Нянька

– Геральт, – чуть не плача сказала Синтия. – Я… Я не знаю, что делать…

«Тьфу ты! – выругался про себя ведьмак. – Ну конечно же! С какого перепугу господской дочке учиться стряпне? Ей все приносят на серебряном подносе…»

– Н-да, – вздохнул он спустя секунду. – Ладно. Придется тебя и этому научить. Первым делом нужно позаботиться о костре. А костра без чего не бывает?

– Без дыма? – неуверенно переспросила Синтия.

Геральт подавил смешок. Эх, господские дети, хозяева жизни…

– Без дров!

– А! – сообразила Синтия. – В этом смысле!

– Пошли.

Они обогнули коттедж – и точно, почта сразу наткнулись на частично уже траченную кем-то поленницу под хилым навесиком. Невзирая на хилость, навесик со своим назначением справлялся: досочки были как на подбор, желтенькие, сухие, чуть смолистые.

– Руки вытяни, – велел Геральт, а когда полуорка послушно протянула руки – принялся накладывать доску за доской, пока не получилась приличных размеров охапка.

– Ну, хватит пока. – Геральт деловито отряхнул ладони и быстрым шагом направился к продуктам. Голод донимал все сильнее и сильнее.

Дрова Синтия свалила рядом с костровой ямой, тоже отряхнула руки и вопросительно уставилась на Геральта. Тот первым делом взялся за курицу – содрал цветастую упаковку.

– Чего сидишь, костер разводи! – буркнул он Синтии, потому что полуорка постояла пяток секунд и уселась на лавочку.

– А… А как?

Геральт чуть не выронил курицу на траву.

– Шахнуш тодд! Ты и костры разжигать не умеешь?

– Нет… – жалобно прошептала Синтия и втянула голову в плечи.

– Ты что, никогда ребенком не была? Такой парк под боком.

– Была… Но мы никогда не разжигали костров и неиграли в парке…

– Несчастные вы живые, чес-слово, – искренне пожалел ведьмак Синтию. – Ладно, учись и этому.

Курица ненадолго лишилась внимания.

– Бумага есть какая-нибудь?

– Туалетная…

– Не, эта не пойдет. Газета, там, или распечатка. Нету? Тогда возьми в привычку сдирать по пути объявления и плакаты и ныкатъ по карманам. Часто помогает… и, кстати, не только яри разжигании костров.

– А еще когда?

– А, тебе не понять, – махнул рукой Геральт. – Раз у тебя туалетная бумага всегда с собой…

Синтия прыснула в кулак. Геральт тем временем расколол своим тесаком пару досок на щепочки, вынул из нагрудного кармана обрывок какого-то объявления, действительно содранного по пути, скомкал, бросил в яму; построил поверх классический шалашик из щепочек и требовательно протянул руку в сторону полуорки:

– Давай спички.

– У меня нет спичек, – сказала полуорка, на этот раз уже особо не смущаясь. И, предваряя очередной педагогический выговор Геральта, торжествующе закончила: – Но есть зажигалка!

И, сияя, будто начищенный к празднику самовар, вынула из кармана редкий по красоте экземпляр «Вулкана».

– Хм… – Геральт, самую малость смутившись, поскреб ,в затылке. Он ведь и вправду решил в очередной раз преподать Синтии урок выживания, потому что был уверен: спичек у нее нет. – Ладно, давай зажигалку.

Костер радостно занялся.

– Будешь подбрасывать дрова, – распорядился Геральт. – Да сначала те, что потоньше, а как хорошо разгорится – тогда все равно какие. Только много не наваливай, затушишь. Усекла?

– Усекла, герр учитель! – весело ответила Синтия. От недавней растерянности не осталось и следа, она повеселела и раззадорилась.

– Какой я тебе учитель, – проворчал Геральт. – Нянька разве что…

Курицу ведьмак насадил на ружейные шомпола и пристроил покуда подле костра, на пару силикатных кирпичин. Открыл банку с помидорами, нарезал хлеб и сыр, довольно крякнул, оглядев накрытый «стол», а потом, подхватив по пути бутылку пива, уселся на лавочку и вольготно откинулся на спинку.

На половине бутылки он лениво скомандовал:

– Эй, воспитуемая! Хорош дрова кидать, достаточно уже. Пусть прогорят слегка. Можешь отдыхать… некоторое время.

