Ставка на Проходимца

Твари, к слову, все так же игнорировали мое присутствие: набравшись смелости, я даже подошел шатающейся походкой алкоголика к ближайшей хитиновой туше. Остановился на расстоянии в пару-тройку метров… Тварь, вцепившаяся в розовый туман шипастыми лапами, то ли спала, то ли сдохла окончательно… Последнее меня больше устраивало. Устраивало, так как мне предстояло пробираться между этими гадами, если я хотел добраться до «Скании». Причем начинать «пробирание» и «добирание» стоило прямо сейчас.

Я опустил тактические очки со лба на глаза и направился в сторону пересечения улиц. Там, на Т-образном перекрестке, должен был стоять, поджидая меня, автопоезд. Там друзья, отдых, защита. Там можно выпить чашку кофе и съесть бутерброд с ветчиной… ну на худой конец — с какой-нибудь сырной намазкой…

Под ногой что-то брякнуло. Я наклонился к почерневшему, искореженному куску железа, который совсем недавно был моим автоматом. До чего же тебя жизнь скрутила, милый!

Автомат в таком состоянии мне был без надобности: одного взгляда на ствольную коробку оказалось достаточно, чтобы понять — «не пригоден для дальнейшей строевой службы». Осторожно прислонив изувеченную машинку смерти к обломку бетонного блока, я продолжил путь, то и дело останавливаясь и передыхая. Где-то здесь, между дохлыми пауками, должны лежать и обгоревшие кости Мани, но желания искать их у меня ну никак не возникало. Я был многим обязан гивере, но смотреть на то, что только недавно было моим живым шерстистым другом, у меня не хватало душевных сил. Да еще и физические ресурсы нужно экономить для дороги, особенно учитывая то, что силенок у меня в запасе — всего ничего — словно у недельного котенка. И хотя идти, в принципе, относительно недалеко, но мне приходилось лавировать между различными препятствиями в виде обугленных или целых, но одинаково неподвижных крабопауков, оплавленной техники, упавшими блоками, что здорово выматывало… Стоп, блоками!

Насколько я помнил, эта улица совсем недавно была довольно хорошо сохранившейся, по сравнению с остальным городом. Раньше, кроме техники, частично оплавившейся под ударом неизвестного оружия, ничто не мешало пробираться вдоль стен. Теперь же, казалось, целые секции этажей сползли вниз, загромождая улицу, мешая пройти. Повсюду была черная копоть, и кое-где чадили едким дымом костерки, пятнами мутного света просачиваясь сквозь липкий туман. Видать, хорошо улице досталось от огненного залпа, выпущенного летающим кораблем.

Я не знал, что это был за корабль, так как не знал практически ничего об этом разрушающемся мире, который отторгала даже Дорога, призванная соединять миры крепкой оранжевой паутиной. Здесь была жестокая война, где применялось самое разнообразное оружие — вплоть до искусственно выведенных огромных хищных насекомых; здесь жили люди с черной кожей, считающие белых своими рабами… Сюда я с четырьмя людьми прибыл на автопоезде с модернизированным тягачом марки «Скания», чтобы выполнить заказ какого-то клана из высокоразвитого мира надменных азиатов, и этот заказ я благополучно провалил, так как оказалось, что доставка какого-то «сверхважного груза»— просто прикрытие. Нэко, Нэко, негодяй, носящий личину искреннего открытого парня. Нэко, скрывавший настоящую цель нашего прорыва на Пион, хотя, знай я истинное задание — вывезти с Пиона блудного сынка одного из «отцов» шебекских кланов и доставить его к папаше, — я выполнял бы его с не меньшим усердием, чем доставку мифического груза. С усердием, потому что от этого зависела переправка моих матери и сестры с постылой Земли, из постылого города, где я был еще одним из сонма серых работников постылых офисов, в один из выбранных мной миров Дороги. Дороги, где я нашел свое настоящее призвание — проводить транспорты в другие миры. Где обрел свое место в жизни, достойное вознаграждение за труд, честных друзей и — любимую женщину.

