Доктор Самты Клаус

Матрас, сделанный по спецзаказу в Диснейленде, был хорош. Рисунки, его украшавшие, вперемешку и беспорядочно представляли весь калейдоскоп продукции, произведенной за долгие годы почтенным учреждением Уолта Диснея. Но все мы перечислять не станем. Остановимся лишь на самых вопиющих эпизодах.

Эпизод первый. Бурундучки Чип и Дейл спешат на помощь пиратам Карибского моря с двухведерной клизмой в крохотных лапках.

Эпизод второй. Дядюшка Скрудж прячет в потайное заднее место золотой запас из Форт-Нокса.

Эпизод третий. Папайя-морячок пытается жениться на пчеле Майе. А пчела Майя пытается укусить морячка за папайю.

Эпизод четвертый. Микки-Маус наслаждается нюханием дуста на тропическом пляже в окружении соблазнительных мышек.

Эпизод пятый. Красавица заставляет прекрасного принца превратиться в страшное чудовище простым, но настойчивым требованием нового «кадиллака».

Эпизод шестой. Золушка и Русалочка меняются между собой нижними конечностями, и каждая радуется, что вот теперь-то ей точно повезет.

Ну, и хватит. Даже в «Звездных войнах» эпизодов всего шесть. В общем, у вас и без того теперь есть представление, какую культурную и познавательную ценность представлял собой диктаторский матрас. И в каком месте играло у ПД детство.

Как все-таки Самты и его команда попали на станцию «Вылупленные зенки» и что там внутри с некоторыми из них произошло.

На матрас бравые мужчины-диверсанты под предводительством доктора Клауса грузились весело и с песнями. Женщин предусмотрительно оставили на берегу. Как известно — баба на корабле, ну ладно, пускай даже на надувном матрасе, делает его морально неустойчивым. Поэтому, в море отправились одни мужчины, заранее включив встроенную противоакулью защиту — крошечный вентилятор, призванный изображать звук боевой атакующей торпеды. За отсутствием нормальных весел гребли по очереди железной суковатой палкой и китобойным гарпуном. Гребли долго. Пока не догребли до нужного места.

— Уф! — выдохнул на дымящийся гарпун Сэнд Муд. — Сюда бы хорошо на белом катере, да что поделать, если у нас только двуспальный надувной матрас! Вот он буй, стоп машина!

Пит с дредами послушно вытащил из воды железную суковатую палку, которую ему одолжил Самты. Лично доктору Клаусу грести, как простому рядовому бойцу, не позволяло его теперешнее служебное положение.

— Теперь куда? — спросил начальственным тоном Самты. — Кругом одна вода?!

— Стало быть, под воду. Если держаться за леску от буйка, в аккурат на станцию и доплывешь, — пояснил доходчиво Сэнд Муд.

— Умный какой! С чего это ты взял, что именно я поплыву? Я должен отдавать команды на капитанском мостике, то есть, на матрасе. И не мое это дело держаться за какую-то там сомнительную леску, — заспорил с ним Самты, а для убедительности добавил: — и вообще, я плавать умею только вдоль или поперек, но никак не вниз. Значит, нырять будут Чак с пейсами и радист с проволокой.

— Почему, чуть что, сразу я? — плаксиво возразил охрипшим голосом Кац-Бруевич.

— Я рад, что по кандидатуре радиста Жукова возражений нет. А ты поплывешь, потому что громко и хорошо поешь. И дураку ясно, чтобы громко и хорошо петь, нужно иметь большой объем легких. Тем более, я не дурак, я доктор. Так что, Чак, счастливого пути. Привет «Вылупленным зенкам»!

Кац-Бруевич скривил губы, и уже собрался было заплакать от несправедливости, как его успокоил Встанька:

— Главное, шо тут плыть-то? Сажени две вниз, не больше выйдет. Акула плавником махнуть не успеет, как мы уже в дамках. А на станции автоматический аппарат с шоколадом и леденцовыми конфетами. Бесплатно, и с собой можно брать.

Чак шмыгнул носом и тряхнул пейсами. Шоколад с конфетами ему очень понравились, особенно, если можно брать с собой — будет, чем задобрить Клару Захаровну. А то после рождения противного и крикливого младенца, рекламная дама стала совсем уж невыносимой для совместного проживания.

— А как вы на станцию попадете? Что, просто так нырнете — и заходи, кто хочешь, бери, что хочешь? Хоть весь аппарат с конфетами выноси? — поинтересовался у Встаньки доктор Клаус.

