Страница 29 из 101
Никита перевернулся на спину, подложил руку под голову и прикрыл от солнца глаза платком.
Андрей, — будто что-то вспомнив, спросил Никита. — Сегодня воскресенье?
Да. — Андрей приподнялся и облокотился на руку. — А что?
Я думал, что Игнат и Лиза тоже придут сюда. Ведь сегодня выходной.
Ты соскучился?
Я — нет. Но тебе, наверно, должно быть, скучно без них.
Обо мне можешь не беспокоиться. Я чувствую себя прекрасно.
Не врешь? — Никита сбросил платок, в упор посмотрел на Андрея.
Андрей притворно зевнул, положил голову на скрещенные руки:
Поспать что-то хочется, Никита. Помолчал бы ты.
Никита придвинулся к нему, положил руку на плечо:
Слушай, Андрей, ты мне расскажи обо всем. Ну? Ведь я не верю тебе, трын-трава! Не верю, что ничего не случилось. Как-то очень уж чудно получается: Игнат, Лиза — верные, самые лучшие друзья, и вдруг — такое…
Какое? — Андрей быстро поднял голову и взглянул на Никиту. — Какое такое?
Плохое! — ответил резко Никита.
Андрею не хотелось говорить об этом с Никитой, но он чувствовал, что говорить придется. Отмахнуться сейчас, отшутиться? Или все рассказать, может, легче станет? Нет, легче, пожалуй, не станет.
Черт! — Андрей с силой ударил кулаком по песку. — Я ведь не сделал ничего плохого. Почти ничего!
Никита молчал, выжидая.
И тогда Андрея словно прорвало. Он говорил быстро, будто боялся, что Никита может помешать ему высказать все до конца.
Понимаешь, Никита, она была хорошей девушкой. Мы вместе росли, но Игнат всегда был ближе к ней, чем я. Нет, я не думал отнимать ее у Игната. Никогда не думал. Молчал, все, понимаешь, все скрывал. Ни она, ни Игнат ни о чем не догадывались. И все было хорошо…
Он умолк, но Никита напомнил:
Все было хорошо? А потом?
Потом она прислала мне письмо. Какое-то полупризнание. Я не ответил. А теперь… Знаешь, Никита, я изменил Бледнолицему. Морально изменил.
Он это, по-моему, чувствует, — тихо проговорил Никита.
Нет, он ничего не знает! — возразил Андрей. — Вчера вечером, когда ты писал Анке письмо, я ходил на приморский бульвар и видел его с Лизой. Они сидели вместе на скамье, смеялись…
Что ж, она держит Игната в резерве? — ухмыльнулся Никита. — На всякий случай? Или ты, или, если с тобой не получится, он? Хо-ро-ошая девушка, трын-трава!..
Не надо так, Никита, — попросил Андрей. — Это сложнее, чем ты думаешь. Она, видимо, боится обидеть Игната.
Никита сел, вытащил из-под аккуратно сложенной одежды портсигар, закурил. Он чувствовал, как в нем нарастает, охватывает все его существо непреодолимая ярость.
«Такие вот «хорошие» девушки, — думал Никита, — опошляют красоту любви. А разве любовь принадлежит только им? Когда какой-нибудь неотесанный болван наступает сапожищем на нежный цветок, выращенный чьими-то заботливыми руками, все кричат: «Это хулиганство! Не позволим!» А когда оплевывают самое красивое…»
Вот что, Андрей, — решительно проговорил Никита. — Твою «хорошую» девушку я не хочу больше видеть. Точка. «Она боится обидеть Игната…» Тьфу! Противно слушать! Она ни черта не боится, трын-трава! Кроме одного, конечно: как бы не раскусили, что она за птичка! Но этого как раз ей и нечего бояться. Игнат не знает, а ты… Ты просто распустил слюни…
Замолчи! — Андрей готов был ударить Никиту. — Замолчи, слышишь! Какое ты имеешь право? Я знаю Лизу лучше, чем ты. Она… Она в этом не виновата. Если бы твоя Анка…
Анка? — Никита даже побледнел от волнения. — Не думаешь ли ты сравнивать ее с этой вот… Лизой?
Лиза не хуже.
Что?