Пробираясь через завалы, я с трудом удерживался от того, чтобы присесть, а лучше — лечь на какую-нибудь кучу битого бетона и хоть немного отдохнуть. Уговаривая себя, что отдых будет очень скоро, и я смогу расслабиться на такой удобной и уютной койке в автопоезде, я умудрялся передвигать ноги раз за разом, приговаривая про себя, так как боялся говорить вслух: «Ну еще шажок, и еще… дальше будет отдых, а сейчас еще шаг…»

Изрядно намучившись и растратив почти все уговоры на пару десятков метров, я остановился, упершись в высокий завал, который перегородил всю улицу, что я с унынием тут же выяснил, прохромав от одного края огромной груды битых бетонных блоков к другому.

«Так, Алексей Павлович, ты, похоже, влип, — резюмировал ситуацию я, плюхнувшись на многострадальный зад и прислонившись спиной к какой-то изогнутой балке. — Тебе, голубчик, через этот завал ни в жизнь не перебраться, коль ты и идти-то нормально не можешь».

Вслед за этим откровением мои мысли куда-то упорхнули, оставив внутри черепа гулкую пустоту, куда, воспользовавшись моментом, тут же пополз розовый туман, намереваясь окутать сознание влажным гламурным полотенцем. Я было постарался прогнать его, но он вмиг спутал мои вялые попытки и победоносно воцарился в голове. Мною овладела апатия.

Не знаю, сколько я так просидел: полчаса, час… Не думаю, что очень долго, так как холод вновь дал о себе знать, заставив меня стучать зубами и предпринять какие-то действия.

Тем, что я все еще более-менее нормально себя чувствовал при такой низкой температуре (было немногим более нуля, и дождик в любой момент мог превратиться в снег), я был обязан жилету «личного медика», который поддерживал температуру тела на должном уровне. Рук и ног это, впрочем, не касалось: легкие штаны и тонкий гольф, которые я ранее надел под боевой комбинезон, явно не были рассчитаны на серьезную защиту от холода, а комбинезона на мне теперь не было, кроме благоразумно оставленных комплектных ботинок. Хорошо хоть жилет «медика» прикрывал и пах, и — немного — горло.

Туман редел, словно выдыхаясь одновременно со мной. Холодный дождик припустил активней, то и дело грозя превратиться в мокрый снег. Явно холодало.

Я вздохнул и стал карабкаться по битому бетону, цепляясь за крошащиеся края, за холодное железо балок силовых конструкций. Я бы совсем не отказался от того, чтобы мой спасительный жилет снова вколол мне какую-нибудь стимулирующую дрянь, дабы подстегнуть измученный организм. И плевать, что после этого я неделю проваляюсь в постели с истощением, зато — выберусь!

«Медик» никак не собирался мне помогать, вообще ничем не выдавая свое функционирование. Кроме, пожалуй, тепла. И то хорошо.

Когда я отдыхал после очередных метров подъема, мне пришла в голову мысль, что фиолетовый дым, разошедшийся по улице из сброшенных летающим кораблем капсул, был не чем иным, как мощной инсектицидной отравой, но — узкого спектра действия, направленного только на крабопауков. Узкого, так как иначе я не карабкался бы по этому завалу, а мирно почивал вечным сном возле массивной опоры боевого робота.

— И розовый туман нежно ласкал бы заострившиеся черты моего юного лица, — романтическим шепотом поведал я очередной ржавой балке.

Балка предпочла промолчать мне в ответ, с нескрываемым презрением игнорируя мою жалкую попытку пошутить. К слову, она оказалась последней преградой на пути к вожделенному гребню завала. Наконец, добравшись до самого верха, я замер, распластался в мокрой грязи на пузе, жадно вглядываясь сквозь тактические очки в редеющий туман перекрестка…

Перекресток был пуст.

Глава 2

Смок, при таком морозе нужно срочно просушить ноги.

Малыш

Мне до смерти необходим источник тепла.

Эта мысль преследовала меня, жужжа в мозгу, словно китайский мотороллер. Если я хочу выжить, мне нужно двигаться, а чтобы двигаться, мне стоило отдохнуть. Возможно, даже подремать часок-другой. Спать же в такой холодной сырости, какой был пропитан до сантиметра мертвый город, — граничило с безумием. Значит, мне нужно отыскать укромный уголок, где я смогу передохнуть темное время местных суток — часов шесть-семь, — и мне стоило позаботиться о том, чтобы там горел огонь. Хоть какой-нибудь. Хоть из чего-нибудь… И значит, мне нужно найти какое-то подобие дров.