— Там кодовый амбарный замок имеется. Два раза ключ вправо и один раз по часовой стрелке. Дверь и откроется. В смысле, вплавной люк.

— Стало быть, три раза вправо! Так бы говорил, — прикинул про себя манипуляции с амбарным замком умница Самты. — Стой, стой, погоди! Какой-такой люк? Ведь если чего под водой открыть, то это самое тут же водой и затопит?!

— Так-то оно так, да не этак! — солидно откашлявшись, ответил ему радист Жуков, и пояснил. — Туточки, как внутрь-то попадешь, сразу надо дергать за ручку «Экстренный слив». Вода и выйдет вся, если фановая труба не засорилась. А это вряд ли. Ее регулярно раз в год наждаком чистят. Беда только, на станции тьма кромешная. Пока розетку сыщу, мыкаться придется. Но не впервой. Я на ощупь могу запросто поменять конденсаторы в транзисторной схеме, и меня даже током не шибанет!

Тут участливо вмешался благородный ирландский террорист Сэнд Муд:

— Чего уж там! Чтоб впотьмах не тыркаться, жертвую вам бензиновую именную зажигалку! Вот, «от С. Хусейна — С. Муду на день рождения»!

— Бензиновую никак нельзя, хотя вообще-то спасибочки! — вежливо отказался радист Жуков. — Бензиновую или, скажем, газовую, ни в коем случае! Станция-то, кругом деревянная!

— Как это? — изумились бравые мужчины хором.

— Так уж вышло. Шоб металлоискателем было не найти, и шоб всякие там радары и сонары ввести в заблуждение. Дескать, лежит себе деревяшка ненужная или, для примеру, утопшее разбитое корыто. Сыровато внутри, конечно. И протекает кое-где, усе время конопатить и смолить надо. Зато чистый сибирский кедр, импортный!

Изумляться деревянной подводной станции, впрочем, было особо некогда. Привесив заранее припасенные камни на шеи отважным подводниками Кац-Бруевичу и Жукову, бравые мужчины по команде Самты столкнули их в воду. Несколько минут все было тихо.

Потом бывшему смотрителю Муду стало скучно. А это очень чревато, когда бывшим смотрителям и действительным террористам становиться скучно. Последствия не замедлили сказаться. После того, как Сэнду Муду надоело петь об ирландском зеленом лужке и пасущейся коровке, он стал заигрывать с китобойным гарпуном. Задорно подбрасывать его в воздух и с гиканьем ловить. Надо ли говорить, что гарпун был сильно тяжелый и достаточно острый, поэтому Муд очень скоро им пробросался.

Гарпун стремительно миновал раззявленные руки бывшего смотрителя, и, слава богу, миновал матрас. Зато под коллективный возглас «ох!», стрелой врезался в воду и дальше, дальше — сквозь две сажени прозрачной океанской водички тоже все было видно хорошо. Как китобойное орудие с плеском проломило деревянную крышку вплавного люка станции, и теперь на том месте кружился веселенький водоворот.

— Мамочки мои! — только и успел произнести Сэнд Муд. А после добавил: — Пропал гарпун!

Об отважных подводниках, о станции и о том, какие именно слова скажет ПД, когда узнает о случившемся, каждый на матрасе старался не думать. Особенно об этом не хотелось думать Самты, как ответственному командиру.

— Может, я нырну и посмотрю, как там и чего? — несмело предложил толстяк Пит. — Все же бедный Чак был мне другом.

— Как же, ты нырнешь! — оборвал его Самты. — Да у нас и камня нет подходящего размера! А без камня тебе, жиртрест, нырять, все равно, что топить на Мертвом море пустую бочку. Надо выждать. Никогда так не бывает, чтобы парням вроде нас вчистую не везло!

И Самты, как в воду, глядел. Точнее, глядел он именно в воду. Вскоре из нее показалась всклокоченная голова радиста Жукова, косые его глаза смотрели озабочено в разные стороны.

— Все, ребята! Минные заграждения мы отключили. Но какой-то чудак на букву «м», — при этих словах радиста Сэнд Муд стыдливо отвернулся, — уронил на распределительный щиток здоровенную железяку. Теперь, шоб станцию не затопило, кто-то все время должен дергать за ручку «Экстренного слива»! Короче, ваш Чак теперь ее и дергает. И будет дергать до тех пор, пока станцию не починят. Может, недельки через две, если ПД почешется. А так как чешется он редко, то сами понимаете… Парень попал надолго.