Утраченный трон

Эти путешествия оказывались даже более опасными, чем могли бы быть, из-за той готовности, с которой воющие теперь в Долине люди пускали стрелы из арбалетов… и еще потому, что Индерос не брал с собой Дваеры.

Он прятал Камни в сточном отверстии в полу темной монашеской кельи в сырых глубинах Орлордаэрна, где поклоняющиеся Святому Хоарадриму знали его под именем Искатель Алдус, который якобы вернулся после многолетних странствий в глуши. Только Индерос знал, что Алдус больше никогда не вернется, ибо во время своих скитаний он нашел этого умирающего священника высоко в Диких скалах и сам похоронил после того, как Предвечный Дуб призвал Алдуса к себе.

Только прошлой ночью он перенес Камни в единственное известное ему место в Долине, где многочисленные пласты магии так густо накладывались друг на друга, подобно многослойной вуали, что даже самое искусное поисковое заклинание не могло бы отыскать Дваеры. Пока он не узнает, у кого находится последний камень из Дваериндима, он не осмелится воспользоваться ими без особой необходимости. К тому же в его распоряжении было на удивление много магических средств для человека, который никогда не считал себя магом и не колдовал открыто. Когда Индерос свернул за угол, два бдительных стража у закрытой двери насторожились и обнажили мечи.

— Добрый день, — небрежно приветствовал их человек в темных доспехах и опустил к полу острие меча. — Танглар вызвал меня, и вот я здесь. — Он махнул туманной, ароматной тканью и величаво выпрямился.

Стражники пристально смотрели на него, и на их лицах отражались тревога и страх. Они уже некоторое время прислушивались к доносящимся снизу крикам, воплям и звону стали и начинали понимать, что, возможно, смерть — мучительная смерть — настигнет их еще до наступления темноты.

— Кто ты такой? — резко спросил один из них.

— Я — бард, Индерос Громовая Арфа, — высокомерно ответил им человек, которому не следовало стоять перед ними. — Танглар попросил меня явиться сюда. Полагаю, вы не хотите его разочаровать, как и я. Мои магические заклинания могут помочь нам всем спастись от тех воинов, которые уже охотятся за нами, как вы слышите.

— Я… — неуверенно начал один стражник.

Второй сердито взглянул на своего напарника, вставил нечто не похожее на ключ в отверстие, не похожее на замочную скважину, и настежь распахнул дверь.

Индерос поблагодарил его кивком головы и со словами: «Пожалуйста, стойте здесь на страже, пока мы вас не позовем, это не надолго» — вошел в комнату. Один из стражников попытался отсалютовать ему, но его рука неуверенно опустилась, так как человек в кожаных доспехах прошел мимо с высокомерием и невозмутимостью, достойными барона.

Лестница привела Индероса в гардеробную, размерами превышающую любые залы. Шелка, бархат и меха свидетельствовали о хорошем вкусе, богатстве, тщательной экономии и постоянно растущей полноте барона Бростоса. По-видимому, ни одно одеяние барона не выбрасывалось, его просто вешали здесь, когда барон уже не влезал в него или оно теряло роскошный вид. Со всех сторон громоздились вешалки, шкафы, деревянные стойки с плечиками. Не останавливаясь, молча, Индерос прошел мимо них и замедлил шаг только тогда, когда приблизился к дальней двери, которая была открыта. Его сапоги бесшумно ступали по пушистым коврам освещенного лишь несколькими фонарями помещения: очевидно, барон не собирался в ближайшее время переодеваться.

Индерос оглянулся, чтобы убедиться, что ни стражники, ни кто-то иной не подкрадываются сзади и никого не надо погружать в волшебный сон. Он не обнаружил ничего подозрительного и встал за роскошным праздничным костюмом, висящим во весь рост на деревянной вешалке. Если только кто-то из комнаты впереди не смотрит в дверной проем прямо на него, его появление должно остаться незамеченным.

Так оно и было. Один из трех человек в комнате не смотрел никуда, а двое других не сводили глаз друг с друга.

Человек в коричневой одежде из бархата и шелка, который мог быть только разжиревшим Тангларом Бростосом, с диким взглядом и совершенно вне себя от ужаса, стоял на коленях и рыдал, глядя в холодно улыбающееся лицо… мага Гулдейруса.

