Безбашенные

Он продолжал говорить о подвигах, которые никогда не будут забыты. Он верил каждому слову, слетавшему с его уст, и сила этого убеждения передавалась многим внимавшим ему людям. Очарованный моментом, когда все бойцы смотрели на него, генерал не обратил внимания на металлический скрежет. Он не заметил грозившей ему опасности и только в последнюю секунду почувствовал горячее зловонное дыхание на своем затылке.

Кровь застыла в его жилах. Он хотел повернуться, но так и не закончил это движение. Орочий военачальник был едва жив. Он поднялся на ноги лишь благодаря особым свойствам нервной системы, которая могла функционировать при запредельных уровнях физической боли. И конечно, ему помогала всепоглощающая ненависть к слабым и ничтожным людям.

Он сомкнул силовую «лапу» вокруг поясницы генерала и, сжав пальцы, разорвал де Виерса пополам. Полковник Стромм стоял в переднем ряду — в нескольких метрах от корпуса «Гибельного клинка». Он бросился к танку еще до того, как верхняя часть главнокомандующего скатилась наземь с башни.

— Касркины! — крикнул он своим бойцам, вытаскивая хеллган.

Штурмовики открыли огонь по огромному орку. Тот покачивался и вздрагивал, пока его шпиговали обжигающими пулями. Затем он снова упал на спину. Стрельба прекратилась.

Магос Сеннесдиар не терял времени. Он запрыгнул на танк с удивительной ловкостью, которая казалась странной для его громоздкого тела. Техноадепты последовали за ним. Когда они поднялись на плоскую башню, Армадрон проскрипел на бинарном языке:

<Магос, солдаты могли повредить фрагмент>.

<Или полностью разрушить его>, — добавил Ксефо. — <Идиоты>.

Сеннесдиар склонился над телом орка. Тот был мертв. На его толстой, как дерево, шее виднелся незатейливый шнурок, украшенный мерцающим зеленовато-золотым кулоном. Магос прикоснулся к фрагменту, о котором он говорил адептам.

<Он невредим. Мы обрели его>.

<Возблагодарим Омниссию!> — хором произнесли адепты.

— Эта тварь мертва? — спросил грубый голос.

Сеннесдиар молниеносным движением сорвал фрагмент с шеи орка и вместе со шнуром спрятал его в глубоких складках мантии. Затем он выпрямился и повернулся к офицеру.

— Да, полковник Стромм. Вожак орочьего клана мертв. — Взглянув на своих учеников, он добавил на низком готике: — Адепты, пора запускать наш орбитальный маяк.

Марсианские жрецы спустились с «Крепости величия» и зашагали к своей «Химере». Когда они проходили мимо дивизионных командиров, те были настолько уставшими, что даже не задали им никаких вопросов. Сделав еще несколько шагов, Сеннесдиар остановился.

— Наш подъемник прибудет примерно через час, — сообщил он генерал-майорам. — Мои сервиторы позаботятся о «Гибельном клинке». Я полагаю, вы должны спешно подготовиться к эвакуации с планеты. На Голгофе огромная популяция орков. Любое промедление может оказаться фатальной ошибкой.

Магос повернулся, чтобы уйти, но Берген окликнул его:

— Сеннесдиар, ответьте мне на один вопрос.

Техномаг оглянулся и посмотрел на генерал-майора.

— Спрашивайте.

Взгляд Бергена лучился ненавистью.

— Вы получили то, что искали?

Магос молчал несколько секунд. Берген подумал, что если бы Сеннесдиар по-прежнему обладал лицом, то он, наверное, нагло ухмылялся бы.

— А разве мы что-то искали?

С этими словами марсианский жрец удалился прочь.

Глава 36

Небо поменяло цвет с красного на темно-коричневый. Скоро должна была наступить ночь. Вульфе знал, что он и другие кадийцы не увидят ее. Их эвакуировали с планеты. Уцелевшие машины Восемнадцатой группы армий поднимались или буксировались по мосткам в зиявшие трюмы огромного подъемника Механикус. В орочьем городе догорали развалины хижин и домов. Люди сновали среди мертвых, собирая жетоны павших бойцов, лазганы, пистолеты, гранаты и прочее оружие. Правила Муниторум запрещали оставлять на полях сражений ценные вещи.

