Страница 30 из 32
А теперь мастерскую паузу выдержал Ауриньш — не суетиться, не напрягаться и сбить тем самым боевой напор противника.
— Слыхал, Рыжик? — доверительно обратился он к котенку, почесывая его за ухом, — Говорят, что я тебя цапаю. А никто никого не цапает, мы просто познакомились, верно?
— Ты ваньку-та не валяй! — начал терять терпение Мордатый, — Кто такой, хрен ли тут делаешь?
— Сижу, — пожал плечами Маргус, — С тобой вот разговариваю…
— Ща досидисся! — деловито пообещал второй абориген с кривым адидасовским трилистником, нарисованным шариковой ручкой на некогда белой футболке. — Чо приперся, тебя спрашивают!
— У моего друга здесь дело, — обстоятельно пояснил Маргус, — А я — с ним.
— Знаем, чо за дела, — ухмыльнулся третий, длиннорукий, как горилла, — К Машке Кузьминой кадриться собрался, что ль?
— Мне не нравится слово «кадриться» — подбери другое, — холодно отбрил его Ауриньш. — И что ты имеешь против? Она что, помолвлена с кем-то из вас?
— Чо-о?!
— Что — нет? Тогда в чем дело?
— Н-ну ни хрена ж себе! — изумился Мордатый, — Будут еще чурки всякие наших девок кадрить!
— Это Рустам — чурка? — Ауриньш глянул на него презрительно, словно тевтонский рыцарь на сермягу-ополченца, — Да когда твои предки еще в звериных шкурах ходили, его предки уже обсерватории строили. Вот и посуди сам, кто из вас чурка.
— Чо-о?!! — и прямо в глаз Маргуса полетел увесистый конопатый кулак Мордатого. Судя по всему, оппонент решил уклониться от дискуссии о роли этносов в истории человечества.
И то верно: чего бодягу зря разводить, если итог почти наверняка заранее известен? Ну, поехали: уход уклоном с линии удара, котенка (аккуратно!) в сторонку, захват атакующей руки, загиб за спину с разворотом противника к себе спиной и одновременным взятием глотки соперника на удушающий прием — есть! И — ребром стопы ему в подколенный сгиб — эть! Так, просто — чтоб назад не лягался. И — прикрываемся им, как щитом, от суматошных ударов остальных противников. Раз-два, готово: сдавленно мекнув, Мордатый грузно обвис на руках Маргуса.
— Стоп! — властно скомандовал Маргус, укладывая Мордатого на траву, — Тайм-аут…
В этот момент из переулка появились Маша с Рустамом. Влюбленные держали друг друга за руки «по-детсадовски» и блаженно улыбались. При виде батальной композиции Рустам враз посерьезнел, высвободил руку и решительно встал рядом с Маргусом. Маша не стала хватать его за руки и убеждать не связываться — смотрела на происходящее с веселым интересом. А какой девчонке не нравится, когда из-за нее парни дерутся?
— Это ты его? — вполголоса уточнил он у Маргуса.
— Нет, это они! — честно открестился Ауриньш, — Кажется, по печени попали…
— Не, ну вы что — больные совсем?! — искренне возмутился Рустам, — Вдвоем на одного! Кто так делает?! Ну-ка, Марик, дай я… — и, опустившись на колено, он умело нащупал пульс у пострадавшего. Затем ловко задрал вверх его ноги — так дзюдоисты приводят в чувство потерявших сознание от удушающего приема.
Вскоре Мордатый прерывисто вздохнул и открыл мутноватые глаза. Рустам заботливо, придерживая за спину, помог ему сесть, мягко похлопал по щекам.
— Ну как, нормально? В голове не звенит?
— Нормально… — прокряхтел Мордатый и поднял глаза на Гориллу, — Толян, пала! Урою, мля!!
— Ну ты чо, Санек!.. — потерянно отозвался тот, — Не нарочно же, падла буду!
— Рустам, вы идите, — кивнул Маргус, — Здесь все в порядке, я вас догоню…
— У вас тут что — всегда так махаются? — неодобрительно поинтересовался на прощание Рустам, — Как хотите, пацаны, а это не дело. Нечестно так! Хотите помахаться — так по очереди договаривайтесь, а так — это что? Только шакалы так себя ведут…
— Понятно, фраера? — вздохнул мордатый Санек, глядя вслед уходящим Рустаму с Машей, — Взял приезжий бабай, да и сопли вам утер… Ничо махаешься! — признал он, протягивая Маргусу пачку «Примы», — В десантуре, что ль, так учат?
