Скипетр Дракона

— Во имя богов, парень, ты что, совсем не смотришь вокруг?

Флаерос сглотнул, отбежал на несколько шагов и повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как барон Яркое Знамя несколькими ударами рассек лицо одному из Тающих, шагнул вперед, чтобы швырнуть тело на стоящих сзади зомби, затем развернулся, чтобы отскочить на то место, где начал схватку, и парировать клинок еще одного мертвеца, прежде чем тот проткнет Флаероса насквозь.

— Это и есть то, для чего ты сохранял силы, парень? — прорычал Гларсимбер, проскакивая мимо. — Я буду благодарен, если ты чуток отскочишь в сторону, даже если ты не хочешь помахать мечом, — просто для того, чтобы устроить этим трупакам небольшое развлечение!

Флаерос бросил на него потрясенный взгляд, а затем осознал, что барон пошутил. Бард резко нырнул, уходя от клинка Тающего, — только для того, чтобы почувствовать ледяной укол другого клинка, кончик которого рассек кожу, пройдя сквозь плотный плащ и тонкие одежды Делкампера. Гларсимбер закричал и неистовым ударом отбросил этого Тающего прочь. Тот зашатался, едва сохраняя равновесие и вытягивая обрубленные в запястьях руки. А потом задыхающемуся от ужаса барду показалось, что они со всех сторон окружены темными клинками, медленно приближающимися… Тающие бесстрастно преследовали их, и, несмотря на яростную отвагу барона, двое людей были обречены…

Неожиданно в воздухе повеяло прохладой, которой неоткуда было взяться, возник синий туман или дымок, а затем выросли странные, похожие на тени деревья, совершенно не такие, как лес вокруг. Голубоватое сияние окружило кольцом людей, и те отступили туда под напором мечей Тающих, а потом барон выругался, пошатнулся и нанес удар…

…И вдруг они оказались в каком-то другом месте, в лесу, похожем на аглиртский: Флаерос, барон Белкларавус и десяток или больше Тающих.

— Нас куда-то загнали, парень! Смотри в оба! — прорычал Гларсимбер, рубя и отбивая удары словно сумасшедший.

Флаерос уклонился от замаха одного зомби, откатился от колющего выпада другого — и неожиданно обнаружил, что на пути у него больше никто не стоит. Он находился в гуще леса, среди давно упавших древесных ветвей и зарослей подлеска. Солнце, пробиваясь сквозь кроны, высвечивало маленькие островки почвы — и яркие пятна света сияли на прогалинах, со всех сторон обрамленных зелеными листьями. А вдалеке, почти за пределами поля зрения, зеленый сумрак светлел — там, должно быть, была опушка леса, а за ней открытая местность.

Бард вскочил на ноги и побежал так, как никогда не бегал прежде, проламываясь сквозь засохшие ветви и скользя по влажным кочкам, покрытым палой листвой и мхом. Неистово хватая ртом воздух, он просто бежал — бежал, забыв в этом безумном бегстве об отважных баронах, драконьих скипетрах и призыве регента, — только бы оказаться подальше от безмолвных ходячих мертвецов, которые тянули к нему руки с обвисшей, дряблой плотью…

— За Яркое Знамя! За Сарт! А, Темный тебя побери — за меня, проклятье!

Барон Гларсимбер отрубил уже, должно быть, сороковую руку Тающего. «Никто из них не воспламенился, хвала богам — почему, интересно знать?»

Там были колдовские ворота, и их загнали в эти ворота, его и парня, — зачем? И где, кстати, Флаерос, во имя когтей Темного? Улыбающийся Волк отбил клинок Тающего и отсек его руку по локоть, так что сила удара развернула зомби, а потом нанес яростный удар сзади, подрубив колени. Тающий рухнул навзничь и замер. Это был последний. Дело закончено.

Гларсимбер устало оперся на меч, стараясь восстановить дыхание, а потом выкрикнул имя паренька. Никакого ответа. Барон бросился в лес, боясь худшего, и снова позвал барда. Ничего, кроме Тающих и кусков их тел. Ни следа крови.

Барон Яркое Знамя изрыгнул проклятье в адрес всех бардов, ударом меча свалил деревце, стоящее у него на пути, и с угрюмым видом принялся за поиски.

— По проселочным дорогам, лорд, весь день и всю ночь, — прохрипел человек, прежде чем рухнуть ничком на полированный мраморный пол дворца на острове Плывущей Пены.