Экипаж Вульфе находился на борту подъемника. Парни крепили танк тросами и готовили его к полету. Вульфе попросил Сиглера предупредить его о последнем звонке, возвещавшем скорый взлет подъемника. Затем он направился к месту, где погиб Госсфрид ван Дрой.

Он стоял перед искореженным сгоревшим «Врагодавом» — танком, который был гордостью их командира. Тела танкистов остались внутри. Здесь не нашлось исповедника, который позаботился бы о них. Исповедник Фридрих почти наверняка погиб при орочьей атаке Бэлкара. Еще одна печальная потеря.

Вульфе казалось, что его сердце покрылось слоем свинца. Он знал ван Дроя почти всю свою солдатскую жизнь. Он доверял ему, как отцу, как брату. И вот теперь, после стольких лет знакомства, после стольких битв, их лейтенант ушел в небытие. Его смерть отличалась от гибели Хольца и Весса. Она была неправильной… нереальной. Вульфе потерял людей, которых уважал. Людей, которые ему нравились. Не просто товарищей и танкистов, а верных и близких друзей.

Ему вспомнилось другое имя, и, несмотря на жару, дрожь пробежала по его позвоночнику. Он вспомнил шепчущий голос, проникший в интерком. Он вспомнил лицо с пустыми глазами, которое выглядело как угодно, но только не умиротворенно. Капрал Боршт.

Вульфе молился, чтобы ван Дрой и другие погибшие танкисты не являлись ему в необъяснимом призрачном виде, как его бывший водитель. Конечно, Император уже приветствовал их у своего стола. Они ведь заслужили это.

Сержант услышал шаги за спиной.

— Что, Сиг? — спросил он, не оборачиваясь. — Пора возвращаться на корабль?

— Спешишь уйти?

Вульфе оглянулся, и его брови сошлись у переносицы.

— Зачем ты пришел сюда?

Капрал Ленк улыбался, но в его темных глазах сверкали искорки льда.

— Мне захотелось отдать дань уважения, — ответил он. — А что? Думаешь, только у тебя есть право на это?

Вульфе подозрительно прищурился. Ему не понравилась поза Ленка. Жилистый капрал выглядел спокойным и расслабленным, но за всем этим таилась какая-то угроза. Молчание, повисшее между ними, стало таким же удушливым, как знойный неподвижный воздух.

— Ладно, капрал. Давай начистоту. Что ты задумал?

Ленк шагнул вперед. Его правая рука скрылась за спиной и через секунду взметнулась к плечу. Вульфе уловил блеск металла.

— Я собираюсь исправить ошибку твоей матери, тухлый грокс, — с усмешкой ответил капрал. — Ей стоило бы задавить тебя коленками.

Ленк принял боевую стойку: хорошо сбалансированная поза, полусогнутые ноги, клинок в правой руке. Вульфе тоже потянулся за ножом, но через секунду вспомнил, что вонзил его в ладонь орка. Он сердито сплюнул.

— Ленк, ты чокнутый. Убери клинок. Не дури.

Капрал засмеялся.

— Я слышал, Вульфе, ты любитель духов. Это хорошо, потому что сейчас ты станешь одним из них. Ты катил на меня бочку с того дня, как мы встретились. Самодовольный прыщ. Но ты не знал, с кем связался. Пора поучить тебя уму-разуму.

Ленк сделал выпад, стараясь вонзить лезвие в живот противника. Вульфе едва успел увернуться. Он услышал треск ткани и, взглянув вниз, увидел прореху на своей тунике. Ленк снова встал в стойку и неожиданно крутанулся вокруг своей оси. Нож в нисходящем движении задел правое предплечье сержанта. Клинок вспорол кожу, вызвав волну огненной боли.

— Проклятье, Ленк! Ты спятил? Как ты потом будешь оправдываться?

— Ты пришел сюда, чтобы проститься с экипажем ван Дроя, — с усмешкой ответил капрал. — Внезапно из тени выбежал раненый орк. Он застал тебя врасплох и искромсал на куски. Позже Сиглер найдет твое тело.

Ленк сделал шаг вперед, намереваясь нанести еще один рубящий удар. Вульфе разгадал маневр и попытался отбить нож ногой. Он промахнулся. Клинок вошел в его левое плечо. Сержант заскрипел зубами, поймал запястье Ленка, но капрал ударил его левым кулаком в лицо, заставив отшатнуться назад.

— Ты реликт, Вульфе. Такой же, как танк Яррика. Это твой последний день.