Страница 18 из 48
В 1977 году по указанию КГБ все спортивные базы, получившие статус олимпийских, были взяты под оперативный контроль органами госбезопасности. На них производилась массовая вербовка агентуры среди обслуживающего персонала и велась работа с агентурой в сборных командах СССР по различным видам спорта. Агенты полковника Тарасова Алики (Бах и Рошаль) убедили ничего не подозревавшего Дворецкого в том, что его другу Гулько было бы полезнее всего отдохнуть от всех проблем в «Эшерах», одновременно участвуя в тренировке Александрии. Дворецкий пригласил Гулько в «Эшеры», и Гулько приглашение принял.
Для контроля Гулько были использованы оперативные возможности КГБ Абхазской АССР. Номер, в котором проживали супруги Гулько, заранее был оборудован средствами слухового контроля. Кроме того, в «Эшеры» были отправлены два агента КГБ: агент 3-го отделения 11-го отдела Пятого управления КГБ, сотрудник управления медико-биологического обеспечения Госкомспорта, выезжавший в качестве врача в составе шахматных команд СССР за границу и знавший Гулько лично, и Батуринский. Уже в «Эшерах» КГБ предпринял попытку завербовать еще одного агента — самого Дворецкого. Тот отказался, и за это на год был лишен «по оперативным соображениям» права выезда за границу.
Операция завершилась успешно. Во время олимпийских игр в Москве акций протеста со стороны семьи Гулько не последовало. Олимпиада в Москве закончилась без происшествий. Из-за оккупации Афганистана и неучастия в играх многих ведущих спортсменов ряда стран, бойкотировавших Олимпиаду, эти соревнования стали триумфом советской команды, получившей 80 золотых медалей. Мало кто знал в СССР и за его пределами, как именно завоевывались эти медали. В антидопинговом центре Московской олимпиады допинговые пробы советских спортсменов менялись на идеально чистые. Для обеспечения судейства в пользу советской сборной на подкуп иностранных судей по секретному решению ЦК КПСС Госкомспорту СССР была выделена значительная сумма в американских долларах. Активно использовались валютные средства КГБ на ценные подарки, которые через агентуру КГБ дарились в этих же целях иностранным судьям.
По завершении Московской олимпиады многие сотрудники КГБ были награждены различными правительственными и ведомственными наградами. Тарасов был награжден медалью «За доблестный труд». Кулешов был повышен в должности и вскоре стал майором. Была определена следующая веха борьбы на шахматном фронте: весной 1981 года должен был состояться тщательно планируемый в КГБ матч между Карповым и Корчным на звание чемпиона мира.
В преддверии матча Карпов дважды встречался с Андроповым в его кабинете в здании на Лубянской площади. К весне в КГБ был разработан план агентурно-оперативных мероприятий по оперативному обеспечению матча, в котором было предусмотрено участие оперативных сил и средств целого ряда подразделений центрального аппарата КГБ: ПГУ, Оперативно-технического управления, Пятого управления, Восьмого Главного управления (шифрование и дешифрование). Данным планом для Пятого управления, в частности, предусматривалась дальнейшая нейтрализация действий предполагаемого помощника Корчного гроссмейстера Гулько. И тут Гулько повезло второй раз (после отдыха на базе в Абхазии). Он получил от Госкомспорта СССР новую квартиру.
Для наблюдения и превентивных действий в отношении разрабатываемого Гулько необходим был слуховой контроль. Для этого необходимо было оборудовать его квартиру прослушивающей аппаратурой. Установка подобной техники по адресу, где Гулько проживал с родителями, было затруднительно, так как кто-то из членов многочисленной семьи Гулько все время находился дома, прежде всего отец Гулько, инвалид войны.
Чтобы решить эту проблему, Перфильев убедил Госкомспорт СССР выделить Гулько и его жене новую квартиру в районе новостройки Строгино. Такую квартиру можно было заблаговременно оборудовать прослушивающей аппаратурой и всегда быть в курсе планов Гулько и Ахшарумовой.