Черные Земли опустился на колени рядом с ним, не обращая внимания на потрясенные взгляды придворных, и спросил у избитого, измотанного человека:

— Значит, Кровавый Меч заявил, что он является бароном Сиятельного, прежде чем его люди взяли замок Сарта?

— Да, лорд регент, — ответил гонец хриплым, лишенным интонаций голосом. — И Сиятельного, и Яркого Знамени — и чтобы наша армия присоединилась к его людям. — Следующие слова превратились в неразборчивый стон, и глаза человека закрылись.

— Благодарю тебя, преданный сэр, — промолвил регент, сжимая плечо лежащего. Потом, поднявшись, рявкнул ближайшему из придворных: — Храмовых целителей! Сюда и живо, чтобы помочь этому отважному человеку!

— Л-лорд?

Черные Земли схватил недоверчивого придворного за плечо, указал на потерявшего сознание человека в грязной дорожной одежде, распростертого на мраморном полу подле Речного Трона, и прорычал:

— Вот таким должен быть придворный! Запомните хорошенько, какова истинная верность и какова награда за нее, и во имя Рогатой Владычицы приведите сюда целителей! Бегом!

Последнее слово он проревел так громко, что едва не оглушил придворного. Тот отшатнулся, оступился и покатился вниз по ступеням, неудачно приземлившись внизу, однако тут же поднялся и целеустремленно порысил к выходу, морщась от боли, но не сбавляя шаг.

Черные Земли развернулся и ткнул пальцем в другого придворного:

— Ты! В казармы, живо! Скажи командирам отрядов, чтобы заготовили все необходимое для сражения. — Потом указал еще на одного придворного. — Ты! В Южную башню! Передай Халвану, чтобы был наготове. Затем брось все остальное и повинуйся приказам Гаржара. Он останется здесь старшим.

Придворный разинул рот.

— Старый Гаржар из гвардии? Старшим? Но… но, лорд, а где будете вы?

— Я отправлюсь на войну, — со свирепой улыбкой ответил ему регент, — по крайней мере еще один раз. Ради Аглирты и ради будущего для всех нас. — Улыбка его стала кривой. — Как поется в балладах.

Нападение было совершенно неожиданным. Думая, что между ними и разбойничьей армией Кровавого Меча располагаются поспешно собранные войска Бростоса, облаченные в красные плащи рыцари Маерлина все еще извлекали из сундуков свои лучшие мечи и самые блестящие доспехи, когда к причалам подошли баржи. Воины Кровавого Меча обрушились на берег, нанизывая на копья все, что движется, и встречая возмущенных такой наглостью рыцарей залпами тяжелых арбалетных болтов, выкашивавших за какие-то мгновения целые ряды.

После этого оставалось только поймать коней, лишившихся седоков, и проехать через все баронство, предавая мечу полувооруженных усатых вояк, пытавшихся спрятать перед бегством или унести с собой самые ценные вещи.

Бростос остался нетронутым, редкий строй латников и спешно вооруженных фермерских работников стоял в угрюмом, полном страха ожидании вдоль границ баронства. Они не сделали ни шагу на чужие земли — так зачем же обламывать о них клинки, если они, как всякие благодарные трусы, какими и являлись, сдадутся на милость нового короля, когда он призовет их на остров Плывущей Пены?

Замок Маерлин был вычищен к наступлению ночи, его подземелья забиты испуганными баронскими наследниками, женами, любовницами и придворными, у которых были — или, по крайней мере, они утверждали, что у них есть, — припрятанные драгоценности. За эти сокровища они надеялись купить себе свободу.

Кровавый Меч уже трудился над составлением списка тех, кому его люди должны подстроить «несчастный случай» после того, как ценности попадут к нему в руки. Во второй список заносились достаточно безвредные пленники, которых можно было спокойно отпустить.

В эту ночь в его спальне томились в цепях три прелестные девицы, однако им пришлось подождать до тех пор, пока не завершится еще одно пиршество. И опять сбитой с толку и испуганной толпе простолюдинов было сказано, что в Аглирте Кровавого Меча больше не будет «увешанных драгоценностями паразитов» — придворных, которые обирают народ. А народ за это должен выделить некоторое количество еды и питья для армии Кровавого Меча, когда он пойдет на остров Плывущей Пены, чтобы захватить трон.