Синтия охотно встала с корточек, машинально потянулась поправить волосы, но наткнулась ладонью на короткую стрижку и малость поскучнела,

«Нет, – подумал Геральт, глядя на нее. – Все-таки женщины слеплены из какого-то иного теста, чем мы. Так убиваться по состриженным волосам! Идиотизм».

Потом ведьмак показывал Синтии, как печь у огня курицу, поливая стекающим в подставленную плошку жиром. Снисходительно похихикал, когда Синтия удивилась: она была убеждена, что курице надлежит находиться над костром. Геральт еще более снисходительно объяснил, что можно и над, но тогда костер должен еле-еле теплиться, тлеть скорее, но на самом деле целиком курицу тогда не приготовишь: придется либо срезать готовые кусочки на манер шаурмы, либо заранее разрезать тушку на части и устроить нечто на манер шашлыка. А вот когда рядом приличный жар, да исправно эту синюю птицу вертеть, тогда и целиком зажарится как миленькая. Вернее, запечется. Или загрилится – как правильно сказать-то?

Пока Геральт размышлял о правильном названий метода готовки, курица мало-помалу дошла до Требуемой кондиции. Отправив Синтию драить шомпола, Геральт почикал тушку на дымящиеся кусочки, посыпал зеленью и специями, полил приправами, какие нашлись, принюхался…

И чуть не умер от удовольствия.

«Да, – подумал он. – Пивом тут не обойдешься».

Тем временем прискакала Синтия – похоже, она проголодалась не меньше ведьмака, потому что, пока тот придирчиво осматривал шомпола, ноздри ее недвусмысленно шевелились, а глазами полуорка то и дело выразительно стреляла на накрытый прямо на лавочке «стол». Похоже, муштра начала до нее доходить: относительно шомполов придираться Геральту не потребовалось.

– Ну, – решил он озвучить недавнюю мысль, – пивом тут не обойдешься…

И полез во внутренний карман. За заветной фляжечкой, которая у каждого ведьмака всегда под рукой и никогда не пустует.

– Что там у тебя? – заинтересованно спросила Синтия, на миг даже позабыв о курице.

– Тебе не положено, – буркнул Геральт.

– Да я не поэтому интересуюсь.

А почему еще? – Геральт поднял на нее взгляд, так и не отвинтив крышечку до конца.

Синтия тоже долезла во внутренний карман куртки. И тоже вынула фляжечку – меньше размерами и куда более изящную: в замшевой плетенке, украшенную камешками и бисером, с фигурной серебряной крышечкой.

Геральт нахмурился.

– Это «Эльфийская особая», – с улыбкой сказала Синтия. – Двенадцать лет, между прочим, выдержки.

– Дай сюда. – Геральт завинтил и спрятал свою, фляжку и требовательно протянул руку. Полуорка безропотно отдала «Особую».

– Во время обучения воспитуемые не пьют спиртного. Запомни это… и лучше не пытайся меня обмануть – обоняние у меня куда чувствительнее, чем у обычных людей. Даже чувствительнее, чем у большинства эльфов.

– Дадно. – Синтия беспечно пожала плечами. – Как скажешь.

При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что фляжечка сама по себе тоже серебряная, а с внешней стороны еще и с позолотой. Да и камешки на плетенке оказались отнюдь не стеклом.

– У тебя еще много таких дорогостоящих безделушек? Вроде ножа от «Бримингетги», «Вулкана» и вот этой фляжечки?

– Ну… – Синтия задумалась. – Все, пожалуй. Больше ничего нет.

– Я ведь говорил, ведьмаку не стоит носить с собой такие дорогие вещи. Прирежут и имя не спросят. Говорил?'

– Говорил… но только по поводу ножа.

– А голова на плечах у тебя зачем? Чтобы стричься почаще?

Синтия тотчас закусила губу.

– Для того, чтобы думать! Слышишь? Думать, сопоставлять, делать выводы! Ведьмака никто не защитит – он одиночка! Он может рассчитывать только на себя – на свои знания, на свою смекалку, на свою расторопность и на свою силу. И заметь, силу я назвал последней!

Геральт умолк и стало отчетливо слышно, как сверчат на близлежащих деревьях цикады и как потрескивают угольки в костре.

– Ясно тебе, горе мамино? Ты теперь одна! Одна против всего мира.

– Ясно, Геральт, – прошептала Синтия.