Кровь Кадии

— Бан. — Тейд остановился и обернулся. — Это был френзон?

— Какая разница, если и френзон?

Рядом раздался щелчок и гул заряжаемого оружия. Взгляд Джевриана дернулся влево, и он увидел приставленный к виску лазерный пистолет комиссара Тионенджи.

— Будь хорошим солдатом и отвечай капитану, бритая обезьяна, — предупредил его Тионенджи.

Тейд переглянулся с комиссаром. Хорошо. Это были первые слова, произнесенные Тионенджи за несколько часов, прошедших после их стычки, и первый признак улучшения отношений. Хотя все еще очень далеких от идеала…

— Не-а, не френзон, — проворчал Джевриан.

— Это тебе не штрафной легион, и ты не катачанский дикарь, жующий запрещенные уставом наркотики.

Таким разозлившимся Тейда никогда не видел ни Даррик, ни остальные.

— Это «Десять-Девяносто», сэр? — спросил комиссар.

— «Десять-Девяносто»? За проглоченный стимулятор? Я же сказал, что это не чертов френзон.

— Так что же это? — потребовал Тейд. — Я не потерплю этого дерьма в нашем полку, касркин. Мы выше этого.

— Для капитана очень важно умереть с достоинством, — вмешался Даррик.

— Умолкни, Таан.

— Умолкаю, сэр.

— Послушай, — заговорил Джевриан. Он протянул свою огромную ручищу и опустил пистолет Тионенджи. — Мы ведь выяснили, что это не френзон и не сатрофин, верно? Трон в огне, нам предстоит выполнить большую работу, верно? И, насколько я помню, война еще не кончилась. Это всего лишь коктейль из «Ярости» с добавкой депрессанта, чтобы сохранить концентрацию. Подпитка для рефлексов.

Капитан принял объяснение, и командное отделение снова тронулось в путь, а Джевриан подошел к Тейду.

— На этот раз ты не слишком спешил меня поддержать, герой. В следующий раз, когда этот выходец с Гарадеша приставит пистолет к твоему виску, я, возможно, и не встану на твою защиту.

— Ладно, закончим с этим, — ответил Тейд. — Но ты тоже был не прав.

— Я запомню это. — Джевриан вернулся к своим касркинам. — Я запомню это, капитан.

Теперь Сет слышал голос с поразительной ясностью.

И в этом заключалась проблема. Голос исходил буквально отовсюду: из пыли под ногами, из кровавых пятен на стенах, из пор его потеющей кожи.

Инквизитор уже следил за каждым его шагом. Сет знал, в чем дело: он нужен им, чтобы отыскать источник голоса. Это очевидно. Но пока маленькая армия Тейда спускалась по широким ступеням в сводчатое подземелье, он со всей уверенностью понял: их надежда обманчива. Он был не в силах определить ни место, ни направление, откуда доносился рыдающий вопль. Даже с открытым невидимому миру разумом он чувствовал лишь иллюзорное царапанье невидимых пальцев.

Со временем он уже стал сомневаться — иллюзия это или реальность. Во рту появился неприятный привкус: резкий, тошнотворный, покалывающий язык, словно раскаленная медь. Но он сильнее всего этого. Он может слышать голос и оставаться неоскверненным. Ведь Кай может? И Заур?

Сет переставлял ноги, временами пошатывался, словно пораженный скверной мертвец, и не падал лишь благодаря своему черному посоху. Он чувствовал на себе их взгляды… Тейда, Кая, этого мерзавца Джевриана.

Им наплевать, если он умрет. Они готовы на все ради своей цели. На все, что поможет им добраться до древнего корабля. Он здесь глотает собственную кровь, пытаясь не подавиться, а они его подгоняют и улыбаются.

Он почувствовал, что при желании может всех их убить. После этого осознания на краткий миг вспыхнуло ощущение стыда, но его быстро подавил растущий гнев. Кровь Кадии, топливо Империума… Рождены, чтобы умереть на службе Трону. Смешно. Сет это понял. Смешно и ужасно неправильно.

«Будь проклят Трон!» Трон — это мясорубка, питающаяся душами тех, кто умирает, поклоняясь ему. «Будь проклят Трон. В Око их всех, кто желает моей смерти».

