Страница 3 из 9
– Так, доктор, давай анальгин, димедрол, глюкозу, при контузиях что-нибудь…
– Я тебе дам пирацетам еще, и адреналин. Знаешь, как его вводить?
– Знаю. Дай еще набор для зашивания ран.
Доктор порылся в шкафу и вынул запаянный целлофановый пакет со специальной нитью и пятью кривыми иглами.
– Бляха… Последний – и тот китайский.
– Пойдет. Зашьемся и китайским. Лишь бы стерильным был…
Доктор замялся и вдруг сунул что-то в ладонь Седого.
– Это промедол. Неучтенка. В Моздоке у прапора на аптечном складе выменял на пять банок тушенки. Два тюбика, но все же…
Седой кивнул на прощание и вышел из лазарета.
– Вот сколько раз уже провожаю… – сказал доктор фельдшеру. – А привыкнуть не могу. Они ведь каждый раз на смерть уходят. В самое логово… И ранены были уже все. А Седой только на моей памяти дважды ранен был. Молиться буду за них. Вернутся – в бога поверю.
– А сейчас не веришь, что ли? – спросил прапорщик Кондратенко.
– Рад бы… – Капитан Курасов выудил из-под стола бутылку «Истока» – владикавказской водки домашнего розлива. – Да грехи не пускают. Открывай тушняк!
– Тушняк у нас закончился, товарищ капитан! – обреченно вздохнул прапорщик. – Осталась только «братская могила».
– Чего-чего? – Капитан удивленно воззрился на фельдшера. – Какая еще братская могила?
– Ну-у, так солдаты называют «Кильку в томате», – ответил прапорщик, выкладывая на стол две банки консервов.
– А ведь верно! – расхохотался Курасов, вертя банку в руках. – Точно так! Братская могила…
Глава 3
Высадка прошла без происшествий: разведчики быстро покинули борт и втянулись в чащу дремучего леса. Величие древних грабов и буков, выкинувших ввысь свои серо-белые стволы, подавляло и вселяло в сердца тревогу. В лесу было сумрачно и прохладно…
Вперед ушел разведдозор из трех разведчиков с сапером, а остальные вытянулись длинной цепочкой. Под ногами тихо шуршала прошлогодняя листва, где-то в вышине стрекотала сорока. Через пару часов идти стало труднее. Густой подлесок вперемешку с зарослями мушмулы и боярышника мешал продвижению, цепляясь за разгрузки, за широкие штаны «комбы». Разведчикам приходилось буквально продираться сквозь заросли. «Прям джунгли», – подумал Седой. В наушнике тихо щелкнуло, и голос Костяна, ушедшего старшим в дозор, возвестил:
– Командир, здесь по ходу движения ущелье. Тянется с севера на юг, теряясь в лесу. Ширина от десятка метров и более.
Седой подал знак остановиться и развернул на коленях карту. Ущелье присутствовало на ней в виде тонкой изломанной линии, не дающей никакого представления о глубине и ширине разлома. Одно было ясно: ущелье тянется с севера на юго-запад не менее чем на пять километров. А они выходили примерно к его средней части…
Через час вышли к ущелью. С первого взгляда было понятно, что его не преодолеть. Рваная рана земли простиралась перед ними резким обрывом, уходящим отвесно вниз. Густые кусты шиповника, дикой ежевики и терна скрывали глубину ущелья, но снизу как сквозь слой ваты доносился глухой шум ручья, бегущего по камням. Ширина ущелья в этом месте была около десяти метров. Седой оглядел ближайшие деревья и понял, что ни одно из них, перекинутое через ущелье, не выдержит вес человека. Не могло быть и речи о том, чтобы форсировать ущелье таким образом. Оставалось одно…
– Кефир, со своей группой идешь на север. Костян – на юг. Проверить на удалении не более пятисот метров. Если прохода нет, идем в обход ущелья. Теряя на этом переходе день. Поскольку с таким темпом передвижения дотемна только-только обойдем его.
– Может, попробуем спуститься? – предложил Кефир.
– Сколько это займет времени? – вопросом на вопрос ответил Седой.
– Да-а… – протянул Кефир, утирая рукавом пот со лба. – Времени это займет немало.
Он поднял с земли увесистый камень и швырнул его в глубь ущелья. Звука падения камня в воду они так и не услышали.
