Страница 39 из 79
Орнентар нахмурился и кивнул.
— Это означает, что нас поджидает маг. Давайте пойдем медленно и прокрадемся во дворец как можно незаметнее. Поход в тронный зал может окончиться для нас смертью.
Тарлагар помрачнел и тоже кивнул.
— Лучше быть живым бароном, чем мертвецом с короной на голове.
Гончие Псы поморщился.
— Только не надо этих громких бардовских фраз! Скажем лучше так: самая выигрышная тактика — незаметно обследовать этот дворец, оставляя главные покои напоследок — в надежде на то, что, когда мы доберемся до тронного зала, там нас будет ждать только один враг: тот, кто выживет после сражений с остальными. Враг, ослабленный битвами с другими соперниками.
— Нет другого такого мага, как Повелитель Заклинаний барона Серебряное Древо… — с дрожью в голосе сказал Тарлагар.
— Согласен, — коротко ответил Орнентар и указал мечом в сторону садовой дорожки, которую знал. — По этой тропе — и держитесь все вместе.
«Эта тропа» вела к Грифоновым вратам, боковому входу в замок.
Барон Фаерод Серебряное Древо сильно изуродовал эти ворота, потому что они напоминали о геральдическом животном на гербе его смертельного врага, барона Черные Земли. После этого Грифоновыми вратами пользовались очень редко. Гончие Псы и Тарлагар кивнули, выражая согласие. Пытаясь захватить трон с оружием в руках, они должны были действовать осторожно.
Когда в небе над гаванью вспыхнуло и расцвело бело-голубое сияние, латники, не дожидаясь приказаний, пригнулись к земле и разбежались по кустам — а трое баронов уже больше не обсуждали никакую тактику.
— Эмбра! — позвал Сараспер, пробираясь между блуждающими по залу Тающими. Мрачный и решительный Гларсимбер и перепуганный Ролин шли следом за целителем. — С тобой все в порядке? Тебе моя помощь не нужна?
Краер, бледный и дрожащий, повернулся к ним — и Сараспер увидел, как глаза его внезапно вспыхнули голубым пламенем.
Потом то же самое бледно-голубое сияние озарило лица Тающих, и заколдованные создания вдруг перестали бесцельно и неуклюже блуждать по залу и все разом, единым плавным движением повернулись к южной стене тронного зала. Сараспер быстро окинул взглядом эту стену, но не увидел ничего необычного — стена была такой же, как всегда.
Однако он кое-что услышал. Какое-то шипение или рев, отдаленный, но быстро приближающийся… И шипело, и рычало не одно создание, а несколько. Три или четыре одинаковых звука, похожих на треск и рев пламени лесного пожара, быстро пожирающего сухие деревья при сильном ветре…
А потом за дверями с южной стороны тронного зала вспыхнуло голубое пламя, и двери словно снесло взрывом — тяжелые, массивные створки, которые обычно открывали трое крепких стражников, в одно мгновение слетели с петель и ударились о стены.
За этими дверями ревело и бушевало голубое пламя. Неистовая магия катилась по коридорам дворца, с оглушительным сухим треском вспыхивали волшебные голубые молнии — и на этой волне колдовства, словно на сотканных из голубого огня конях, неслись четыре женщины.
Они были похожи друг на друга — неистовые всадницы в черных траурных одеждах. Мрачные колдуньи окинули взглядом тронный зал, не замечая ничего, кроме трона — на нем корчилась от боли заплаканная Эмбра, а вокруг нее яростно громыхали их голубые молнии.
Одна из колдуний Талазорн недобро усмехнулась — и все четыре разом устремились к Речному Трону на волнах голубого огня и протянули руки, готовясь схватить Эмбру и разорвать на куски.
12
ПЛЕВАТЬ НА КОРОЛЯ
В ТЕМНОТЕ светился бледный огонек. Повелитель Заклинаний вздохнул с облегчением, когда боль начала понемногу утихать, перетекая из его измученного тела в этот огонек. Ах-х-х…
Ингрил Амбелтер лежал в открытом саркофаге, распростершись на вечно оскаленном в улыбке скелете Гадастера Мулкина. Ингрил негромко застонал, когда его наконец оставило мучительное напряжение, которое заставляло повиноваться непослушное, пронизанное болью тело.