Они вошли в зал с таким низким потолком, что многим солдатам пришлось нагнуться. Еще одно подтверждение популярного мнения, что весь храм, возведенный трудом десятков тысяч рабочих за несколько десятилетий, сооружался в соответствии с верой, а не с логичным планом.

Когда Сет шел между рядами каменных саркофагов, украшенных позолотой и длинными именами, выгравированными на камне, кадийцы услышали странный шум.

— Вы слышите? — спросил у Кая Тейд.

Инквизитор кивнул и указал на саркофаг, только что задетый полой длинного одеяния Сета. Когда Тейд подошел ближе, он услышал…

— что-то внутри, что-то, состоящее из высохших костей и отчаянно пытающееся выбраться наружу…

…что-то внутри. Странный звук, как будто по камню пробежал мелкий зверек.

— Скажите мне, что это крысы, — обратился Тейд к Каю, достаточно громко, чтобы услышали идущие рядом солдаты.

— Это крысы, — не оглядываясь, подтвердил инквизитор.

С этого момента Тионенджи ни на шаг не отставал от Сета и держал в руке лазерный пистолет.

Кадийцы уже около трех часов находились в монастыре, когда голос обратился к Сету по имени.

— Чему ты улыбаешься? — сейчас же спросил его Тейд.

Сет стер с лица усмешку и повернулся к капитану.

— Ничему.

— Ты неважно выглядишь, Сет. Хочешь немного отдохнуть?

— Никакого отдыха.

Кай толкнул Сета вперед, стукнув ладонью точно между лопатками. Сет, пуская слюну, побрел дальше. Он уже был готов согласиться. Был готов сказать, что голос теперь обращается к нему по имени.

Колонна вошла в тоннель, освещенный тусклыми полосками, питавшимися в монастыре величиной с город от одного из забытых всеми генераторов. И это тоже вселяло тревогу. Кадийцы уже привыкли, что источники энергии в Солтане бездействуют. Тейд подошел к Каю.

— Это убивает его, — прошептал капитан.

— Это убьет всех нас, — ответил Кай тоном, не предполагавшим дальнейших рассуждений.

Инквизитор удивился. Неужели Тейд в самом деле надеется, что его псайкер останется в живых? В любом случае сейчас не время для сентиментальности. Сейчас надо молчать и делать свое дело.

Из авангарда, дошедшего до Т-образного перекрестка, лейтенант Хорлан вызвал по воксу Тейда:

— Отсюда слышится какое-то пение. Тоннель расходится на юг и на север к следующим залам. Пение доносится из южного ответвления. С севера тихо.

— Идем на юг, — скомандовал инквизитор.

Тейд передал приказ Хорлану, и отделения сомкнулись, догнав разведчиков.

Пение оказалось молитвами кучки каких-то культистов, потерявшихся в темном лабиринте подземелья. Восемьдесят восьмой открыл огонь и быстро уничтожил группу еретиков, готовящихся поужинать.

После короткого сражения многие солдаты, проходя мимо убитых, плевали на трупы, выражая свое отвращение к еретикам, собиравшимся поужинать телом своего собрата. Это была лишь первая из многих изолированных групп безумных паломников, рассеянных в темноте. Все они пали под выстрелами имперцев, а Восемьдесят восьмой спускался все глубже и глубже, проходя через подземные погребальные склепы, складские помещения, жилые отсеки и ритуальные залы. Все эти помещения несколько тысяч лет оставались в бездействии, и лишь недавно их осквернили еретики-мародеры.

— Вот теперь мы дошли до настоящих катакомб, — в какой-то момент сказал Тейд, проводя металлической рукой по стене зала.

— Откуда вам это известно? — поинтересовался Кай.

Тейд костяшками пальцев постучал по стене.

— Камень. Это не мрамор. Дешевый и прочный камень, который не должен был попасться на глаза паломникам даже в случае разрастания монастыря. Что? Не смотрите на меня так удивленно. Если я солдат, это еще не значит, что я идиот.

— Я уже начинаю забывать, что значит чувствовать на коже солнечный свет, — посетовал Даррик.

Он держал в руке переносной фонарь и пытался при его свете осмотреть зал. Энергия в подземелье подавалась нестабильно, и потолочные светильники чаще были выключены, чем включены.

— Прошло всего шесть часов, — сказал Джевриан. — Не расслабляйся.