Живой металл

Казалось, что мы на метеоре мчимся через пространство. Разрываемый воздух гудел и визжал. Наша лошадь широко расставила ноги и опустила голову. Я видел, как Вентнор склонялся все ниже, закрывая руками глаза от бурного ветра. Дрэк поддерживал его.

Я почувствовал, что сила циклона ослабевает. Похожие на странных лягушек, присели на самом краю платформы Вентнор и Дрэк. Я подполз к ним, совсем как гусеница, потому что там, где тело мое касалось поверхности кубов, притягательная сила держала его и позволяла только ползти, скользя поверхностью по поверхности.

Когда мои ладони коснулись кубов, я окончательно понял, что это металл, какой бы он жизнью ни жил.

В свидетельстве прикосновений нельзя было сомневаться. Это был металл, с намеком на хорошо отполированную платину. Кроме того, у кубов была температура, странно приятное тепло. Температура поверхности была градусов девяносто по Фаренгейту. Я всмотрелся в маленькие сверкающие точки. Они казались совсем близкими к поверхности кубов и в то же время бесконечно далекими от нее.

Они были похожи …на что это они были похожи?

Мне пришло в голову, что они похожи на маленькие сапфировые звезды в ясных, серых глазах Норхалы.

Я подполз к Дрэку и толкнул его головой. Он оглянулся на меня.

— Не могу двигаться, — крикнул я. — Не могу поднять рук. Прилип, как муха.

Дрэк только усмехнулся, потом показал вперед. На нас точно мчалась металлическая скала, похожая на розовую тучу из стали. В ней были ворота, которые тоже мчались на нас — раскрытая пасть холодного голубого пламени.

И мы влетели в эту пасть. Она пожрала нас. Невыносимо яркий, слепящий поток света залил нас.

Глава XII

Не знаю, сколько времени мы находились в этом слепящем свете. Казалось, что это были бесконечные часы. На самом деле это, конечно, были всего только секунды.

Я, наконец, ощутил ласковый и целительный мрак. Я поднял голову. Мы двигались тихо, спокойно, через мягкую синеватую темноту. Глаза мои устремились на какой-то предмет в каком-нибудь футе расстояния. Шея моя напряглась, я смотрел во все глаза, не веря себе. То, на что я смотрел, было рукой скелета. Каждая серовато-черная кость этой руки резко вырисовывалась, и рука эта тянулась… но к чему это она тянулась?

Я закрыл глаза, чтобы не видеть ужасной руки. Но рука протянулась к самому моему лицу, коснулась меня. Невольный крик, вырвавшийся у меня, тотчас же умолк. Я понял. Рука скелета была моей собственной рукой. Я знал, что я сейчас увижу, и, действительно, увидел. Два длинных скелета стояли рядом со скелетом лошади. Это были Дрэк и Вентнор. А впереди, на сверкающем кубе, неслись две женщины — скелеты, Руфь и Норхала.

Эффект этот создавал окружающий нас свет. Колебания отчасти только исследованной области ультрафиолетовых лучей и вне исследованной области над нею; родина рентгеновского луча и другие подобные световые феномены. И все же какое-то различие было. Вокруг костей не было туманного сияния, видимого всегда при Х-лучах, этого напоминания о теле, которое даже они не могут сделать совсем невидимым. Скелеты стояли резко очерченные, без всяких следов телесной оболочки.

— Не открывайте глаз, — сказал я своим спутникам. — Мы проходим через странный свет. У него есть качество Х-лучей. Вы увидите меня скелетом.

— Что? — закричал Дрэк. Не слушая моих предупреждений, он выпрямился и во все глаза уставился на меня. И хотя я и понимал причину происходившего, я все же с ужасом смотрел на этот череп, вытянувшийся ко мне. Скелет, бывший Вентнором, не спускал глаз с летевшей впереди нас пары. Я увидел, как он сжал лишенные телесной оболочки челюсти.

Вдруг тело вернулось к скелетам Руфи и Норхалы. Снова стояли во всей своей красоте девушка и женщина. В следующее мгновение и мы стояли живыми людьми с плотью и кровью.

Освещение изменилось. Лиловый цвет исчез из него. Появились желтые лучи, как лучи солнца. Мы летели по широкому коридору, тянувшемуся, казалось, без конца. Желтый свет стал ярче.