Глупо было пытаться использовать магию против того, кто обладает сразу двумя Дваерами. Боги, как же могущественны эти Камни! И Черные Земли тоже, как ни странно, очень силен. О, конечно, этот улыбчивый хитрец — известный мастер постельных интриг, для которых необходимы и храбрость, и недюжинный ум, и низкое коварство. Однако Черные Земли, как оказалось, владеет и магией. Его разум отточен, как острый меч, — и так было еще до того, как проклятый Золотой Грифон завладел могуществом Дваеров.
Было бы разумно больше не вступать с ним в магические поединки…
Бледное сияние вокруг Амбелтера начало угасать, и боль почти совсем утихла. Старый Гадастер терял силы еще быстрее, чем Ингрил. Наверное, лучше встать прямо сейчас, прежде чем мощи бывшего наставника совсем рассыплются.
Внезапно сияние вспыхнуло ярче, чем прежде, а толстые каменные стены… подернулись рябью. Трое Вышних, что же это за магия, способная сделать такое?!
Весь дворец, казалось, тоже содрогнулся и замер. И Ингрил почувствовал, как по сплетению древних заклинаний заструилась магия. Кое-где из стен выпали камни, и вокруг Ингрила закружилась накопившаяся за многие века пыль.
Великие боги, в прошлый раз, когда он приползал сюда, тоже случилось нечто подобное, и…
Ингрил поспешно выбрался из саркофага и, встав на еще неокрепшие ноги, покачнулся. Усилия отозвались болью во всем теле. Там, наверху, во дворце, творились могущественные заклинания, одна магия сражалась с другой.
Необходимо как можно быстрее выбраться из подземелья! В любое мгновение может рухнуть потолок, или же по этой затерянной в глубине подвалов комнате случайно пронесется волна заклинаний и походя сметет все на своем пути. Воздух в подземелье замка сгустился от разбуженной магии и стал плотным, словно вода в реке. Ингрил шел, преодолевая сопротивление воздуха, как будто против сильного ветра. А две чудовищные магии, сошедшиеся в поединке, вспыхивали и мерцали, как языки пламени в костре.
— Когти Темного! — выругался Повелитель Заклинаний. Он испугался так, как никогда еще в жизни не пугался. Его пальцы нащупали в темноте полки, на которых лежали свитки с заклинаниями и маленькие шкатулочки с волшебными кольцами, амулетами и заколдованными камнями. Ингрил стал поспешно собирать все эти полезные вещи.
Что-то выпало у него из рук, когда он творил заклинание, переносящее его отсюда в другое место. Но Ингрил даже не обратил на это внимания. Сейчас важнее всего было убраться подальше от дворца. Маг завершил заклинание, судорожно втянул в грудь воздух, полный клубящейся пыли — еще несколько камней выпало из расшатавшихся стен, на этот раз совсем близко, — и исчез с острова.
Четыре столба магического пламени остановились, нависая подобно балконам под высокими сводами тронного зала, и на каждом из них стояли колдуньи, из рук которых рвался голубой огонь, потрескивая и рассыпая во все стороны искры.
Сараспер негромко выругался, с горечью сознавая свою беспомощность. Эмбра сидела на Речном Троне, корчась и извиваясь под ударами синих молний. Колдуньи холодно смотрели на нее сверху вниз.
— Уничтожить ее? — резко бросила Ариати, посмотрев на Олони.
Краер метнул свои кинжалы в сестер Талазорн, но они не обратили ни малейшего внимания на сверкающие лезвия — а кинжалы, соприкоснувшись с голубым пламенем, упали и рассыпались, превратившись в голубые искры.
Олони пожала плечами.
— Если она умрет — то умрет. Главное — трон, сестры! Бейте по трону! Если мы разрушим Речной Трон, то Спящий Король, несомненно, будет уничтожен — и королевский род Аглирты исчезнет навсегда! Ради нашего отца — бейте, сестры!
— Раевур Талазорн! — закричали в ответ три колдуньи и обрушили на трон магические сферы, сотканные из голубого огня.
Хоукрил с трудом, покачиваясь, поднялся на ноги. Он был безоружен. Аглирте угрожала опасность: но что он мог сделать против четырех колдуний, паривших высоко в воздухе?