Туман

Спустившись ближе к воде, я сделал вид, что просто иду к причалу, выброшенному на наш волнорез. Отсюда Нортона уже стало видно. Он стоял на усыпанной старыми сосновыми иглами прогалине у веранды, одетый в заляпанные краской джинсы и спортивную майку. Сорокодолларовая его прическа совершенно потеряла форму, он пытался завести свою пилу. В глубине души я даже немного обрадовался, увидев, что на его стол, предназначенный для пикников, упала желтая береза и разломила его на две части.

Нортон снова рванул трос стартера.

«Чух-чух-чухчухчух-чох!Чох!Чох!...Чох!Чух!»

Почти удалось, приятель.

Еще один рывок, достойный Геркулеса.

«Чух-чух-чух».

— Скотина! — яростно прошептал Нортон, обозлившись на свою шикарную бензопилу.

Я отвернулся, чувствуя себя по-настоящему хорошо в первый раз за все утро. Моя пила завелась с первого же рывка, и я принялся за работу.

Около десяти кто-то постучал меня по плечу. Я обернулся и увидел Билли с банкой пива в одной руке и списком, составленным Стефф, в другой. Засунув список в задний карман джинсов, я взял у него банку пива, не то чтобы совсем ледяного, но по крайней мере холодного, и одним глотком махнул сразу половину.

— Спасибо, малыш.

— Мама что-то приписала внизу, но я не смог разобрать ее почерк, — сказал Билли.

Я достал листок из кармана. «Никак не поймаю „Воксо“ по радио, — написала Стефф. -Может, после бури они не могут выйти в эфир ?»

«Воксо» — местная автоматическая станция, транслирующая рок-музыку в длинноволновом диапозоне. Станция передает из Норуэйя, что примерно в двадцати милях к северу, но это почти все, что берет наш старый слабенький приемник.

— Скаже маме: «Может быть», — поручил я Билли, предварительно прочитав ему сам вопрос. — И пусть она попробует поймать Портланд на коротких волнах.

— О'кей. Пап, а мне можно будет поехать с тобой в город ?

— Конечно. И тебе, и маме, если она захочет.

— О'кей! — Он бросился к дому с пустой банкой в руке.

Добравшись наконец до большого дерева, я сделал первый пропил, затем заглушил пилу, чтобы дать ей немного остыть. Дерево было для нее слишком большим, но я полагал, что справлюсь, если не буду пороть горячку. Неожиданно я подумал, а расчищена ли дорога, ведущая к шоссе Канзас-Роуд, и как раз в тот момент в просвете между деревьев мелькнул оранжевый грузовик энергокомпании, видимо, направлявшийся в дальний конец нашего маленького отрезка дороги. Значит, все в порядке, и к полудню, можно надеяться, люди из энергокомпании будут у нас и займутся проводами.

Я отпилил большой кусок ствола, оттащил его к краю дороги и подумал, что было бы неплохо выпить еще пива: одна банка только растравляет душу. Затем снова взялся за пилу, но меня продолжали преследовать тревожные мысли насчет «Воксо». Именно оттуда надвигался этот странный туман. И там же был городок Шеймор, где размещался «Проект Стрела».

Этот самый «Проект Стрела» служил у Билли Джости одной из версий «Черной весны». В западной части Шеймора, недалеко от того места, где город граничит с Стонхеном, действительно находился принадлежащий правительству участок земли, обнесенный колючей проволокой. Зона охранялась часовыми.

Никто не знал, откуда, собственно, взялось название «Проект Стрела», и никто не мог сказать с уверенностью, действительно ли это название проекта и ведутся ли там вообще какие-нибудь работы. Однако Билл Джости утверждал, что ведутся, но, когда я спросил его, каким образом и откуда он это узнал, начал крутить: якобы его племянница работает в телефонной компании «Континенталь» и слышит порой разные вещи. Он всегда отвечал в таком духе.

— Это все атомные дела, — сказал он как-то, дохнув на меня мощным пивным духом. — Вот этим они там и занимаются. Атомы в воздух пуляют и все такое.

— Мистер Джости, в воздухе и так полно атомов, — влез в разговор Билли. — Так сказала миссис Нири. Она говорила, что атомов полно везде.

Билл Джости уставился на моего сына долгим взглядом своих покрасневших глаз, отчего Билли в конце концов сник.

