Страница 48 из 167
Он вышел на связь, уже оказавшись в подъезде:
– Мадам Гвин, я внизу. Спускайтесь, жду.
И услышал в ответ заготовленное: «Поднимитесь ко мне! Открыто!»
Конечно, это могло в какой-то мере смутить его, как и любое другое отступление от уговора. Но я надеялся, что, находясь на расстоянии одного - последнего - шага от выполнения замысла, он уговорит себя рискнуть - соответственно приготовившись, конечно, к возможным неожиданностям. Однако их тут было больше, чем он мог себе представить; во всяком случае, так я полагал. Хотя возникали они далеко не сразу. И он смог без приключений подняться на второй этаж, убедиться в том, что никто его не подстерегает (второй этаж был и последним, а дверь - единственной), а также и в том, что дверь приотворена. Он вошёл медленно и бесшумно; в руках его не было оружия - видимо, в случае осложнений Бревор полагался на свои боевые умения, и я не сомневался в том, что он владеет не самой маленькой суммой нужных приёмов.
Я слышал, как он прошагал по коридору, стараясь ступать как можно тише, однако пол был оборудован множеством датчиков, акустических и контактных. Остановился перед дверью, что вела в комнату, то есть - ко мне; мгновенная нерешительность - и дверь распахнулась. Он шагнул внутрь, успев изобразить улыбку, самую доброжелательную из всех, на какие был способен. И увидел меня, сидящего в кресле и не менее ласково улыбающегося ему.
Бревор, что называется, встал на тормоза. Одновременно дверь за его спиной затворилась, лязгнул один автоматический запор, за ним - другой. Они могли бы сработать и совершенно бесшумно, однако лязг металла был одним из способов давления на психику.
Я слегка удивился, увидев, что он выглядит таким, каким я видел его на снимках: никакой маски, ни следа грима, Бревор au naturel. И подумал, что он уверен в своём оружии даже больше, чем я предполагал. Ничего странного в этом, впрочем, не было: кроме меня - и не только в этом городе - не было ни одного, кто мог бы прибегнуть к серьёзной защите. А меня ведь уже не было, он заставил себя поверить в это, в неотразимость своих действий - иначе ему следовало сразу бежать из этих мест куда глаза глядят.
Но я был здесь, живой и здоровый. Смотрел на него и улыбался, стараясь, чтобы эта улыбка не показалась очень уж обидной. Никакого ехидства. Одно лишь гостеприимство. Таким же было и приглашение:
– Присаживайтесь, Бревор. Нам есть о чём поговорить.
Он, однако, не был расположен к беседе. И доказал это сразу же, не теряя ни минуты лишней. Вместо ответа произнёс - достаточно правильно, с соблюдением нужных акцентов, пауз и чёткости произношения:
– ** *** ******…
Это была самая сильная из доступных ему формул, трёхчленное вступление перед главным посылом. Но я успел выставить защиту ещё раньше, чем возникли слова. И произнесенное им гасло тут же, не успев даже как следует прозвучать. По законам подобных схваток я должен был тут же достаточно сильно ответить, чтобы, фигурально выражаясь, послать его в нокдаун. Но к этой минуте я уже окончательно понял, какие действия предприму. Хотя, конечно, риск продолжал существовать, и не такой уж маленький.
Так что сейчас я не стал наносить удар, но лишь, что называется, обозначил его, сделав своего рода предупреждение. Бревор оказался достаточно умным, чтобы верно оценить мой аргумент. Он быстро огляделся, чтобы убедиться, что нас тут по-прежнему двое, шагнул и уселся (не в то кресло, на которое я указал было, но на противоположное, дав понять этим, что продолжает считать себя если и не хозяином положения, то во всяком случае равной переговаривающейся стороной). И сказал спокойно, как бы даже равнодушно, словно говорил о вчерашней погоде:
– Сорог, всё равно я вас убью - и именно сегодня, вот тут, раз уж вы предоставили мне такую возможность. А затем и её. Зачем вы только ввязались в это дело? Жили бы и дальше - тихо, незаметно, спокойно, зато долго. Что, вам славы захотелось? Её не будет, я ведь не дракон, о котором все всё знают и убить которого считается подвигом; обо мне подлинном знают очень немногие, для большинства я всего лишь удачливый прорицатель, и это меня вполне устраивает. За моё убийство вам никто и не подумал бы заплатить, так что для вас не было бы никакой выгоды. Кстати, славы вы никак не заслуживаете - потому что, обладая немалыми возможностями - они есть, я признаю, - так и не научились использовать их с толком. Они же вам по сути дела не нужны, Сорог…
Я с удовольствием наблюдал, как он развёртывал атаку - по всем правилам, какие были ему доступны. И одновременно действовал и сам - не атаковал, но вёл достаточно глубокую разведку в его подсознании. Мне нужно было найти там одну, только одну точку, чтобы затем…
Нашёл. Вовремя. И надавил как раз в тот миг, когда он решил, что мои возможности мне ни к чему.
