Пилигрим

«Афанасий — Хрущову.

Мой добрый и великодушный друг!

Спасибо за все, что ты для меня сделал. Я скоро умру, поэтому хотел тебя заранее поблагодарить за твою доброту и сочувствие.

Бог наказал меня, а до этого многих моих знакомых, за грехи и пороки.

Как это ни банально звучит, но у меня к тебя одна маленькая просьба. Если будешь в Санкт-Петербурге, на улице Выгузова. В доме Љ 43, проживают мои родители. Самые дорогие и любимые люди на всей земле. По возможности, побывай там и от моего имени, попроси у них прощения. Скажи им, что их сын всегда их любил и перед смертью шептал их имя.

Твой Афанасий».

Чтение подобных трогательных записок настроения не добавляет. Треск в голове продолжается. Не хотел я обрастать вещами, но видно придется. Аккуратно вырезал текст. Завернул в полиэтилен и спрятал подальше.

Пока я занимался сохранением настенного эпистолярного наследия, Алиция сидела рядом и скулила. Пришлось ее вышвырнуть из помещения. Без нее тошно.

Вылив на себя воды и кое-как приведя в порядок нервы, пошел подметать чайхану.

Ближе к вечеру, Гурон прибыл на встречу. С собой он прихватил, моих вчерашних собутыльников. Посмотрел я на них. И не понравились мне их опухшие морды и негнущиеся ноги. Плохо, очень плохо они выглядели… Но настроены были решительно, по боевому.

Глядя на Гурона с расстегнутой кобурой, я с большим трудом припоминал кое-какие обрывки задуманной комбинации. Мной, как это часто бывает после хорошей пьянки, овладело чувство полного поху…зма. На смену которому, с отчаянной быстротой явились: безразличие и бесшабашность… Даже с учетом возможности, получения между бровей отрицательного результата, связанного со встречей с вооруженным человеком.

Судя по осторожным высказываниям и недоверчивым взглядам Гурона в мою сторону, Махмуд рассказал ему, сколько мы вчера с его головорезами выпили. И хотя я не индеец и даже не подопытный кролик, еще не привыкший к особенностям местного пойла, но, как видите, не умер. Видно для Гурона, знатока всех особенностей и тонкостей «бимбера» в этом факте было нечто притягательное.

— Зачем звал? — спросил он у меня…

Говорить по поводу изложенного в записке, я согласился только с его хозяином.

Гурон, не глядя на великолепие дня, слушал меня невнимательно. Сперва он хотел меня сразу застрелить. Пришлось успокаивать… Как мог…

Драться с ними троими мне было не с руки. Я после тяжелой пьянки. Внутри все трясется. Какой там рукопашный бой, я и в «морской бой» сейчас вряд ли смогу сразиться. Холодненького бы кваску сейчас… А не драться.

Пришлось объяснять словами, иногда срываясь на крик и напирая на то, что если бы записку получил Калас, он вряд ли приехал. А информация для меня больно ценная, я могу на ней хорошо заработать.

Гурон еще пару раз хватался за ливальверт, но смог я его убедить. Взял, собаку, искренностью.

В конце концов, я измотался сам и его заездил. Он вроде, как согласился организовать встречу, напуганный моими туманными намеками. Правда, почти потребовал у меня перед встречей постричься. После этих слов я уже не сомневался, что грохнуть меня приказал именно Калас. А я живой-здоровый, стою перед ним, хотя грамоты вручены и деньги за работу выплачены.

Встреча состоялась на следующий день, ближе к обеду… Перед ней, волосики вместе с насекомыми с головы-то я срезал. Долго ждал у будки с охранной в начале горного серпантина. Подъехала машина. Меня довольно тщательно обыскали. Чтобы чего важного не увидел, завязали глаза и посадили во внутрь.

