Бог из машины

Мэр внимал ее высочеству с трепетом и клялся в любви к ролфи, переданной ему с молоком матери, которая по бабкиной со стороны отца линии была почти чистокровной фаолхэйери.

– Танцы – это прекрасно, танцевать мы всегда готовы. Мы как раз не успели еще и праздник затеять. Вот и кстати будет, – обрадовался господин Фэрил.

– Какой еще праздник? – удивилась Мирари, не без оснований заподозрив арросского мэра в почитании Предвечного. Был как раз канун Первого Летнего Благоденствования.

Мэр тоже вспомнил о празднике и перепугался до икоты.

– Ну это… начало царствования… батюшки вашего… ик… интро… интронизация…

– Коронации еще не было, – добрая княжна милостиво спасла градоначальство от апоплексического удара.

– Уф…

– Пусть это будет просто танцевальный вечер на свежем воздухе.

– С закусками? – оживилась мэрша. – Господам офицерам понравился гусь?

– Очень, – ответила Мирари за пришедшего в ажитацию Кэйбри, чем окончательно покорила сердце адъютанта.

Госпожа Фэрил обрадовалась перспективе ничуть не меньше. Оказывается, гусей в Арросе разводили все: и землевладельцы, и арендаторы, и простые горожане. И ради установления дружественных отношений не пожалеют даже самого паршивого гусенка, заверила мэрша. Гусят Мирари стало жалко, и она согласилась только на взрослых, уже успевших пожить и насладиться жизнью гусаков, хотя по лицу Кэйбри было понятно, что ролфи не откажутся ни от гусят, ни от гусаков, ни от гусынь.

– И заверяю вас, госпожа Фэрил, офицеры в отношении девиц и дам будут вести себя достойно.

Нельзя сказать, что мэрша воодушевилась уверениями Мирари. Три взрослые незамужние дочери – это, знаете ли, повод внимательнее всматриваться в каждого встречного холостого мужчину и рассчитывать на его неосторожность.

– Как вы думаете, Кэйбри, ваши… наши офицеры не станут вести себя как буки? Понравятся ли им диллайнские девы? – настороженно спросила княжна у задумчивого адъютанта. – Его высокопревосходительство, конечно, может приказать, но… Мне бы хотелось, чтобы все выглядело естественнее.

– Не волнуйтесь, миледи. Жареные гуси и румяные девушки – это лучшее, что может случиться с ролфийским солдатом на чужбине, – уверенно заявил он и облизнулся.

А перед Мирари стояло еще две важные задачи – написать план действа для утверждения оного эрном Рэймси и перешить одно из своих лучших платьев. Первое далось легко, второе – сложнее во всех отношениях. Эвейн не был в восторге от имперской моды, полагая, что мужскому взгляду жизненно необходим вид дамской талии. Но Мирари, столь чувствительной к чужому недовольству, хватило нескольких неодобрительных взглядов на ее гардероб и, наоборот, горячих похвал изяществу ее талии. С этим надо было что-то срочно предпринять. А что делают диллайн, сталкиваясь со сложной конструктивной задачей? Правильно! Они придумывают что-то новое.

Мужу не нравятся шмизы? Не беда! Изобретем новый крой и сочиним радикально другую моду. С богами можно, а с юбками нельзя? Чепуха! Муж хочет талию – будет ему талия в лучшем виде. Главное – точно сформулировать задачу.

И ко дню, на который были назначены танцы, уже никто в Экспедиционном корпусе не сомневался в том, что эрну Рэймси снова повезло несказанно. На этот раз с супругой. У леди Мирэйр обнаружились стальные когти и мертвая хватка. «Маленькая бедная птичка» добилась всего, чего хотела: устроила вечеринку, перезнакомила всех незамужних девиц с холостыми офицерами и сразила провинциалов наповал фасоном наряда – с талией, подчеркнутой ярким кушаком.

– Мирэйр, вы – лучший из моих генералов, – искренне похвалил супругу эрн Рэймси, удовлетворенно переваривая арросского гуся и поглядывая на своих ролфи, уверенно вальсирующих с разрумянившимися арросскими девицами. Танцы устроили прямо на площади, разместив по периметру столы со снедью. Маневр, преследующий двойную пользу: помимо эстетической радости от созерцания блюд с гусятиной, корзин с пирожками и… м-м… котлов с пылающей голубым пламенем жженкой по-конрэнтски, эрн Рэймси получал некую гарантию, что никто из его волчар не ускользнет в густеющую темноту эскизарской ночи с местной барышней на плече… незамеченным. Идея расстановки столов, кстати, тоже принадлежала юной эрне. Видно, уже оценила особенности ролфийского характера и чисто по-диллайнски рассчитала, что мимо еды ни один сын Морайг спокойно не пройдет.

