Судьба дракона

Чешуйчатый Владыка чуть усмехнулся, слушая, как трещит подлесок. Хаван почти так же быстро отступил к своему змеиному щиту, страшась своего старшего напарника куда больше, чем зверя.

Он едва успел дойти до того места, откуда бросил заклинание, когда шорох листьев и треск веток взорвался ревом двух дерущихся тварей. За ними последовали еще более сильные треск, рев и хруст, визг и тяжелые удары, словно упало и покатилось какое-то огромное тело. Затем звук драки возобновился и удалился в сторону.

Чешуйчатый Владыка обернулся к Хавану.

— Отлично. Нам удалось возродить древний Кровавый Мор. Одни его жертвы гибнут от Безумия, а другие превращаются в зверей и набрасываются на все, что видят.

Он наставительно поднес палец к лицу Брата во Клыке, словно учитель, просвещающий особенно тупого ученика.

— Вскоре, — сказал он, — Аглирта будет наша.

— Наша?

— Наша, — твердо повторил Артрун, — навсегда наша. Поскольку любой, кто в этой стране пьет воду, будет либо под нашей защитой, либо мертв.

— А Высочайшие Князья? — осмелился спросить Хаван.

— Увидим. Они сейчас в Сторнбридже, пируют с тамошним наместником. А за столом прислуживают некоторые из тех, кто поклоняется Великой Змее. Скоро все узнаем.

Повелитель Змей Ханенхатер покачал головой.

— Плохо, Артрун, очень плохо. Ты позволил зверю уйти вот так, когда он мог напасть на вас, пока вы трепались? И как он тогда станет оружием в твоей руке? Или орудием нашей веры?

Зверь лежал мертвый, со вспоротым брюхом, — это сделал другой зверь, которого магически выследил брат Ландрун.

И этот зверь сейчас тяжело топал прямо к Повелителю Змей. Еще один злосчастный крестьянин превратился в результате действия отравы в чудовище — в жуткого хищника с крупной серой башкой и когтями. У него была толстая, непробиваемая шкура, а величиной и весом он мог сравниться с двумя дюжими быками.

Повелитель Змей снова покачал головой. Артрун даже не подозревал о его присутствии, и ему явно было наплевать на судьбу медведеподобной твари, которая могла бы в дальнейшем неплохо послужить братству. И такой человек нынче носит титул Чешуйчатого Владыки… Ну ладно же.

— Спокойно, Ландрун, — рявкнул он. — Ошибешься — и сам превратишься во что-нибудь похлеще своего зверя!

Брат Ландрун вздрогнул и испуганно глянул на своего старшего напарника. Ханенхатер, чуть усмехаясь, сплел заклинание. Глаза его были, как всегда, холодны, и Ландрун затрясся, видя, как его зверь вдруг согнулся, уменьшился — и превратился в человека.

Ссутулившись и спотыкаясь, он повернул прочь, к деревьям. Повелитель Змей ухмыльнулся, глядя ему вслед.

— Ступай, наместник Айронстоуна, и отдай те приказы, что я внушил тебе, — негромко проговорил он, — и вскоре война снова охватит всю Аглирту, эту страну кровожадных, бешеных глупцов!

Брат Ландрун сглотнул.

— А где настоящий наместник Айронстоуна, господин мой?

— О, боюсь, он умер очень быстро. Помнишь, что прошлой ночью сожрал на дороге наш ручной злозуб?

— Слизнезмея длиной с телегу, — медленно проговорил, нахмурившись, змеиный жрец и с ужасом глянул на собеседника. — Ты хочешь сказать?..

— Да. — Улыбка Повелителя Змей очень подошла бы сейчас злозубу. — Этот слизнезмей был весьма благородного происхождения.

Ландрун подавил приступ тошноты.

— Но ведь никто не будет тогда уверен, что его хозяин или жена настоящие…

— Мы погрузим всю Долину в кровавый хаос, — ответил Ханенхатер, — и увидим, как падут и Высочайшие Князья, и король-сопляк, и некоторые не слишком умные Чешуйчатые Владыки.

Он усмехнулся.

— Хорошая пирушка кое для кого. Идем, Ландрун, У нас есть дела. Тебе нужно попрактиковаться в управлении этими тварями. Похоже, настало время нескольким крестьянам попробовать себя в роли Высочайших Князей.

