Апрельская сказка

Как это получается, что на фотографиях она выглядит совершенно другой женщиной — более соблазнительной, сексуальной, ослепительной. Нельзя сказать, что ей хотелось быть такой на самом деле. У нее и без того хватало проблем. Она не любила постоянно быть в центре внимания. Иногда это становилось даже мучительно. Вообще все это — не ее стихия.

Маляр приехал вовремя и быстро счистил краску. Дорис поблагодарила его и предложила чашку чая.

— Последнее время часто приходится выполнять такую работу, — сообщил он. — Вы не поверите, что иногда пишут на стенах! Хотите, чтобы я починил фонарь сигнализации?

Она покачала головой.

— Нет, благодарю вас. Он светит прямо в окно соседей, и я все равно его не включаю. Да и толку от него немного. Через некоторое время на него просто перестают обращать внимание.

Она заплатила маляру и поблагодарила еще раз.

На следующее утро, выходя из дома, Дорис заметила спешившую к ней Монику и радостно улыбнулась.

— Привет, — задыхаясь от быстрой ходьбы, сказала Моника. Держась за бок и тяжело дыша, она прислонилась к забору и, переведя дух, рассмеялась: — Проспала! — Увидев чемодан в руках Дорис, подруга спросила с надеждой в голосе: — Так ты едешь?

— Да.

— Отлично. А знаешь, как туда добраться?

— Да, — улыбнулась Дорис. — А ты что, бегаешь по утрам? Где твоя машина?

— В ремонте.

— Подвезти тебя?

— А сможешь? Я опаздываю на работу. — Моника помогла засунуть чемодан в багажник и села в машину, потом достала из сумки косметичку и начала приводить себя в порядок. — Цени, — усмехнулась она. — Я вылетела из дому в таком жутком виде, только чтобы успеть проводить любимую подругу.

— Ценю, — ответила Дорис.

— Как Барселона? — спросила Моника. — Как прошло твое интервью?

— В Барселоне было очень утомительно, а интервью действовало мне на нервы.

— Так тебе и надо. Как я выгляжу?

— Как всегда, великолепно! Как это ты умудряешься красить ресницы на ходу?!

Когда они приехали в аэропорт, Моника была не только аккуратно накрашена, но и одета в форму, а шарф на шее был повязан так искусно, что никому бы и в голову не пришло, что она одевалась не перед зеркалом у себя в спальне.

— Увидимся, когда вернешься. Желаю тебе хорошо провести время!

— Постараюсь, и еще раз спасибо! Для меня это очень много значит.

— На здоровье. Друзья для этого и существуют.

И, помахав на прощание, Моника скрылась в здании аэропорта, а Дорис поехала в направлении Лауншира.

Она ехала к коттеджу, точно следуя указаниям подруги, и остановилась только раз, чтобы купить продукты. Медленно продвигаясь по длинной, разбитой дороге, Дорис тщательно запирала за собой все ворота. Наконец далеко впереди между деревьями показалось строение, которое можно было назвать коттеджем только с очень большой натяжкой. Скорее это был большой дом.

Она надеялась, что ничего не перепутала. Дорис не раз попадала впросак. Взять хотя бы последний случай, когда она разревелась, увидев у магазина плачущую малышку. Девочка даже не всхлипывала, просто слезы текли у нее по замурзанным щечкам. И Дорис тоже заплакала от сочувствия к ребенку. Она ничего не могла с собой поделать. Даже встречая в книге эпизод с плачущим ребенком, она начинала рыдать. Да, хорошая же из нее получится мать! И вот теперь, если она еще и заблудилась...

А что тут такого, это вполне в ее духе. Умницей ее не назовешь, да и сексуальной — тоже. Считается, что у девушки, которая всегда на виду, непременно должна быть яркая личная жизнь и богатый опыт в общении с мужчинами. Но Дорис все еще приводило в смятение то, как ее воспринимали окружающие. Все это фальшь. А вдруг в конце концов она станет такой, какой ее хотят видеть? Эта мысль пугала девушку. Ведь превращение может произойти незаметно для нее самой!