— Спасибо, не курю. — кивнул Ауриньш, — Да я-то так, середнячок… Это Рустам у нас боец классный. Чемпион училища по боксу, между прочим.
— Неслабо… — уважительно протянул Толян и о чем-то задумался.
Все это время рыжий котенок скакал вокруг, угрожающе шипел и выгибал спину. Наконец, решил, что пора вносить и свою лепту в наведение общественного порядка — решительно протопал к Толяну и, встав на задние лапы, принялся терзать передними его трикотажную штанину. Тот взвыл и собрался было отшвырнуть наглеца ногой, но споткнулся о взгляд Ауриньша и, втягивая с шипением воздух сквозь зубы, кое-как отцепил котенка, продолжавшего воинственно растопыривать лапы.
— Ты, морда! — убедительно обратился он к котенку, поднеся его к самому носу, — будешь об меня свои когти точить — хвост оторву на фиг, и скажу, что так и было! Понял, жопа рыжая?
С такой постановкой вопроса котенок был явно не согласен. И, фыркнув, ловко цапнул Толяна лапой за нос. Тот скорчил свирепую рожу и оглушительно гавкнул прямо в морду рыжему обидчику. Все облегченно заржали, и долго еще не могли успокоиться.
О стычке с парнями Маргус Рустаму ничего не рассказал — да и зачем, собственно? Но и сам Ауриньш не узнал об услуге, которую оказал ему Рустам месяц спустя, когда они вернулись из лагерей в Рязань.
В тот субботний день Рустам был отпущен в увольнение. Каких-то определенных планов на это увольнение у него не было, но не отказываться же, раз отпускают. Отгладив парадку и надраив ботинки, Рустам покинул стены родной альма-матер и неспешно направился в городской парк — побродить бездумно по тенистым аллеям, полюбоваться стенами старого Кремля, подышать воздухом вольной жизни. Дойдя до памятника Сергею Есенину, раскинувшего руки навстречу рязанским просторам (на правой ладони поэта красовался традиционный граненый стакан с остатками портвейна), Рустам заметил на скамейке Маргуса с Лилей, склонившихся над толстой тетрадью. Маргус что-то объяснял Лиле, быстро черкая в тетради карандашом. И был Маргус одет не в парадку, а в повседневное «хэбэ».
— Добрый день, Лиля, — приветливо поздоровался Рустам, — Привет самоходчикам! — подмигнул он Маргусу.
— Ой, Рустам, приве-ет! — заулыбалась Лиля, — В увольнении?
— Ага… А вы тут — чего?
— Да Марик мне вот к семинару готовиться помогает. Я к концу семестра что-то совсем в голове тупая стала — ну ничего не держится! Ой… — опомнилась она вдруг и в упор глянула на Маргуса, — А ты что — в самоволку удрал?!
— Подумаешь, — независимо оттопырил челюсть Ауриньш, — Все ходят…
— Не, ну ты что — совсем, что ли, балбес? А вдруг заловят?
— Не заловят.
— И я — как дура! Уселась тут с ним на лавочке! Да тут патрули каждые пять минут ходят! Хоть бы сказал, что ли — я бы в общаге с комендантшей договорилась…
— В общаге девочек много, — возразил рассудительно Маргус, — Им то переодеться надо, то еще что… Не хотелось мешаться.
— Ладно, люди, я пошел, — поспешил откланяться Рустам, — Вы тут сами разбирайтесь…
Пройдя по аллее до поворота, Рустам глянул вперед и тут же оценил Лилину прозорливость — навстречу неспешно выдвигался комендантский патруль. Хотя какая тут, к бабушке, прозорливость? Любому дураку известно, где патрули ходят. Любому, кроме Маргуса. Вот же черт. Рвануть обратно — предупредить его? Можно, однако, толку не будет: Ауриньш лучше предпочтет с норманнским достоинством предаться в лапы патруля, чем сигать в присутствии Лили в кусты — это Рустам знал совершенно точно. Значит, остается одно. Хмыкнув, Рустам одним движением расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и сдвинул узел галстука чуть ли не под ухо. Расстегнул китель, дерзко засунул руки в карманы и, демонстративно покачиваясь, решительно двинулся навстречу патрулю, заранее напустив на физиономию осоловелое выражение.
— Здрасссьте, — светски приподнял он фуражку, поравнявшись с патрулем.
— О…о…о… — сокрушенно покачал головой полковник-связист, начальник патруля, — Как все запущено… Взя-ать!!