Лиза не хуже других, вот что! Обо мне можешь говорить как угодно, а Лиза…
Никиту словно подбросила пружина. Он стоял над Андреем с крепко стиснутой в зубах папиросой и смотрел на него с нескрываемым презрением. Как смел он поставить имя Анки рядом с какой-то ветреной девчонкой, для которой любовь и дружба — разменная монета! Вчера был Игнат, сегодня — Андрей, завтра еще кто-нибудь, и так без конца? Ни чести, ни совести! Никита теперь вспомнил, как вела себя Лиза в тот вечер, когда они приехали. И как вел себя Андрей. Да, уже тогда было противно смотреть на ее гаденькие улыбочки, на ее кривлянья. А тост, который она произнесла: «За то, чтобы слава прогремела о них на всю страну!» Только и думает, наверно, о чужой славе. «Хорошая девушка!» И Андрей посмел сравнивать ее с Анкой…
Никита далеко швырнул погасшую папиросу и сказал:
— На твою «хорошую» девушку мне наплевать, трын-трава. А вот ты… Я думал, ты настоящий человек… Обмануть Игната и смотреть после того ему в глаза?
Андрей молчал. В нем будто что-то оборвалось, что-то надломилось. Он еще готов был защищать Лизу, но чувствовал, как неприязнь к ней растет все больше и больше. Как это сказал Никита? «Она держит Игната в резерве. На всякий случай…» Черт! Не может быть, чтобы Лиза была такой! Не может быть? Когда он увидел их вчера на приморском бульваре, они сидели рядом на одной скамье. Ее рука лежала на плече Игната, голова склонилась к его лицу. Нет, она лгала в письме, что грустит без него, Андрея! Лгала! А Игнат ничего не знает, ему хорошо с ней, он смеется…
Сядь, Никита, — попросил Андрей.
Никита сел, выбрал в песке ракушку и внимательно начал ее рассматривать.
Не сердись на меня, — сказал Андрей. — Я немножко запутался во всем этом.
Никита продолжал молчать.
Давай уедем завтра в училище, — вдруг предложил Андрей. — Осталось пять дней, там отдохнем… Да, и приготовиться к полетам надо.
Сбежим? — ухмыльнулся Никита.
Ты не смейся. Потом я все обдумаю. Потом… А сейчас… Тебе это трудно понять.
Не так уж и трудно, — дружеским тоном ответил Никита.
Андрей легонько толкнул его плечом:
Спасибо!
Он встал, поднялся и Никита. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись.
Глава вторая
1
Перед отпуском многие думали: что можно сделать, за один месяц? Каждого ждут друзья, которым надо все рассказать, ждут родные, с которыми хочется побыть подольше, ждут горы, реки, ждет много привычных дел и, чего греха таить, ждет сладостное безделье, когда можно спать по десять часов в сутки и ни о чем не думать. А дни будут бежать быстро-быстро, и не успеешь оглянуться, как отпуск кончится и надо будет укладывать чемодан. Да, что можно сделать за один месяц?..
Но вот месяц еще не прошел, а многих уже потянуло в училище, и кажется, что именно там идет настоящая жизнь, что только там ждет все то, чем полно сердце.
Андрей и Никита вошли в коридор и остановились. Еще по дороге они спорили: первыми явятся сюда или их кто-нибудь опередит?
Слушай, — сказал Никита и толкнул локтем Андрея. — Вася Нечмирев держит речь.
Когда же он успел приехать? — улыбнулся Андрей. — Позавчера я видел его в городе, он клялся, что приедет в училище через пять дней, не раньше.
…И вот я случайно открываю «мемуары» Яши, — слышался голос Нечмирева, — и что вы думаете? Миллион чертей! Если Яша не гений, то кто же тогда гений?! Весь отпуск Яша делал великие открытия. Вот несколько из них, особенно выдающихся. Цитирую: «Звук хлопка рождается оттого, что встречаются в ударе две ладони». (Я. Райтман, книга первая, стр. семнадцатая). Скажите, слышал ли кто из вас об открытии, более великом? Или вот: «Каждую осень, обычно после того как стукнет первый мороз, листья падают с деревьев» (там же, стр. двести одиннадцатая). Какая удивительная наблюдательность!
Вот салака паршивая! — донесся голос Яши. — Не успел приехать, уже начал…
Андрей и Никита на цыпочках поднялись по лестнице «и притаились за шторой. Комната была похожа на вокзал: разбросанные повсюду чемоданы, на полу скомканные газеты, рюкзаки. Приехало человек десять или двенадцать. Вася сидел на чемодане, Яша стоял рядом и возмущался:
Нет, ты скажи, Абрам, видел ли мир еще одного такого великовозрастного оболтуса, как этот Нечмирев? Ведь, кроме как трепаться языком, он ничего больше не умеет.