Я таким способом заставил его увидеть некую картинку. Она потрясла, именно потрясла его настолько, что он даже умолк на несколько секунд, созерцая её. У меня не было сомнений в том, что показанное более чем заинтересует его, потому что то был общий вид тех самых моих возможностей, о которых он только что говорил, но представление о которых было у него - теперь он понял это - даже не бедным, но просто нищенским. И у него перехватило дыхание при мысли, что…
16
– Сорог! - наконец, выговорил он хрипло. - Сорог… Знаете что, Сорог?…
– Хотите сказать ещё что-то? - поинтересовался я как можно безмятежнее.
Бревору потребовалось немалое усилие, чтобы прийти к какому-то равновесию, пусть и чисто внешнему. Голос его зазвучал почти нормально, когда он смог продолжить:
– Я хочу, - сказал он, - сделать вам предложение. От которого вам вряд ли захочется отказаться, потому что оно выгодно для вас не менее, чем для меня.
– Бревор, - сказал я, - а вы не думаете, что и я могу уничтожить вас в любую секунду, когда вы вот так сидите передо мной? Вы только что увидели, на что я способен, разве не так?
Он усмехнулся, отвечая:
– Я увидел вас насквозь, Сорог; и там было, кроме всего прочего, и одно очень важное: вы не можете уничтожить меня, потому что у вас на это наложен запрет. Не можете никаким способом. А у меня запретов нет, и вы настолько мешаете мне, что я готов пойти даже на серьёзный риск и убить вас самым банальным способом: просто взять и свернуть вам шею, без единого Слова. Вы верите, что я могу?
Про себя я в этом сильно сомневался, потому что был обучен куда лучше; но внешне он действительно выглядел куда выигрышнее для рукопашной: рослый, мускулистый, с точными движениями, и так далее. Я решил не разочаровывать его, и предпочёл ответить уклончиво:
– Вы так говорите. Ходят, конечно, о вас всякие слухи. Но мне этого мало. Нужны доказательства.
– Хотите, я убью вас, чтобы доказать?
– Но тогда я не смогу оценить их убедительности. Не меня; кого-нибудь другого.
– Интересно. У меня, как вы знаете, есть заказ…
– Это не мой заказ. А вы выполните мой.
– Интересно. Кто же это вам так насолил? Я? Но я не сторонник суицида.
– Речь не о вас. Ликвидируйте Лимера, да-да - мужа мадам Гвин. Он сейчас у себя дома и совершенно не защищён от таких воздействий, каким пользуетесь вы.
– Сорог, это стоит денег! И очень немалых. Вам такие и не снились.
– Согласен. Но это не значит, что у меня нечем заплатить вам. Вы сами только что видели…
– Пожалуй, именно так. Знаете, я никогда не работаю при свидетелях. Но в данной обстановке…
– Действуйте, Бревор. Меньше слов!
– Однако даже если он умрёт сейчас, об этом станет известно лишь утром.
– Всем, кроме меня. Вы ведь видели: я в состоянии узнать об этом сразу.
– Чёрт, и верно. Ну, ладно. Только если вы рассчитываете на то, что после этой операции у меня не останется энергии для вас, то ошибаетесь: тот паренёк почти не потребует усилий, потому что его печень и так тянет еле-еле. Алкоголь, знаете ли, яд. Слышали, конечно?