А еще, конечно же, фейерверк – благо в Экспедиционном корпусе хватало умельцев сделать «бух!» не только громко, но и красиво. Глядя на расцветающие в ночном небе огненные шары и слушая восторженные возгласы обывателей, Эвейн язвительно подумал, что подобное зрелище отлично видно с идберранского берега. И слышно тоже. Значит, задача выполняется, и нервам маршала Кербази суждено истрепаться напрочь. Сожжение чучела тива Хереварда, кстати, тоже вышло оч-чень зрелищным.

Корпус стоял в Арросе уже вторую неделю, и никто не посмел бы сказать, будто Рэймси тратит время даром или предается неге, запутавшись в юбках молодой жены. К слову, он еще и до юбок-то толком не добирался. Лихой кавалерийский наскок в брачную ночь не в счет. Но когти Локки! Время! Стойкое желание наконец-то заняться исполнением супружеского долга, вплотную и с должным тщанием, возникавшее у эрна Рэймси поутру, сойдясь в беспощадной схватке с голодом, уступало позиции соблазну отведать очередных коврижек или, как бишь их, профитролей – мня-м-м… После окончания утренней трапезы под дверью уже начинал царапаться и нетерпеливо поскуливать Кэйбри, намекая на очередной список неотложных дел, и генерал с головой нырял в дневные заботы, да так, что к обеду нередко вообще забывал, что у него теперь есть жена. В итоге вечером, точнее, ночью, когда измотанный Рэймси вваливался на квартиру, сил у него оставалось ровно на то, чтобы отдать должное гусятине, стянуть сапоги и снять мундир. И захрапеть, накрепко обхватив талию своей пушистой птички. Правда, в кружевном безумии пеньюара отыскать талию супруги тоже было непросто, но коль скоро удалось с платьями, может, постепенно получится донести до юной диллайн – ложась спать, совершенно необязательно забираться в этакий мешок с завязочками у горла, из которого наружу торчит лишь голова да кончики пальцев. Пр-роклятые юбки. И когда же дамы поймут, что совсем без юбок они выглядят гораздо аппетитней?

– Вам непременно следует танцевать, моя леди, – категорично заявил эрн Рэймси. – Молодым красивым дамам на праздниках полагается танцевать и веселиться. Увы, я не смогу составить вам пару – мне слишком давно не приходилось вальсировать. Поэтому… Кэйбри! Оставь в покое гуся, он никуда уже не улетит, и поди сюда.

И пока адъютант послушно кружил в танце диллайнскую княжну, генерал попивал пунш и благостно размышлял: о прошедшей штабной игре, о завтрашних маневрах конной артиллерии совместно с уланами полковника Конна, о подсохших к лету дорогах и полях Идбера – и о том, что Кэйбри следует оторвать его наглые ручонки. О, и эрн Сэйранн туда же! «Позволь пригласить твою даму, Эвейн!» Ишь, осмелел, разулыбался, хвостом завилял. У самого уже младшая внучка на выданье, а поди ж ты!

– Обойдешься, – рыкнул Рэймси и подал руку своей порозовевшей от танца и смущения супруге. – Моей леди надобно отдохнуть. Идемте, дорогая.

И повлек ее в сторонку, подальше и от танцующих, и от любопытных офицеров, и от еще более любопытных горожан. Зато, наоборот, поближе к столу, ролфийскими вояками почти нетронутому в связи с отсутствием на оном мясного и спиртного.

– Сок, – Рэймси повел носом на соблазнительный пузатый кувшин. – Яблочный. Или сидр. Не желаете присесть и немного освежиться, моя леди?

Рядом со столом нашлась еще и лавка. Не слишком аристократическое сиденье, ну да что делать. Впрочем, эскизарская… ну да, принцесса! – уже, кажется, привыкла к тяготам походной жизни. И беспрекословно уселась на простую, фактически селянскую лавку, выжидающе мерцая на генерала золотыми глазами.