Коридор открывался в пространство, для обширности которого у меня нет слов. Впереди стал вырисовываться светящийся диск.

Он был овальный, футов двадцать в высоту и не больше двенадцати в ширину. Одна широкая полоса, прозрачная, как солнечно-золотистый хризолит, бежала по его окружности. Внутри этой зоны, на равных расстояниях друг от друга, было девять овальных предметов живого света. Они сияли, как сапфиры. Первые были бледного, водянистого цвета, следующие все темнее, пока не доходили до прозрачного густо-синего цвета, прорезаемого оттенками пурпура. В каждом из них жило пламя, огненная эссенция жизненности.

Диск был выпуклый, похожий на щит, и сиял розовато-серым кристаллическим светом. От живущих овальных предметов тянулись светящиеся нити, сверкающие и радужные. Со спиральными извивами, образуя завитки, они сходились к ядру.

А это ядро? Что это было такое? Отчасти разум, как мы понимаем разум. Но гораздо, гораздо больше этого по своей энергии и силам.

Это было похоже на розу, на невероятную розу с тысячью лепестков. Она цвела мириадами меняющихся оттенков. Мгновение за мгновением поток разноцветного пламени, вливавшийся из сапфировых овалов в ее лепестки, слабел и гас. Сердце розы было звездой раскаленного рубина.

Диск изливал силу, — силу могучую и сознательную.

Плывущие в воздухе фигуры Норхалы и Руфи приблизились к самому диску и остановились перед ним. В минуту их остановки я почувствовал прилив сил, почувствовал прежнюю свободу движений.

Мы промчались дальше, остановились шагах в двенадцати от сверкающих форм и легко сошли на землю.

Норхала, точно поддерживаемая невидимыми руками, взлетела к пламенеющей розе диска. Она летела все выше, к правой части золотой зоны диска… От краев овалов протянулись щупальцы, тонкие опаловые нити. Они вытянулись вперед на целый ярд, касались Норхалы, ласкали ее. Она висела в воздухе, трепещущая, со скрытым от нас лицом. Потом ее точно мягко опустили на землю.

А мимо нее по воздуху проплыла Руфь. На лице ее был экстаз, она не отрываясь смотрела на пламенную розу, переливы которой стали еще живее. Мгновение Руфь висела в воздухе. Ее подняло еще выше и направо, как было с Норхалой.

Снова тонкие нити протянулись и стали касаться ее одежды, зазмеились вокруг шеи, проникли в ее волосы, прошли по всему ее лицу. Они поясом охватили ее.

Все это было жутко похоже на то, что кто-то разумный изучает, осматривает какое-то чуждое ему существо и поражен его сходством и несходством с другим, подобным ему. В это время раздался выстрел.

Вентнор стоял на коленях и с побелевшими губами старательно целился, чтобы вторично выстрелить в сердце диска.

— Не надо, Мартин, не надо стрелять, — крикнул я.

— Не стреляйте, Вентнор! — крик Дрэка слился с моим.

Норхала ласточкой полетела к Вентнору. Вытянутое тело Руфи скользнуло вниз по диску, мягко опустилось на землю, и стояло, покачиваясь.

А в Вентнора полетела стрела зеленого пламени, молния, какие порождает гроза. Стрела ударила в… Норхалу. Она ударила и стекла по ней, как вода. Один язычок пламени вырвался из-за обнаженного плеча Норхалы. Он перекинулся на ружье в руках Вентнора. Ружье вырвалось из его рук и взорвалось высоко в воздухе. Вентнор сделал судорожное движение и упал.

К нам подбежала Руфь. Выражение экстаза исчезло с ее лица, оно было теперь трагической маской человеческого ужаса. Она заглядывала брату в лицо, прикладывала ухо к его сердцу Потом встала на колени и умоляюще протянула к руки и Норхале.

— Норхала, умоляю вас, пусть они его больше не трогают.

Она горько заплакала.

Дрэк подошел к Норхале:

— Если вам дорога жизнь, уберите ваших дьяволов, — угрожающе сказал он. Норхала удивленно взглянула на него. Мне было ясно, что она не понимает смысла его слов, да и не понимает сути просьбы Руфи, грре.

— Скажите ей, Сорнтон, на ее языке. Я не шучу! — обратился ко мне Дрэк.