Гм-м. Кажется, смерти не так-то легко справиться с Повелителем Летучих Мышей. Позади него находился человек с ничего не выражающим лицом, который очень медленно, пошатываясь, шел мимо мага, направляясь к барону. Руки он вытянул вперед, с явным намерением удавить его. Это были бескровные, мертвые руки. Гулдейрус заставил ходить мертвеца.

— Я снял с тебя заклятие молчания, Бростос, — любезным тоном произнес маг, — но если ты еще раз закричишь или взвизгнешь, барон Серебряное Древо тебя удавит.

Танглар Бростос издал нечто вроде изумленного писка, когда покойник надвинулся на него. Маг улыбнулся еще шире.

— О да, это Фаерод Серебряное Древо, хотя это тело до недавнего времени принадлежало другому человеку — одному из твоих охранников на конюшне, кажется. Его суставы скоро начнут отказывать, но к тому времени они ему уже не понадобятся.

Гулдейрус радостно потер ладони, а покойник схватил барона Бростоса за глотку и встряхнул его. Танглар всхлипнул и попытался оторвать от горла мертвые пальцы, умоляюще глядя на мага.

Повелитель Летучих Мышей улыбнулся еще шире.

— Не слишком мало воздуха для дыхания? Нет? Хорошо, хорошо. Это продлится, Бростос, ровно до тех пор, пока ты не ответишь на мои вопросы.

Он отошел на несколько шагов, оглядывая роскошную спальню. Она утопала в шелках и бархате, освещалась позолоченными лампами и была больше похожа на дом удовольствий в Силптаре, чем на спальню барона. Гулдейрус слегка покачал головой и презрительно усмехнулся.

— Тебе повезло, что я сумел вытащить тебя из магической увеселительной прогулки, не причинив тебе вреда, — заметил он. — Дом Безмолвия — такое опасное место… и ведь ты покинул его с пустыми руками, не так ли?

Колдун обернулся и посмотрел на предметы, парящие в воздухе у него за спиной. Это движение позволило Индеросу разглядеть маленькое магическое облачко и его содержимое: изящный позолоченный жезл и громадный перстень с бледно-голубым драгоценным камнем.

— Я нахожусь именно здесь, Танглар, а не где-то в другом месте и пытаюсь достать Фаероду более сильное и красивое тело, чем твое, в котором люди с мечами не могли бы быстро узнать одного из баронов, — и все это потому, что мне нужны те магические предметы, которые ты собрал за долгие годы. Я уверен, что это не все, и я также уверен, что ты мне скажешь, где находятся остальные. Все, до единой мелочи. Иначе этот добрый барон сломает тебе все пальцы, один за другим.

— У-у-у, — в отчаянии попытался что-то произнести барон Бростос сквозь мертвую хватку рук, стиснувших его глотку.

Повелитель Летучих Мышей улыбнулся ему.

— Начни с одного предмета, — предложил он с насмешливым сочувствием в голосе. — Возможно, еще с одного кольца.

Маг равнодушно перевел взгляд с залитого потом лица перед ним на темный дверной проем рядом и обнаружил, что смотрит прямо в глаза Индероса Громовой Арфы.

Мгновение спустя из его руки с треском вылетела молния, и пиршественные одежды вспыхнули, а деревянная вешалка рухнула. Однако человек, чье тело, застывшее и дымящееся, должно было рухнуть вместе с ними, увернулся, нырнул в сторону и бросился вперед. На его затянутых в перчатки руках плясали волшебные искры. Нападающий держал меч, края которого тоже светились и мерцали, а его лицо — улыбающееся лицо — казалось смутно знакомым.

Гулдейрус в тревоге попятился назад.

— Фаерод! — крикнул он, словно мертвые уши могли его слышать, и поспешно произнес заклинание, побуждая ходячий труп к действию.

Бростос отлетел в сторону, а качающийся покойник обернулся, чуть не упал, протянул руки…

Слишком поздно и слишком медленно. Кулак в перчатке врезался в живот мага. Гулдейрус качнулся назад, упал, издав смешной булькающий звук, и послал с кончиков пальцев молнии — единственное колдовство, которое сумел применить достаточно быстро, — прямо в глаза своего противника, находящиеся в нескольких дюймах от него.