По терминологии госбезопасности установка слухового контроля за помещением называлась мероприятием «Т», на чекистском сленге «Татьяна». В обычных условиях результат звукового перехвата поступал на специальный передатчик, скрытно монтируемый на чердачных или подвальных подсобных помещениях жилого дома, откуда в кодированном виде перехваченная информация поступала на контрольный пункт 12-го отдела КГБ, где она расшифровывалась и записывалась на специальную магнитную ленту. После этого следовала обработка информации операторами 12-го отдела, которые ее распечатывали на пишущей машинке и придавали информации читабельный вид. Дом, в котором располагалась подобранная для Гулько квартира, не был телефонизирован, как и весь микрорайон, где находился новый жилой дом. Это создавало определенные трудности для технического персонала 12-го отдела КГБ, который устанавливал и затем использовал средства слухового контроля и передачи перехваченной информации.
Для обеспечения процесса перехвата и передачи информации на чердаке дома, где располагалась квартира, выделенная для Гулько, был смонтирован передатчик, обеспечивавший передачу информации, полученной в ходе слухового контроля. Передатчик был обложен кирпичной кладкой и надежно замурован. От него была проложена проводная линия на крышу дома, также надежно укрытая и исключающая возможность ее обнаружения. Далее линия по воздуху соединялась с крышей рядом стоящего жилого дома, где она контактировала с приемником информации, также надежно замурованным на чердачном этаже здания. Через внутренние технические коммуникации строений линия была выведена на конспиративную квартиру, оборудованную 12-м отделом КГБ. На этой квартире был обустроен рабочий пост операторов КГБ, обеспечивающих фиксацию перехваченной информации, ее обработку и экстренную связь с круглосуточно несущим службу дежурным 12-го отдела КГБ и Управлением правительственной связи (УПС).
Мобильных телефонов в тот период еще не было. Поэтому сотрудники КГБ, обеспечивавшие теле- и радиосвязь, использовали стационарные радиостанции. Именно такая радиостанция и была установлена на конспиративной квартире. Дверь квартиры была надежно укреплена, а операторы из КГБ, работавшие в квартире, имели личное оружие на случай непредвиденных ситуаций.
Операторами 12-го отдела, обрабатывающими информацию, были исключительно молодые женщины, имевшие звание прапорщиков. В основном они были выпускницами курсов стенографисток при Министерстве иностранных дел СССР, отобранные для службы в КГБ. Одна из таких женщин — Урсулова — во времена перестройки была назначена председателем КГБ, генералом армии Крючковым, заместителем начальника 12-го отдела. Должность эта была генеральской. Так в системе советских спецслужб впервые в их истории появилась женщина генерал-майор, получившая генеральское звание за службу в подразделении по подслушиванию бесед «объектов оперативной заинтересованности».
Обеспечение средствами слухового контроля квартиры гроссмейстера Гулько и использование этой техники для получения необходимой информации о планах и намерениях Гулько было весьма затратным мероприятием. Значительных денежных средств стоила установка аппаратуры и обработка получаемой информации. Операторы 12-го отдела работали на конспиративной квартире вахтовым методом по 24 часа в сутки. Заступали они на службу на неделю и в течение этого срока не имели права выходить из квартиры и связываться с внешним миром по неслужебным вопросам. Продукты питания им доставлялись сотрудниками 12-го отдела КГБ.
К затратам по разработке Гулько также следует отнести службу наружного наблюдения, стоимость которой в сутки равнялась стоимости автомобиля. Но цель оправдывала средства. А целью была победа Карпова на чемпионате мира по шахматам.
Игорь Корчной по-прежнему сидел в тюрьме, что вызывало протесты во всем мире, так как участники предстоящего матча — Карпов и Корчной — находились в явно неравных условиях. Президент ФИДЕ Ф. Олафсон пошел поэтому на беспрецедентный шаг — перенес начало матча с 19 сентября на 19 октября 1981 года, формально мотивируя свое решение желанием предоставить советской стороне больше времени для решения вопроса об освобождении Игоря Корчного и предоставлении ему и его матери возможности эмигрировать. Гулько и Ах-шарумова на одном из заседаний федерации шахмат в преддверии матча зачитали свое открытое письмо в поддержку Корчного. Однако, несмотря на давление со стороны ФИДЕ и инициативу Гулько и Ахшарумовой, Игоря Корчного не освободили и семью к Виктору Корчному не выпустили. Давление на Гулько только возросло, причем теперь к КГБ присоединился лично Карпов: Александр Бах по согласованию с полковником Тарасовым встретился с Гулько и передал ему крайнее недовольство Карпова действиями Гулько в защиту Корчного.