Земля Без Короля

А на полированном столе перед ними стояли три искусно вырезанные из дерева маленькие статуэтки. Барон указал на одну из них, и Повелитель Заклинаний взял ее в руки. Это оказалось очень похожее миниатюрное изображение Эмбры Серебряное Древо. Амбелтер поднес ее поближе к лицу, и его пальцы окутались мерцающим сиянием, сопровождавшим проявление мощной магии.

Зато Кламантл Бейрлдоун смог теперь ясно разглядеть две другие статуэтки. Он мигнул раз, другой, но, увы, глаза его не обманывали: на столе стояли изображения его самого и Маркоуна Яринда!

От испуга по телу сидевшего в пещере мага побежали мурашки. Кламантл продолжал моргать, глядя на драгоценный камень; пот струйками стекал по его щекам и капал с подбородка.

Значит, челюсти вот-вот сомкнутся. Что ж, он всегда знал, что они оба в значительной степени зависят от прихотей Повелителя Заклинаний или правителя Серебряного Древа. Но ему-то что делать? Может быть, не откладывая, удрать из Аглирты? Или сделать вид, что он ничего не знает, и вернуться в приготовленную для него смертоносную ловушку?

Кламантл еще долго сидел в темноте, прежде чем признался себе, что на самом деле никакого реального выбора у него нет: Ингрил, если не сам барон, наверняка имел какие-то волшебные средства, при помощи которых мог выследить его и предать мучительной смерти.

Он вздохнул, возвратил зрячий камень в тайник и осмотрел свое убежище. Собрал с пола упавшие книги и засунул их за несколько лежавших на полу крупных камней, чтобы не доставлять слишком большой радости тому, кто случайно найдет подвал, оставил куски кабанятины на земле на поживу мухам и… нет, здесь не было ничего, что он хотел бы взять с собой.

Кламантл Бейрлдоун устало подошел к выходу и побрел прочь в поисках достаточно просторной поляны, где он мог бы наколдовать себе нового ночного червя и отправиться домой. Пробираясь сквозь выросший на развалинах деревни густой подлесок, он так и не заметил человека, который неподвижно стоял возле входа в его убежище. Этот человек был одет в кожаный костюм; с его лица не сходила слабая, но приятная улыбка.

Маркоун продолжал радостно улыбаться даже после того, как большая часть вложенной в ночного червя магии иссякла и крылатое чудовище начало рассеиваться в воздухе прямо под своим седоком. Прощальный салют из заклинаний, вынудивший его покинуть Силптар, продолжал разъедать крылатую тварь, порожденную волшебством, и поэтому Маркоун должен был придерживаться широкой, но очень извилистой реки — лучше шлепнуться в воду, чем сломать шею о камни или напороться на торчащие сучья деревьев… да еще в местах, у обитателей которых не было никаких оснований любить магов Серебряного Древа.

Ах, но каким великолепным было сражение! Спалить самую большую гостиницу города как кучку трухлявых веток, а вместе с нею и дюжину, если не больше, магов…

Маркоун продолжал усмехаться даже после того, как туша ночного червя под ним развеялась дымом и он внезапно закувыркался в воздухе.

Вода в Змеистой была холодной — во имя поцелуя Троих, по-настоящему холодной! — и Маркоун, плывя к ближайшему берегу, окоченел настолько, что дышал с трудом. Пальцы тоже не слушались его, и лишь с третьей попытки ему удалось уцепиться за камень и выбраться на берег. Вода текла с него ручьем.

Впрочем, у барона его, по всей вероятности, ожидал еще более холодный прием. Маркоун долго стоял, разглядывая долину реки вверх по течению. В конце концов нашел известную ему отметку, отряхнул пальцы от воды n произнес заклинание магического прыжка.

Спустя всего лишь мгновение после того, как маг Серебряного Древа исчез, именно там, где он стоял, со свистом пролетела стрела, а затем послышалась громкая ругань аделнского лучника, запоздавшего с выстрелом.

Жрец Змеи улыбнулся, глядя, как стоявшая на коленях женщина безмолвно ловила ртом воздух.

— Этот яд с-с-смертелен для вс-с-сех, кроме тех, кто с-с-служит З-з-змее, — произнес он и добавил: — Вс-с-стань, с-с-сес-с-стра, и прис-с-соединис-с-сь к с-с-самому с-с-святому с-с-служению, какое только извес-с-стно Дарс-с-сару.