Перед тем, как ввести в дом еще раз обыскали и проверили на металлодетекторе. Я начал откровенно скучать, но по этому поводу шуток себе не позволял. Завели в пустую комнату, где кроме одного деревянного стула и трех охранников, другой мебели не было…

Калас вошел стремительно. Посмотрел на меня, сел на услужливо подставленный стул. И с помощью дешевых эффектов, в виде пристального, пронзительного взгляда, стал детально меня разглядывать. Вряд ли он узнал меня. Видать поэтому, руки в мою сторону не тянул и с расспросами, как, мол, там теща поживает? Что в родной деревне? Стоит ли березка у дороги? Хорошо ли какал с утра? Со всем этим ко мне не приставал.

— Зачем пришел? — резко спросил он.

Ему проще было грубо задавать вопросы. У меня из оружия, даже зубочистки не было. А его прикрывал живой щит телохранителей.

Для вида повздыхав и помявшись, рассказал ему страшную байку. В ней, то понижая голос до шепота, то переходя на свист и хохот, рассказал о том, что некоторые его люди были специально заражены СПИДом… Таким нередким для «неверных» заболеванием, которым их наградил Аллах, за их грехи и что-то там еще…

Методы для повествования, мной были выбраны не очень гуманные, но для патологического палача вполне сносные. Тем более, что еще было не понятно, выйду ли я отсюда целым и живым или меня, как Афанасия, сперва порционно нарубят и только потом подадут к столу?

Поэтому, хоть в устной форме, но хотелось получить краткое удовлетворение от его испуга.

— Для чего? — почему-то также шепотом спросил он. — Для чего они это сделали?

— Чтобы при случае смогли заразить вас, уважаемый, — я оглянулся и небрежно добавил. — Но до этого заразить вашу жену и детей. Узнал я об этом случайно. Лежал как всегда пьяный. Двое вышли на воздух побеседовать. Меня посчитали убитым, не стоящим внимания. Разговаривали тихо, однако я кое-что услышал…

— Все понятно. Пьяный до такой степени, чтобы валяться на земле, но все услышал и запомнил, — он поднялся со стула и направился к выходу. — А мне зачем рассказал?

Я даже обиделся, от такого странного вопроса.

— Рассказал, потому живу надеждой, — он даже остановился от удивления, а я добавил. — Надеждой получить денег за свое угодное Аллаху дело и потратить их на мерзкие наркотики и алкоголь…

— Для чего тебе деньги, ведь все равно…

— Вот для этого «все равно» и нужны.

Он опять вернулся.

— Тогда может, знаешь кого конкретно, эти неведомые «они», заразили? — он стал разглядывать свои ногти.

— Кого именно заразили ваши враги, я не знаю… — и опережая следующий вопрос добавил. — Кто за всем этим стоит, тем более не в курсе…

Очень ему не понравился услышанный текст. От разглядывания ногтей, он приступил к их нервному покусыванию.

— Если то, что ты так красочно рассказал не подтвердиться, придется серьезно спросить у тебя, кто тебя прислал и зачем?

Грозно предупредил меня Калас, доставая из рукава нож. Видно для того чтобы я не думал, что здесь люди привыкли шутки шутить. С импровизированной точилкой, подошел ко мне и провел лезвием ножа по мой шее. Нож был навострен от души. Когда струйка теплой крови игриво защекотала грудь, кивком головы в его сторону я просигнализировал, что все неприятности позади, я все понял и мне страшно. Получилось очень убедительно.

— Сам понимаешь, доверия к тебе нет, вообще никакого… И все же, заинтересовал ты меня. История такая, знаешь, занимательная… — он продолжал грызть ногти. — Но если хоть на сантиметр отошел от правды, тебе конец…

— До моего еще далеко, а вот тебе точно конец, — довольно бесцеремонно прервал я его, пытаясь остановить кровь и пояснил свое геройство. — Пошли к твоей роскошной машине, покажу расстояние до него, в смысле «до конца»…

Видно у них мало таких придурков как я, но команды порубить, порезать и отбить мое мясо для откорма скота не последовало. Крепко озадачил я его своими заковыристыми вставками.

Пока мы шли к стоящему неподалеку быстроходному аппарату, несколько стволов автомата, постоянно упирались мне в спину. Ладно, потерпим. Не били… И на том спасибо.