– Явно не двадцать и даже не тридцать метров, – констатировал Кефир. – Пошли! – Он махнул рукой своим разведчикам.
Седой снова разложил карту, хотя знал маршрут практически наизусть. На другой стороне ущелья, на расстоянии около двух километров от него, было обозначено небольшое плато, на котором, по его предположениям, и находился неизвестный населенный пункт. Что ждет их там, впереди?
– Привал! – скомандовал он оставшимся с ним разведчикам и, не снимая РД со спины, упал на траву. Двое ушли на проторенную ими тропу в охранение, остальные повалились на землю рядом с командиром. Кто-то захрустел галетами.
– Кончайте продукты переводить, – тихо скомандовал Седой. – Еще неизвестно, сколько нам шариться по лесам придется.
Хруст мгновенно прекратился.
К полудню возвратилась группа Кефира. Седой приподнялся на локтях, но Кефир только отрицательно помотал головой и тут же рухнул на землю, блаженно улыбаясь…
Группа Костяна пришла только через полчаса.
– Дальше ущелье загибается аппендиксом и уходит на юго-запад. Конца его не видать и в оптику. – Костян устал – это было видно по его посеревшему лицу. – Туда идти смысла нет.
– Все ясно. – Седой понимал, что группе Костяна необходим отдых, но он хотел обойти ущелье и добраться до наступления темноты до селения.
– Подъем! – Он легко вскочил на ноги и попрыгал, проверяя подгонку снаряжения. – Выходим сейчас и идем на север. Наша задача: до темноты дойти до селения, где и устроим ночевку. Саня, выйди на связь, – приказал он Мирошниченко. – Передай наши координаты и сообщи, что мы задерживаемся из-за непроходимого рельефа местности. Как только радист окончит сеанс связи, сразу выходим.
Скоро группа исчезла, растаяла в сумраке леса. Теперь в разведдозор ушли отдохнувшие разведчики Кума, а группа Костяна пошла в арьергарде.
Глава 4
Тяжело идти по девственному лесу в спецамуниции с оружием. В этом разведчики убеждались не раз, убедились и нынче. Злые колючие ветки цеплялись за стволы оружия, норовили сдернуть ранцы за плечевые ремни, безжалостно драли штанины и рукава, стегали по разгоряченным лицам. Скрытые под толстым слоем прелой листвы коряги сбивали с шага, заставляя спотыкаться на ровном, казалось бы, месте. Словом, на путь расстоянием чуть более семи километров разведчики затратили около четырех часов… И когда вышли в расчетную точку и в прогалах между ветками увидели силуэты строений, сил уже не было. Не дожидаясь команды, разведчики упали на траву, тяжело дыша и поминутно сплевывая вязкую, тягучую слюну…
– Вован, бери Экстрима – и к селению. Осмотрите все в оптику. Близко не подходите, смотрите из-за деревьев, – вполголоса скомандовал Седой и повалился в траву у ветвистого дуба.
Он отцепил от пояса фляжку с крепким холодным чаем и сделал пару глотков. Терпкая, чуть сладковатая жидкость приятно охладила рот. Седой выпил еще и откинулся на ранце, с наслаждением вытянув гудящие ноги. Он с удовлетворением отметил, что берцы, которые они между собой называли «облегченками», скроенные из простой кирзы, с подошвой из мягкого полиуретана, обливающего задник, в лесу незаменимы. В отличие от тяжелых «крокодилов» с жесткой, негнущейся подошвой, в которых ноги сейчас, после долгого, тяжелого пути по «ну очень пересеченной местности», были бы сбиты в кровь.
Полежав без движения минут двадцать, Седой легко поднялся и, пригибаясь, отправился к дозорным. Бесшумно подобравшись к разведчикам, он увидел Вована, разглядывающего строения через окуляры бинокля, и Экстрима, лежащего в густой траве с закрытыми глазами.
Седой легонько тронул Вована за плечо. Тот выронил бинокль и схватился за автомат, но, обернувшись и увидев командира, осклабился, показав все тридцать два зуба.
– Командир, нельзя же так пугать личный состав! – пробурчал он полушепотом. – Я же мог и выстрелить ненароком…
– Ну не выстрелил же… – добродушно промолвил Седой. – Что видел?
– Ничего. Никаких признаков пребывания человека. Мертвый хутор.