Женщина чуть ли не с жадностью потянулась поцеловать чешуйчатую голову змеи. Ядовитые зубы, которые только что вонзились ей в грудь, прикусили ее губу с нежностью, достойной любовника-человека. Змея, казалось, готова была замурлыкать. Руки и ноги женщины затряслись мелкой дрожью, а там, где ее губы соприкасались со ртом пресмыкающегося, показалась пена. Улыбка жреца стала заметно шире.

— Вот уже и сумерки скоро, — пробормотал Краер, когда Банда Четырех в полном составе присела отдохнуть в заросшей папоротником ложбинке.

Путники вели себя так тихо, что даже птицы ни на миг не прекратили свистеть и трещать в кронах деревьев. Четверо пока что так и не увидели ни одного признака присутствия человека и ничего похожего на развалины каменных зданий, которые так старательно разыскивали все собравшиеся здесь.

— Мы заблудились? — с сомнением в голосе спросил Сараспер, окидывая взглядом девственные заросли Лаврового леса.

— Заблудиться вообще невозможно, — прогудел ему на ухо Хоукрил, — Всегда находишься именно здесь — там, куда тебе вовсе не надо. Старая солдатская шутка.

Целитель смерил его сердитым взглядом.

— Ладно, тогда, может быть, ты скажешь, Красноречивый, где же все-таки Индраевин?

— Прямо здесь, вокруг нас, — спокойно ответил Краер, широким жестом обведя лесную прогалину, на которой они расположились.

— Ну да, как же, — недоверчиво возразил Сараспер. — А где же дома? Они что, превратились в деревья?

Хоукрил взял его за локоть и вытянул руку вперед.

— Смотри, вот один дом, видишь? И еще один.

То, на что указывал латник, напоминало густую купу виноградных лоз, плотно оплетшую кусты. Поверх всей этой зелени лежал огромный ствол давно поваленного дерева.

— Я вижу только лес, — упорно стоял на своем целитель.

— А мы видим заросшие деревьями большие кучи камней, причем они подозрительно крутые, и их слишком много, — ответил Краер. — Так что, Сараспер, ты видишь разрушенный Индраевин.

Вид у целителя сделался совершенно ошарашенный.

— Если весь город такой, — мрачно сказал он, — нам следует запастись тысячей-другой факелов и нанять сотню землекопов с хорошими лопатами. Да ведь ни у одного волшебника не хватит сил разобрать все это, чтобы найти Дваериндим.

— Тем лучше, — отозвалась Эмбра, глядя в небо. — Скоро начнет темнеть.

— Давайте-ка устроим лагерь на полянке возле ручья, — предложил Краер, — и отложим серьезные дела на завтра. Впрочем, немного времени у нас еще есть, и мы можем успеть сделать кое-что полезное…

— Вперед, четверка храбрецов! — чуть слышно пропела Эмбра. — И что же вы затеяли?

— Немного поразведаем местность, — ответил квартирмейстер, — чтобы не пришлось днем совершенно неожиданно оказаться на голом каменистом склоне или в открытом поле прямо перед носом часового.

— Ну что ж, веди, — вздохнул Сараспер, и все направились вслед за Краером по узкой долине между двух холмов. Долина выходила еще на один холм, повыше, и путешественники начали гуськом карабкаться по его сплошь увитому диким виноградом склону, но остановились, немного не добравшись до верха.

Их взгляду открылось ужасное зрелище. Кто-то захватил воина и распял его вниз головой, накрепко привязав запястья и лодыжки веревками к четырем деревьям, а некий лесной хищник — или стервятник — отъел ему голову.

У Хоукрила на щеках заиграли желваки.

— А как же лесник, которого я оставил возле озера? — пробормотал он.

— Нам нельзя возвращаться, — ответил Краер, — По крайней мере, ты оставил его живым, тогда как большинство прикончило бы его на месте.

Он медленно и осторожно вытянул шею, вглядываясь вверх, беззвучно вздохнул, не скрывая удовлетворения, и так же медленно опустил голову.

— Товарищи по безумным поискам, — громким шепотом воззвал он, — я должен попросить вас не вскакивать, когда вы услышите новости: отсюда, с высоты, я разглядел четыре или пять больших каменных зданий. Естественно, разрушенных, но в том, что это построено человеческими руками, не может быть никаких сомнений. Помимо этого, есть довольно много шансов, что кто-нибудь за нами наблюдает, поэтому я хотел бы, чтобы вы все немедленно вернулись на полянку у ручья и сделали это как можно быстрее и как можно тише.