Analyste

Тем не менее Мари продолжала молчать. Тут Уриэль как будто что-то внезапно понял и поспешно добавил:

— По поводу жениха: можете не торопиться с решением. У вас всегда будет эта возможность. Когда бы вы ни пожелали!

Мари хмуро посмотрела на ангела-искусителя и подивилась не только его цинизму, но и, в очередной раз, тем странным и порою страшным вещам, которые, казалось бы, спрятаны так глубоко внутри тебя, что и сам о них не знаешь, но при этом их могут видеть посторонние. Наконец, приняв еще одно решение о предательстве, она сказала глухим голосом, не допускающим противоречий:

— Так вот, слушайте меня внимательно! Во-первых, мне нужна письменная гарантия: вашему Египтянину я не верю! Во-вторых, с чего вы взяли, что я хочу оставаться в вашей богадельне? Меня от нее тошнит точно так же, как и от этой клоаки. В общем, нам не нужен ни Ад, ни Рай: верните меня и дочь на Землю, отдайте нам наши жизни и здоровье и сделайте так, чтобы мы больше никогда не слышали о загробной жизни! Понятно? Все, что нам надо, — это прожить нормальную жизнь на Земле. Как получится, со счастьем и несчастьем, радостями и печалями.

— Вы отказываетесь от вечности? — не поверил своим ушам Уриэль. — Вы хоть понимаете, что вы делаете?

— Да, я прекрасно понимаю, что я делаю. Особенно после того, как я эту вашу вечность повидала. Мне и моей дочери ее не надо. Что же касается моего мужа: это должно быть его собственное решение. Все. Когда я получу документ?

Уриэль не стал более спорить и достал из кармана потрепанного плаща свернутый пергамент.

— Осталось добавить одно: мы можем вернуть вас на Землю, но мы не можем дать глаза вашей дочери. Это — прерогатива Бога, а не Египтянина.

Мари обдумала это, кивнула, развернула документ и внимательно его прочитала. Те фразы, которые ее не устраивали, немедленно, на ее глазах, меняли свои очертания и приобретали приемлемую форму. Когда она повторно прочла документ и, посмотрев в глаза непадшего ангела, сказала «согласна!», под текстом сама по себе вспыхнула подпись-иероглиф, в котором Аналитик, возможно, смог бы узнать тот самый символ, который он когда-то пытался начертать на покрытом росой парапете крыши дворца в Эдеме. Отдав документ, Уриэль с облегчением, но в то же время и некоторым сочувствием посмотрел на несчастную сероглазую красавицу, вновь вынужденную совершить самый страшный грех, предав одного дорогого ей человека ради другого. Мари вдруг достала из сумочки пачку «Голуаз» и решительно протянула сигареты искусителю из Рая:

— Мне они более не понадобятся: Аналитик не курит и наверняка не любит, когда курят его женщины. На Земле же я никогда не курила и начинать не собираюсь.

Уриэль кивнул и взял атрибут богомерзкой привычки, засунув его в карман все того же кожаного плаща. Перед тем как расправить мощные крылья и покинуть Мари, он на прощание сказал:

— Понимаю, что вам это никак не поможет, но, выполнив это поручение, я не чувствую гордости и удовлетворения.

И это было почти правдой.

В этот момент на расстоянии многих миллиардов километров от созвездия Центавра, в ином измерении и иной реальности, военно-транспортный самолет ВВС Россия с грузом запасных частей для штурмовиков Су-24, кассетными бомбами и некоторыми другими высокоэффективными военными прибамбасами, почему-то запрещенными международными конвенциями, продолжал свой долгий полет, начавшийся на аэродроме Чкаловский под Москвою. Его конечным пунктом прибытия после промежуточной дозаправки на Мальте была Луанда — столица Народной Республики Ангола. Этот Ил-76ТД принадлежал боевым частям, а не отпущенным в свободное коммерческое плавание на списанных летательных аппаратах отрядам наемников. Он был не зафрахтован, а выполнял боевую задачу. Поэтому, когда наш старый друг Полковник собрался в рамках проводимой операции вновь посетить знакомую страну, он решил не пользоваться обычными коммерческими рейсами из Европы, а присоединиться к коллегам из 10-го Управления Генерального Штаба.

