Апрельская сказка

Волна мучительной душевной боли снова накатила на Дорис. Она зажмурилась и сделала глубокий вдох, чтобы вновь не разрыдаться. Боль немного отступила, и девушка начала освобождать ящик, в котором хранились улики, свидетельствующие об издевательствах над ней в течение последних четырех месяцев. Все это она выкинула в пакет для мусора.

Нет, она не может быть беременна. Это какая-то ошибка. Завтра нужно купить другой тест.

Дорис позвонила агенту, чтобы сообщить о своем отъезде и поблагодарить за все, что он для нее сделал. Тот даже не попытался уговорить ее не ставить крест на своей карьере и остаться в его книге моделей. Естественно, ведь та фотография может вновь всплыть в любой момент. Газеты никогда не выбрасывают столь пикантные материалы. Это самый ходовой товар, который может пригодиться в будущем.

Только не со мной, подумала Дорис. Она больше не собиралась становиться знаменитой. Никогда в жизни! Что было, то прошло, забудь и живи дальше, так всегда говорила ее тетя. Дорис очень не хватало этой славной женщины! Как хорошо было бы выплакаться на ее пышной груди... Но тети уже давно нет в живых.

Дорис сложила вещи в коридоре и открыла дверь, собираясь зайти попрощаться с Бетти.

На пороге стоял Итан.

Она попыталась захлопнуть дверь, но он оказался проворнее.

— Я не был уверен, что ты вновь не попытаешься сбежать, — спокойно сказал Итан, глядя на груду коробок и чемоданов: — И, похоже, не ошибся. Пытаешься отрезать себе палец, чтобы наказать собственную руку, Дорис?

— Это мой палец и моя рука, и я могу делать с ними все, что захочу. Уходи!

— И не подумаю.

— Какого черта ты носишь этот идиотский плащ? На улице совершенно сухо! — Дорис была близка к истерике, мысль о беременности не выходила у нее из головы и управляла всеми ее чувствами. Она едва сдерживалась, чтобы не закричать об этом.

— Действительно, сухо, — согласился Итан. Он вошел в дом и закрыл за собой дверь.

— Я не желаю тебя видеть. Ты же уехал домой отсыпаться.

— Я не ездил домой. Ходил и думал, надеясь, что в голове прояснится. Почему у тебя такой испуганный вид, Дорис?

— С чего ты взял! — повернувшись к нему спиной, она отошла подальше.

— Значит, взволнованный.

— Мне не из-за чего волноваться.

— Но ты решила уехать до того, как я вернусь. Поставить точку. Почему?

Дорис взглянула на него исподлобья, запрещая себе испытывать какие-либо чувства.

— Это ты поставил точку.

— И горько сожалею об этом. Однажды я сказал тебе, что не никогда не стану никого умолять. Я солгал. Можно, я сварю себе кофе?

— Нет.

Пропустив ее слова мимо ушей, Итан поставил чайник на плиту.

— Ты собиралась все бросить? Чашки, тарелки?

— Я уже все бросила. Я уезжаю, Итан.

Он вздохнул, и на какое-то мгновение его лицо стало абсолютно беспомощным.

— Я хотел, чтобы у нас все продолжалось, — тихо сказал он, — и ничего сверх того. Я не разрешал себе привязаться к тебе, испытывать какие-то чувства, но, оказывается, было уже поздно. Эти чувства уже возникли, хотел я того или нет. Мне оставалось только подавлять их, не давать им выйти наружу.

— Ах, какой ты умный, — ответила Дорис, изображая восхищение.

— Да, я такой. А ты? Ты ведь тоже подавляешь свои чувства, правда, Дорис?

— Да. Я скучала по тебе.

— Ты скучала?

— Да.

— Хочешь кофе? Или чаю?

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась Дорис, вся дрожа от страха.

Она боялась продолжать этот разговор, понимая, что может выболтать то, что так хочет скрыть. Если бы у нее было время привыкнуть к этой мысли... Если бы все это не свалилось на нее так неожиданно. Может, это все-таки ошибка?

Итан приготовил себе кофе и поставил чашку на стол.

— Посмотри на меня, Дорис.

Она отвернулась и, впервые с тех пор, как они стали близки, не почувствовала, как он приблизился к ней. Он дотронулся до ее плеча, и Дорис словно током обожгло.

