет, она всегда хотела девочку! В семье ни у кого не было спортивных задатков.

«Родители никогда не принимали участия в каких-либо соревнованиях. Мой отец, простой рабочий, не питал страсти к гонкам. Он, знаете ли, не типичный отец начинающего гонщика, не из тех, кто всегда любил автоспорт, посещал гонки и следил за результатами по телевизору, совсем нет. Он был строителем, и ему просто нравилось работать с инструментом. В один прекрасный день у него возникла довольно странная идея – поставить мотор на мой педальный автомобильчик. Не потому, что он хотел, чтобы я стал тем, кем сейчас являюсь, а просто ради забавы. Отец и сын, совместное развлечение».

Рассказ Рольфа о том, как он вывел Михаэля на путь к семи чемпионским титулам, носит почти мифический характер: он выудил из ближайшего озера мопед, снял с него мотор и установил его на педальный карт Михаэля, кетткар, соорудив простейший рычаг управления. У карта не было тормозов, поэтому Рольф привязал к нему веревку, и Михаэль нарезал круги вокруг отца, как необъезженная молодая кобыла.

Очень скоро маленький Шуми стал ездить на прокатных картах, помогая отцу обкатывать их и передвигать с места на место. Затем он начал принимать участие в заездах и побеждать.

«Я был очень увлечен картингом. Проводил на трассе все свободное время. Я не думал ни о чем другом. У меня с самого начала все получалось, к тому же мне нравилось заниматься этим. Чего еще надо? Я никогда и не мечтал пробиться в Формулу-1 – по той простой причине, что у нас не было денег. Когда мне выпала такая возможность, я был очень благодарен и, естественно, принял предложение. Но в детстве я понимал, что стремиться к этому бессмысленно. У меня не было такой цели, я ничего не ждал, потому не винил бы себя, если бы моя карьера в Формуле не сложилась. Разумеется, я был амбициозен, такой ужу меня характер, но если бы моих способностей оказалось недостаточно, я бы смирился. А может, дело просто в том, что я всегда относился к жизни с долей здорового пессимизма».

«Здоровый пессимизм», конечно же, происходил из банальной невозможности подняться из северогерманского гравия в семикратные чемпионы мира. Но именно этот взгляд на жизнь и сделал Шумахера таким гонщиком и человеком. Пессимизм, или, скорее, реализм, он пронес через всю свою карьеру. «Никогда не был мечтателем, — написал Шумахер в 2003 году. — Даже в те годы, когда я поднимался все выше из одного формулического класса в другой, был склонен к реалистичным оценкам. Меня вполне устраивало то, что я имел. Я всегда оставался реалистом, не хотел надеяться на что-то, что могло никогда не воплотиться в жизнь».

По словам друзей семьи Шумахеров, папа Рольф скептически относился к гоночным устремлениям Михаэля и всегда удивлялся, чего тому удавалось достичь. Таким образом, Шумахера можно назвать феноменом, который сам себя создал; и кажется, что даже когда он поднялся на самую высшую ступень Формулы, реализовав свои амбиции, он по-прежнему сохранял пессимистический настрой.

Успехи маленького Шуми вели его не иначе как в тупик. Поначалу родители могли выделить средства, необходимые сыну для соревнований, но когда стало ясно, что Михаэлю пора выходить на национальный уровень, будущее казалось туманным. Он участвовал в гонках, одалживая у кого-нибудь экипировку, на старых покрышках. В ту пору богатые родители ежегодно тратили по тридцать тысяч фунтов стерлингов, чтобы их сыновья могли выступать. Если бы Михаэль не нашел денег, его приключениям пришел бы конец.

Непростое восхождение Шумахера из низов – история не единственная в своем роде. Некоторые гонщики, как, например, Ники Лауда и Найджел Мэнселл, ввязались в кредиты с высокой процентной ставкой, чтобы финансировать себя на начальной стадии, но Рольф Шумахер даже слышать об этом не желал. Семья и так была по уши в долгах – Рольф занимал деньги, чтобы выжить. Кстати, вернуть эти деньги ему удалось лишь через несколько лет – благодаря успеху Михаэля. А тогда, в конце 1970-х, света в конце тоннеля было не видно. Но однажды Михаэля заметили.

«В один прекрасный день я пришел на картодром – просто хотел покататься на карте. Там я и познакомился с семьей Шумахеров, — вспоминает Герхард Ноак, который был значимой фигурой в местном картинге и впоследствии стал одним из первых спонсоров Шумахера. — Я увидел Михаэля за рулем карта, который он сам же собрал. Он проехал несколько кругов. Я сразу же обратил внимание на этого паренька. Ему было всего девять лет. Я поговорил с Шумахерами, и они сказали: «Мы не можем пойти на это, у нас нет денег».

Ноак предложил семье финансовую помощь, купил мальчику хороший, быстрый карт. Но в самом начале их взаимоотношений ему пришлось донести до Михаэля некоторые простые истины. Он грозился продать карт, если парень не будет обращаться с ним должным образом.

«Забота о карте явно была Михаэлю в тягость. Ему нравилось водить, и этим все ограничивалось. В определенный момент я заявил: «Хорошо, раз так – мы продадим карт». Михаэль пришел после школы на картодром покататься, а я сказал: «Извини, но его больше нет, я много раз предупреждал тебя. Ты не заботился о нем, и мне пришлось продать его».

Михаэль расплакался, папа долго его утешал, но затем мальчик вернулся и твердо пообещал, что в дальнейшем будет заботиться о своем карте. На самом деле мы уже купили ему новый карт, но должны были проучить его раз и навсегда, показать ему, что к чему. С этого дня он делал даже больше, чем нужно. Он чистил карт так усердно, что с него краска слезла!»