«Десятка», как в просторечии называли ее те, кто о ней знал, еще с советских времен отвечала за межправительственные поставки оружия самым различным странам мира, а также за посылку военных советников и инструкторов по боевому применению всего этого хозяйства. Связи между «Десяткой» и «Аквариумом» были старыми, тесными и традиционно теплыми, чему способствовали частая совместная работа в одних и тех же гиблых местах, регулярный обмен кадрами и общая нелюбовь не только к огласке их деятельности, но и к публичному упоминанию самого факта их существования.

Поэтому два офицера из «Десятки», сопровождавших ценный груз, с любопытством, но без особого удивления отнеслись к внезапному появлению в последнюю минуту перед отлетом моложавого мужчины со спортивной фигурой и очень спокойными светлыми глазами. Будучи людьми бывалыми, они примерно знали, у кого и почему появлялся этот устремленный в пространство взгляд. В ходе завязавшегося разговора Полковник рассказал им свою легенду: как будто он, военный врач-эпидемиолог, летел в Анголу, чтобы проверить причины вспышки желтой лихорадки среди российских миротворцев, находившихся там по контракту с ООН. Офицеры вежливо кивнули, но не поверили ни одному слову. И они, и Полковник и так знали, что причин вспышки скорее всего могло быть две: или миротворцам вкололи просроченную вакцину домашнего приготовления, или после инъекции они не последовали хорошему совету воздержаться от алкоголя в течение двух недель. Тем не менее обижаться они не стали, и завязался обычный разговор опытных военных, успевших побывать не на одной войне и потому неизбежно находивших тему для долгого обсуждения за бутылкой спиртного. Что было естественно во время подобных путешествий через полмира.

Они рассказали Полковнику, как однажды в Эфиопии пришлось расследовать любопытный инцидент. Тогда, пятнадцать лет назад, в западных средствах массовой информации появилась очередная клевета о том, что войска еще не свергнутого правительства Менгисту применяют химическое оружие. Поскольку Советский Союз сроду не поставлял подобных опасных вещей не до конца развитым странам, то возник законный интерес, а откуда все же подобные слухи появились. В итоге, к всеобщему удивлению, оказалось, что та половина Германии, которая в то далекое время еще называлась демократической республикой, производила по советской лицензии авиабомбы и поставляла их эфиопам за свободно конвертируемую валюту для облегчения процесса выяснения отношений с так называемыми сепаратистами. Но немцы всегда оставались немцами и усовершенствовали наш дизайн, начинив бомбы такой взрывчаткой, которая не только рвала на части, но еще и вызывала жуткий зуд и поражения слизистой у тех, кому посчастливилось остаться целыми. Советские товарищи тогда посмеялись над западной прессой: мол, если бы там действительно применили нечто химически активное нашей разработки, то жертвы зудом и кашлем не отделались бы. Нет, милые вы наши, пришлось бы какать кровью и кашлять кусками легких!

Полковник, посмеявшийся вместе с ними над этой былью, не стал рассказывать, что рецепт ядовитой взрывчатки был затем выведан у немецких коллег при его непосредственном и активном участии. Вместо этого он поведал о другом путешествии на Ил-76. Путешествие случилось примерно в то же время, что и описанный эфиопский инцидент, только в Анголе. Тогда Полковник был гораздо моложе и младше по званию. Самолет эвакуировал кубинский танк с Центрального фронта в Луанду. У экипажа первоначально были большие сомнения в том, что машина сможет взлететь с таким грузом с аэродрома, расположенного на плоскогорье. Но в итоге прозвучало неизбежное в наших доблестных войсках «авось!», и Ил-76 с надрывом и лишним пробегом по полосе, отстреливая тепловые ловушки от «Стингеров», все же взлетел. Между кабиной летчиков и поднятым в воздух многотонным бронированным чудищем сидели пассажиры — обычный набор русских и ангольцев, которым повезло воспользоваться оказией. Ангольцев в этот раз было двое: их взяли по знакомству члены экипажа, и они сразу же вызвали большие подозрения у остальных пассажиров своим молодым возрастом и бегающими глазами жуликов, откупившихся от призыва в армию.