Мертвецы идут

Хенрик сел за стол во временной столовой, где обедали усталые офицеры. Наполнив тарелку неаппетитной пастой, он вяло потыкал в нее ложкой. Полковник Браун первым решился высказать то, о чем все думали.

— Я думаю, — осторожно начал он, — мы могли бы послужить Императору лучше. Не подумайте, я не хочу, чтобы это звучало нелояльно…

— Ты, похоже, имеешь в виду, — подхватил Хенрик, — что стоило начать полную эвакуацию, как только этого потребовали некроны.

— Если б имелись ресурсы для штурма, — нахмурился Браун. — Если б Департаменте Муниторум прислал не четыре полка, а больше. Ради Императора, мы послали на фронт гражданских!

— Мы потеряли столько людей! — пожаловался молодой смуглый майор Хоук. — Но я думаю, с некронами необходимо драться.

— Драться — да, — сказал полковник Браун. — Но так?

— Я начинаю думать, что у Костеллина была хорошая идея, — сказал Хенрик. — Экстерминатус! Мы, конечно, потеряли бы планету. Император знает, как была бы ужасна для нас лишь одна мысль об этом. Сначала. Но мы бы уничтожили некронов одним ударом, не потеряв ни одной жизни. Если, конечно, мы успели бы всех эвакуировать.

— У нас не хватало кораблей, — заметил еще один молодой майор. — Да куда бы мы полетели?

— Мы должны были потребовать корабли! — сказал Хенрик, стукнув кулаком по столу. — И мир для колонизации. Я виноват. Я позволил Департаменте Муниторум — нет, Корпусу Смерти Крига — поставить на нас эксперимент.

— А что, если, — раздался ледяной голос позади, — за то время, что потребовалось бы на организацию эвакуации, некроны пробудились бы и распространились по системе?

В очередной раз Хенрик не услышал, как приблизился полковник Сто восемьдесят шестого. Зато сейчас, ободренный поддержкой офицеров, он не чувствовал себя таким одиноким. Хенрик встал, решив расквитаться с ним.

— И чего мы добились, сражаясь вашим способом? — спросил он. — За что наши люди погибали сегодня? Разрушение одного вторичного генераторума? Какая от этого польза, если Костеллин не смог добраться до основного?

— Мы нанесли некронам удар, от которого они…

— То же самое вы говорили после боя Сорок второго полка, но враги вернулись и стали только сильнее. Правда в том, что мы не знаем пределов способностей некронов к восстановлению. Мы не знаем, сколько солдат они могут пробудить, или… или произвести, или переместить откуда-то еще. Но вас это не волнует, ведь так, полковник? Вы увидели маленький шанс прославиться, и цена, выраженная в человеческих жизнях, ничего для вас не значит.

— Что вы от меня хотите? Чтобы я отвел войска? Оставил некронов на вас? Чтобы люди, уже отдавшие свои жизни, сделали это напрасно?

— Я просто хочу, чтобы вы… Я губернатор этого мира, а вы… с той минуты, как вы попали сюда, вы игнорировали меня, принижали, плевать хотели на мои интересы…

— Вы слишком высоко цените жизнь отдельных личностей, Хенрик, тех, у кого, для вас, есть имя и лицо. Я сражаюсь ради миллионов жизней, которым угрожают некроны. Если вы не можете принять это, если так хотите подать на мои действия в этом мире жалобу… это, конечно, ваше право.

— Я так и сделаю, — воинственно сказал Хенрик. — Именно это я и сделаю, как и должен был в самом начале.

— Тогда будьте осторожны, — прорычал полковник, — чтобы наши враги не использовали вашу слабость против вас. И знайте, что я не позволю этому случиться.

Хенрик отослал сообщение. В конце концов, у него не оставалось выбора. Он не мог больше сидеть, ничего не делая, не мог жить с сожалениями. Однако его все равно подташнивало. Он сидел, спрятав лицо в ладони, прикрыв глаза и понимая, что теперь уже точно не сумеет заснуть. До тех пор, пока не получит ответ.

Он пришел раньше, чем Хенрик ожидал. В дверь коротко постучали, и полковник Сто восемьдесят шестого ворвался в кабинет, не ожидая приглашения. Немедленно стало ясно, что стряслось что-то плохое. Сопровождали полковника два майора-криговца, вставшие по стойке смирно у двери.