Отпрянув, она бросила на него гневный взгляд.

— Не прикасайся ко мне!

Итан нахмурился и с тревогой вгляделся в ее распухшее от слез лицо.

— Что случилось?

— Ничего! — крикнула она. — Уходи!

— Ты заболела?

— Нет.

— А что тогда?

— Ничего.

— Перестань говорить «ничего», когда совершенно ясно, что что-то случилось, — мягко сказал Итан. Он взял ее за плечи и повернул к себе. — Скажи мне.

Она отчаянно замотала головой.

— Моника приезжала?

Она снова тряхнула головой.

— Что тогда? Ради Бога, Дорис, скажи, в чем дело?

Глаза ее наполнились слезами. Оттолкнув его, она прошептала:

— Кажется, я беременна.

8

Потрясенный, Итан на мгновение потерял дар речи.

— Но ты говорила...

— Что принимаю противозачаточные таблетки. И я действительно, — еле слышно прошептала Дорис, — предохранялась, но, видимо, раз или два забыла это сделать. Или причина в другом, я не знаю... Не смотри на меня так! Это получилось не нарочно! Я не ожидала... не хотела... тебе говорить, и мне от тебя ничего не нужно!

— Понятно, ты ведь даже не собиралась сообщить мне. Это мой ребенок? Что я говорю, — конечно же мой! Прости меня. Прости. Мы поженимся и...

— Не говори глупости, — перебила его Дорис. — Сейчас не средневековье. В наше время не женятся из-за беременности. И вообще, это еще может оказаться ошибкой.

— Но ты ведь так не думаешь?

Дорис покачала головой, и ее глаза вновь наполнились слезами. Если раньше она ничего не хотела ему говорить, то теперь не могла остановиться. Она чувствовала, что должна положить конец его донкихотству.

— Мне хорошо известно, что тебе не нужна ни жена, ни семья. Ты сам много раз говорил об этом. И потом, даже если я беременна, еще не поздно сделать аборт...

— Нет! — с нажимом сказал Итан. — Нет, — медленно повторил он, — я не хочу этого.

Дорис тоже не хотела, сама не понимая почему. Ведь когда она впервые заподозрила, что беременна, ее первой мыслью было именно это — сделать аборт. Но сейчас она твердо знала, что оставит ребенка.

— Я не хочу, чтобы ты на мне женился, Итан, — спокойно проговорила она. — Думаю, теперь я могу выпить чаю.

— Я приготовлю. Сядь, Дорис.

Она послушно села и сцепила руки на столе. Теперь, когда он все узнал, Дорис испытала невероятное облегчение, словно с ее плеч сняли тяжелый груз. Она нашла носовой платок, высморкалась и вытерла слезы.

Итан поставил перед ней чай и уселся напротив.

— Я не нарочно, — тихо сказала она.

— Знаю. Я испытал что-то вроде шока, — признался он со слабой улыбкой.

— Я тоже.

— Ты была у врача?

Дорис отрицательно покачала головой.

— Тебе надо сходить, — заботливо попенял ей Итан.

Он немного отпил остывшего кофе и вздохнул:

— Почему ты не хочешь выйти за меня замуж?

— Ты знаешь почему.

— Думаешь, что я тебя не люблю?

— Я в этом уверена.

— Я стану отцом, — мечтательно произнес Итан. — О Боже!

— Прости меня.

— Что ты такое говоришь!

Видя, как Дорис опустила глаза и судорожно стиснула чашку, Итан вдруг испытал сильнейшее желание защитить ее. Она выглядела такой потерянной, такой печальной. Но даже с опухшим лицом и покрасневшими глазами была необыкновенно красива.

— Понимаешь, мое представление о тебе было во многом испорчено тем, на что намекала Моника, — задумчиво сказал он. — Ведь я почти совсем не знал, какая ты на самом деле. Какой ты была до того, как все это случилось. А мне нужно понять. Поговори со мной, Дорис.

— Какой в этом смысл? Я любила тебя, а ты...

— Предал тебя? Так же, как и Моника, — закончил он за нее. — Я знаю.

Дорис с вымученной улыбкой водила пальцем по столу.

— Она сказала, что это было отвратительно, — вдруг припомнила Дорис.

— Что? — ласково спросил Итан.

— Мы с тобой. Она видела нас на полу, в кухне.