Теперь она проезжала мимо стада овец. Вздохнув, Дорис с сомнением покачала головой. Кажется, Моника что-то говорила об овцах. Или нет? Дальше шли распаханные поля, потом по обеим сторонам дороги замелькали деревья. Дорис заметила слева дорожку, ведущую прямо к дому. Она остановилась на зацементированной площадке, вылезла из машины и расправила плечи. У подножия поросшего лесом холма стояло здание, построенное в стиле эпохи Тюдоров, а перед ним простиралась долина. Невдалеке виднелась живописная старинная усадьба — судя по всему, пустая и заброшенная. Абсолютный покой и тишина вокруг, если не считать блеяния овец. Ни машин, ни радио — красота! Дорис боязливо подошла к парадному входу и набрала охранный код. Убедившись, что не произошло ничего неприятного, вроде оглушительного воя сирен, она расслабилась. Внутри дом оказался очень просторным. Огромный камин, столовая, полностью оборудованная кухня, в которой была даже посудомоечная машина. На втором этаже располагались три просторные спальня и ванная комната. Дорис была совершенно счастлива. Целых две недели она сможет быть самою собой. Никакой косметики, никаких элегантных туалетов и никаких преследователей! Только тишина и покой, в которых она так нуждалась.

Несколько дней Дорис обследовала окрестности. Обнаружив в сарае старенький велосипед, она съездила в ближайший маленький городок, познакомилась с несколькими фермерами и посетила местный паб.

В субботу вечером, следуя оставленной хозяйкой инструкции, она решила пополнить запасы дров. Одетая в шерстяную рубашку, джинсы и удобные кроссовки, девушка неумело, но с энтузиазмом пилила бревно, когда почувствовала, что за ней наблюдают.

2

Вздрогнув, Дорис резко обернулась, при этом чуть было не потеряв равновесия. Итан с реакцией, достойной профессионального спортсмена, отбросил в ближайший куст банку кофе и газету, которые держал в руках, и успел поймать ее на лету.

Он поставил девушку на ноги и внимательно посмотрел на нее, словно желая убедиться, что она в полном порядке. Он даже не запыхался в отличие от нее.

— Ты меня напугал, — прошептала Дорис.

Никогда в жизни она не испытывала такого острого, волнующего ощущения близости мужчины, тепла его рук, которые все еще поддерживали ее.

— Прости, — произнес он, не отрывая от нее взгляда.

Проглотив комок в горле, она выпалила скороговоркой:

— Что ты здесь делаешь? Ты же сказал, что мы поговорим, когда я вернусь!

— Я так сказал?

— Надеюсь, ты не собираешься здесь жить? — спросила Дорис, приходя в ужас от этой мысли.

Он едва заметно улыбнулся.

— Нет, я остановился в Холле.

— В Холле? — прошептала она.

Итан показал рукой на старинную усадьбу у подножия холма.

— Как, неужели ты еще не все тут разведала? — спросил он, усмехаясь.

— Нет, то есть я не заходила в эту усадьбу. И не знаю, чья она.

— Зато я знаю.

— Вот как?

— Да. И я не имею привычки одалживать молоко или сахар, — предупредил он, глядя на нее с выражением мягкой иронии.

— Не даешь в долг?

Он улыбнулся, а затем нежным и точно рассчитанным жестом медленно убрал прядь влажных волос с ее лба. Дорис задрожала.

— Я не слышала, как ты подъехал.

— Я приехал вчера вечером, а сейчас пришел сюда пешком.

— Пришел? Отсюда до деревни четыре мили!

— Восемь, если считать обратный путь.

Он, наверное, хороший спортсмен, подумала она безо всякой связи с происходящим, зачарованно глядя ему в глаза. Все еще хмурясь, Дорис стояла, не в состоянии двинуться с места. Ее сердце отчаянно колотилось. Даже в старых джинсах и рабочей рубашке этот человек умудрялся выглядеть элегантным, даже каким-то утонченным. Ей казалось, что рядом с ним у нее особенно неряшливый вид.

— Что это ты тут делаешь?

— Дрова пилю. Моника оставила указания, что нужно делать. В том числе регулярно пополнять поленницу.

— Понятно, — протянул он.

— А ты думал, такая работа мне не по силам?