Воды в ванне было не слишком много — не хватило для блаженного отмокания. Как только чан на полу наполнился, Краер задул масляный светильник, погрузив все во тьму. Он не стал долго разлеживаться, вскоре вылез, вытер ноги и снова натянул башмаки. Кое-как привел себя в порядок. Конечно, все это было весьма неосторожно, если хотя бы половина того, что он ожидал, случится.

Первый раз обойдя комнату, он обнаружил под кроватью обычный ночной горшок и вытащил его на случай, если растревоженные внутренности побудят его немедленно опорожниться. Затем Краер припал к полу, словно кот, и начал обследовать свою темную опочивальню, выискивая на резных деревянных панелях хотя бы намек на свет, на приближающийся огонек свечи или что-то в этом роде. Ощупал одну резную панель с длинной вертикальной щелью, идущей от уровня головы вниз до уровня колен. На лице его появилась усмешка.

И тут в дверь тихонько постучали. Краер быстро сделал три шага к двери, встал сбоку и достал два кинжала, кончиком одного из них подтянул к себе башмак из запасной пары и кинул его на пол прямо перед дверью.

Никто не ткнул клинком под дверь или в подозрительно широкую щель у косяка, никто не бросил заклинания. Через мгновение Краер с опаской спросил:

— Кто там?

— Я, дубина, — послышался знакомый шепот.

Высочайший Князь Делнбон улыбнулся в темноте, подвинулся ближе и спросил:

— И кто же этот самый «я»?

— Ах ты, ублюдок, — ответили ему тихо, — ведь ты прекрасно знаешь, что это я, Тшамарра!

— Да? Я знавал нескольких женщин по имени Тшамарра, — весело шепнул в ответ Краер. — А где у этой Тшамарры шрам полумесяцем от моего укуса?

— На левой груди, куда ты меня тяпнул, Краер. А теперь открывай дверь, скотина, не то я ее разнесу!

— Ты одна и действуешь свободно?

— Да, чтоб тебя!

Краер убрал кинжалы в ножны и достал третий — тот самый, который он сунул между двумя плитами у двери, чтобы не дать ей распахнуться. Убрав два клина, вбитые между дверью и косяком, он вынул небольшой резной бронзовый засов, которыми наместник Сторнбриджа снабдил своих гостей, и, распахнув дверь, нырнул в тень с кинжалом наготове.

Тшамарра Талазорн стояла в дверном проеме, облаченная в черный кожаный костюм, любимую одежду многих воров — Краер одобрительно улыбнулся, — и в руке держала небольшой закрытый фонарь. Два светильника в коридоре у двери Краера, похоже, выгорели, а стражники под ними отключились, растянувшись на полу. Может, просто перебрали спиртного… Но при верном применении магии почти все происходящее может казаться случайностью.

— Прошу прощения, леди Талазорн, — прошептал Краер, когда Тшамарра осторожно вошла в темную комнату. — Предосторожность никогда не помешает. И по вашей одежде и повадке видно, что вы разделяете мое мнение. Говоря прямо, вы тоже наверняка ожидаете неприятностей, как и я.

— Более того, — мрачно ответила она, затворяя дверь и на мгновение прислоняясь к ней, чтобы унять рвотный позыв. — Надо немедленно найти Эмбру. Мне не просто нехорошо — наверняка в еде была отрава.

Краер наклонился к башмаку, что-то достал из него и протянул ей.

— Хочешь? Правда, боюсь, он уже полупустой.

— И что же это за неведомый напиток?

— А это уже мой собственный своевременный графинчик. — Краер сунул металлический предмет ей в ладонь. Ее кожа показалась ему невероятно холодной. — Я купил его много лет назад в одном силптарском городке, — добавил он, ободряюще улыбаясь и скрывая под улыбкой свою тревогу за нее. — Та карга, что продала мне его, клялась, что он нейтрализует все яды.

Тшамарра подняла бровь.

— И ты ей поверил? Неужто, лорд Краер, ты веришь всем старухам-лавочницам Силптара?

— Леди Талазорн, — с достоинством ответил Краер, — она была из Мудрых, и я оказал ей услугу, купив у нее еще и доспехи. Я выпил половину уже давно, и, как видите, до сих пор жив. Допей до конца. Прошу тебя.

Тшамарра кивнула — и вдруг по ее телу прошла дрожь, она сложилась почти пополам.

— Ладно, хуже не станет, — прошептала она, ставя фонарь на пол и беря флакон. Она с подозрением понюхала, затем выпила.