— Это совсем другие атомы, сынок.

— А-а-а, да... — Пробормотал Билли, не вступая в спор.

— Дик Мюллер, наш страховой агент, говорил, что «Проект Стрела» — это опытная сельскохозяйственная станция, выполняющая работу для правительства, не более того.

— Крупные томаты, способные плодоносить длительное время, — изрек Дик глубокомысленно и вернулся к разъяснениям по поводу того, как я могу наиболее эффективным образом помочь своей семье, если умру молодым.

Миссис Кармоди... Она, пожалуй, больше склонялась к мнению Билла Джости: не просто атомы, а другие атомы.

Я отпилил еще два куска дерева, потом снова пришел Билли с банкой в одной руке и запиской от Стефф в другой. Если и есть какое-нибудь дело, которое Большой Билл любит больше, чем бегать с поручениями, то я просто не представляю, что это может быть.

— Спасибо, — сказал я, забирая у него пиво и записку.

— А мне можно будет глоток ?

— Только один. В прошлый раз ты сделал два. Я не могу допустить, чтобы ты бегал пьяный в десять утра.

— Уже четверть одиннадцатого, — сказал он смущенно. Я улыбнулся в ответ: не бог весть какой юмор, но Билли так редко пытается шутить. Затем я прочитал записку. «Поймала Джей-Ви-Кью», — писала Стефф. — Не напивайся, пока не съездишь в город. Я разрешаю тебе еще одну банку, но до ленча это все. Как ты думаешь, дорога свободна ?"

Я отдал записку Билли.

— Скажи маме, что с дорогой все в порядке, потому что я видел, как прошел грузовик энергокомпании. Скоро они доберутся и сюда.

— О'кей.

— Малыш ?

— Что, пап ?

— Скажи маме, что все в порядке.

Он снова улыбнулся, словно сначала повторил все это для себя, сказал «О'кей» и бросился бегом к дому.

Я стоял и глядел, как мелькают подошвы его кедов. Я люблю его. Что-то есть в его лице и в том, как он смотрит на меня, отчего мне начинает казаться, что в жизни все порядке. Конечно, это ложь: в нашем мире никогда не бывает все в порядке и никогда не было. Но мой сын дает мне возможность поверить в эту ложь.

Я отпил немного пива, осторожно поставил банку на камень и взялся за пилу. Минут через двадцать кто-то легонько постучал мне по плечу, и я обернулся, ожидая снова увидеть Билли. Но оказалось, что это Брент Нортон, и я заглушил пилу.

Выглядел он совсем не так, как обычно. Он был потный, уставший, несчастный и немного ошарашенный.

— Привет, Брент, — сказал я.

Последний раз мы с ним разговаривали довольно резко, и я не знал, как сейчас себя вести. У меня появилось забавное ощущение, что он стоял в нерешительности за моей спиной последние пять минут и старательно прочищал горло. Этим летом я его даже толком не видел. Он похудел, но выглядел не лучше обычного. Жена его умерла в прошлом ноябре. От рака, как сообщила Стефф Агги Биббер, которая все про всех знает. В каждой округе есть такие. Из того, как Нортон обычно изводил и унижал свою жену (делая это с легкой презрительностью матадора-ветерана, всаживающего бандерильи в тело старого неуклюжего быка), я заключил, что он будет даже рад этой развязке. Если бы меня спросили, я мог бы предположить, что он появится на следующее лето под руку с девицей лет на двадцать моложе его и с глупой сальной улыбкой на лице. Но вместо глупой улыбки у него лишь прибавилось морщин, и вес сошел как-то не в тех местах, где нужно, оставив мешки, складки и наплывы. На какое-то мгновение мне захотелось отвести его на солнце, усадить рядом с упавшим деревом, дать ему в руку банку пива и сделать угольный набросок портрета.

— Привет, Дейв, — ответил он после продолжительного неловкого молчания, показавшегося еще более гнетущим без треска бензопилы. Он помолчал еще, потом буркнул: — Это чертово дерево. Извини. Ты был прав...

Он издал какой-то странный звук. Губы его шевельнулись, словно у беззубого старика, пережевывающего даты прошлого. Секунду мне казалось, что он вот-вот заплачет беспомощно, как ребенок в песочнице, но он кое-как справился с собой, пожал плечами и отвернулся, будто бы поглядеть на отпиленные мною куски ствола.