— Что такое? — спросил Хенрик, вставая.

— Есть подозрение, — ответил полковник, — что в наши ряды затесался предатель.

— Нет. В смысле, я не могу в это поверить. Но кто…

— Вы пришли сюда сразу же после нашего разговора в столовой?

— Ну да, практически. Если не считать встречи с одной беженкой. Ее сыну пятнадцать лет. Он попал на фронт, и его ранили свои…

— Вы не покидали кабинет в последние полтора часа?

— Нет, конечно. А почему вы спрашиваете, полковник? Почему вы…

— Вы посылали за это время кому-либо сообщения?

— Вполне возможно. Да, я говорил с администратором Телониус-сити. Они сказали, что ситуация осложнилась. Некоторые жители нижних уровней отвернулись от Императора. Они начали поклоняться некронам, вы можете вообразить такое? Естественно, я приказал немедленно их…

— Что-то еще? — прорычал полковник.

— Я не… Нет. Больше ничего. Я не… Я не посылал свою жалобу, если вы об этом. Я думаю, что, возможно… я немного погорячился и, может быть… может быть, мы поговорим об этом позже, завтра, когда дела не будут так… когда мы не будем настолько уставшими.

— Мой вокс-оператор засек передачу, посланную из этого кабинета.

Хенрик ошеломленно уставился на него. «Он же не мог знать… Или мог?»

— Она была послана, — продолжил полковник, — по командному каналу СПО.

— Этот канал, — быстро сказал Хенрик, — для частной связи между мной и моими офицерами. У вас нет права…

— Еще при первой встрече, генерал, я предупреждал вас, что планета на военном положении. Это значит, что все происходящее на ней — мое дело. Это дает мне право.

Он протянул ему инфопланшет, и тот чуть не вывалился из трясущихся рук губернатора. Хенрик изучил содержание, и его охватил ужас. Слова сообщения были ему хорошо знакомы, но он все равно прочитал его, потом еще и еще, пытаясь тянуть время.

— Мне сообщили, что его отправили сегодня в девять тридцать утра в ответ на другое, полученное вчера в девять сорок шесть.

— Вы знали об этом? Как?.. Вы ждали, разве нет? Ждали, чтобы посмотреть, что я буду делать? Но… код, которым я послал сообщение… Вы не способны его расшифровать. Как, во имя Святой Терры…

— Теперь это едва ли имеет значение, Хенрик.

— Да. Думаю, вы правы. — Хенрик вздохнул, побежденный, и уселся обратно в кресло. — Полагаю, вы хотите, чтобы я объяснился… Вы должны понять, полковник. Попробуйте понять, пожалуйста. Арекс — единственная моя семья. Я всю жизнь посвятил… Какой толк от Империума, от всех наших армий, если мы не можем защитить одну девушку?

— Империум держится, только пока мы сами держимся вместе. Вот почему существуют законы о сотрудничестве с…

— Сотрудничество? — закричал Хенрик. — Нет, вы не можете обвинить меня… Вы прочли сообщение, я просто… Я пытался выиграть время. Я не мог отменить атаку, даже если бы захотел, вы знаете это лучше, чем кто-либо. Я просто подумал, если бы удалось заставить этих людей думать, что… Если бы я мог внушить им мысль, что можно заключить сделку, тогда, вероятно… Я просто не мог оставить ее умирать. Она моя племянница, полковник. Что бы вы сделали?

Как только Хенрик договорил, то понял свою ошибку.

Полковник Сто восемьдесят шестого достал болт-пистолет и навел на голову генерал-губернатора.

— Я вас честно предупреждал, — тихо произнес он, и последним, что увидел Тальмар Хенрик, была вспышка выстрела.

Глава двадцатая

Костеллин проснулся на мягкой кровати, в непривычном тепле — и первое время не мог понять, где находится. Может, он попал в плен? Но некроны вряд ли сняли бы с него шлем, ботинки и шинель, положив в уютную постель. Он попытался пошевелиться, но почувствовал острую боль в правом боку и то, как натянулась синтекожа. Это напомнило ему о недавней куда более страшной боли, но воспоминания были смутными.