Страница 12 из 19
Дарует мудрость людям больше сил,
Чем десяти властителей призывы.
Нет праведника, чтоб не согрешил.
И лучшие грешат, покуда живы.
Кто верит слову каждому — тот слаб.
Премудрость далеко не в каждом слове.
Когда злословит твой лукавый раб,
Смолчи и вспомни: ты и сам злословил.
Я всё познал, желая мудрым стать.
Но свет, как прежде, от меня далеко.
Я понял: бытия нельзя познать,
Нельзя постичь того, что так глубоко.
Хотел я доказать, что грех — нелеп.
Бесчестье и невежество — убоги.
Хотел провидцем быть, хотя был слеп.
И вот к чему пришел мудрец в итоге:
Что горше смерти — женщины. Они
Для человека — кандалы и сети.
Но праведник избегнет западни,
А грешник угодит в тенета эти.
Печален вывод сердца моего,
Итог печален, но не преуменьшен:
Из тысячи мужчин лишь одного
Достойным счел. И ни одной из женщин.
И в заключенье, вот что я открыл:
Что мы на свет не грешными явились.
Бог человека правым сотворил.
А люди во все тяжкие пустились!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
12
Пока ты молод, помни о Творце.
Пока не наступили дни без свету,
Пока, мой сын, не возопишь в конце:
«Мне радости от этой жизни нету!»
Пока сияют солнце, и луна,
И звезды над твоею головою,
Пока не наступили времена,
Затянутые тучей дождевою;
Когда у сильных ослабеет плоть,
И стражники начнут всего бояться,
И перестанут мельники молоть,
И те, что смотрят в окна, омрачатся;
На мельницах замолкнут жернова,
Замкнутся двери в городах и селах,
И станет по ночам будить сова,
И смолкнут песни девушек веселых;
Вершины станут путника страшить,
И ужас им в дороге овладеет,
И ослабеет в нем желанье жить,
И, как кузнечик, жизнь отяжелеет,
И горький зацветет миндаль кругом,
И помрачится мир, а это значит,
Что человек отходит в вечный дом,
И плакальщиц толпа его оплачет.
Пока крепка серебряная цепь,
Тяни ее, о жаждущих заботясь,
Пока цела колодезная крепь
И колесо не рухнуло в колодезь...
Земле и Богу человек отдаст
И плоть, и душу временные эти.
Всё суета сует, — сказал Экклезиаст, —
Всё суета сует на этом свете!
Экклезиаст не просто мудр. Он дал
Народу свод необходимых правил,
Он взвесил всё, изведал, испытал
И для живущих много притч составил,
Постичь стремился, чем земля жива,
И меру дать тому, что непомерно.
Я утверждаю: истины слова
Записаны Экклезиастом верно!
Подобны иглам речи мудрецов
Или гвоздям железным, вбитым насмерть.
У всех творцов неотразимых слов,
У проповедников — единый Пастырь!
Всё прочее, поверь словам отца, —
Излишество, не нужное для дела.
Писанье книг — занятье без конца,
Их чтенье — утомительно для тела.
Послушаем теперь всему итог:
Поступки совершая, Бога бойся,
Всё исполняй, что заповедал Бог,
А больше ни о чем не беспокойся.
Любое дело, что свершилось тут,
Постыдным оно было или славным,
Бог неизбежно призовет на Суд.
Всё тайное однажды станет явным!
КОЭЛЕТ, или ЭККЛЕЗИАСТ
Стихотворное переложение Наума Басовского
Слова проповедника, сына Давидова, царя в Иерусалиме:
1.
Суета сует всё на свете, суета сует, суета —
все усилия бесполезны, и венчает надежды тщета.
Век за веком и род за родом тяжко трудится человек;
род уходит, и род приходит, а земля остаётся навек.
Солнце всходит, и солнце заходит, и опять на востоке встаёт,
ветер мчится на юг и на север, чтобы снова уйти в полёт,
чтоб, восток облетев и запад, возвратиться на круги свои;
и все реки стекают в море — но всё так же плывут корабли;
не наполнится море сверх меры и за край не выплеснет кладь,
и куда бежали реки, туда продолжают бежать.
Все заботы трудны, но тщетны — ни одна не оставит след:
не пресытятся уши звуком и глаза не насытит свет.
Всё, что будет, когда-то было, и не раз на стезе земной;
что творилось, то и творится, и нет нового под луной.
Кто-то скажет: — Смотри, вот новость! —
услыхав занятный рассказ,
a это уже случалось в те века, что прошли до нас.
И как мы не помним о прежнем, ушедшем в царство теней,
так не вспомнят о нашей жизни те, кто придёт поздней.
Я, царивший в Иерусалиме, жизнью всей и мудростью всей
постичь задумал под небом ход событий и суть вещей.
Мне, царю из Давидова рода, дал тяжёлую ношу Бог!
Видел я все дела под солнцем и в одном убедиться мог —
завершает любые деянья одинаково пустота:
все стремления — ловля ветра и усилия все — тщета.
Всё, что будет, когда-то было, но исчезло в пустынях лет;
распрямить кривизну невозможно и расчислить то, чего нет.
Суета сует всё на свете! Сам себе я промолвил так:
вот я мудрость свою умножил, как зерно умножает злак;
стало сердце моё для знания, словно улей для роя пчёл, —
всех, кто был до меня над Израилем,
я премудростью превзошёл.
Но сравнив безумье и мудрость, понял я на все времена,
что и это — пустое томленье, ибо участь у них одна:
рок и мудрому, и безумцу прерывает с насущным связь,
только мудрый уходит в печали, а глупец уходит смеясь.
В многой мудрости много скорби:
больше знаю — сильней скорблю;
человек, умножающий знанье, умножает печаль свою.
Взору сладостны и сердцу лепестки в садах весенних,
виноградных гроздей тяжесть, юных женщин красота.
Я сказал себе: попробуй, испытай себя весельем,
познакомься с благом жизни! Оказалось — всё тщета.
Равно мудрость и безумье я впускал в свои чертоги,
говорил заботе: властвуй! говорил вину: пьяни! —
чтобы честно разобраться — по какой идти дороге,
как нам лучше жить на свете в наши считанные дни?
Я дома себе построил, цветники разбил у входа,
насадил дерев плодовых, виноградники взрастил.
Мне дары свои дарила изобильная природа,
ибо ей я отдал много и забот своих, и сил.
Я купил рабов могучих, нанял слуг нетерпеливых,
проложил я сеть каналов, чтоб всегда была вода,
и по праву необъятен урожай на тучных нивах,
и бесчисленны отары, и ухожены стада.
Но, богаче всех богатых, не копил сокровищ втуне:
дорогих наложниц ласки, пышный двор, обильный стол,
голоса певцов прекрасных, танцы дивные плясуний, —
всех, кто раньше был на троне, я и в этом превзошёл!
Не отказывал я сердцу всякой радостью упиться,
всё, чего глаза просили, тут же дать им был готов,
ибо знал, что в том даянье воздавалось мне сторицей