Страница 7 из 105
К сеансу включения установок все участники экспедиции были на своих местах и ждали команды. Занятые контрольной регулировкой установок, они не обратили внимания, что с севера, гонимые ветром, быстро приближались облака. И когда последовала команда Владимирцева, наблюдавшего за стрелкой секундомера, облака подошли к квадрату испытаний, повеяло полярным холодком, и вдруг ударил дождь.
Алисов крикнул: «Выключайте ВАГи!.. Зачехляйте аппаратуру!» Но это-то и не было предусмотрено, чехлы вместе с ящиками, упаковкой находились на основной жилой площадке. Владимирцев смотрел на небо, словно пытаясь понять, что же произойдет при встрече массы дождя с лазерными лучами, несущими реагенты.
Взглянув на самописцы, он увидел, что вычерчиваемые ими линии заплясали в мелких зигзагах. Он скомандовал: — Не выключайте!.. — и уже спокойнее сказал:
— Вы только посмотрите, что творится с самописцами.
Барышев вскинул руку к небу: «Взгляните на облака!.. В них словно бы вырезали куски. И полосы дождя будто обрезали…» Еще при первых его словах все перестали наблюдать за приборами и смотрели на облака. На небосводе происходило неожиданное: точно над линией устремленных ввысь лучей дождь обрывался, и черточки-капли падали к земле лишь по бокам. Лучи, как волшебный меч, отсекли струи дождя. Впечатление было ошеломляющим.
Метеорологи, удивленные больше других, знали, что подобный эффект достигается с помощью самолетов, разбрасывающих гранулы двуокиси углерода, которые и заставляют тучи пролиться дождем лишь там, где надо; метеорологи знали, как зенитные орудия противоградовых отрядов встают на пути стихийного бедствия, предотвращая градобой. Но то, что сейчас произошло…
Владимирцев вскинул руки и чуть не пустился в пляс:
— Здорово! Ребята, здорово!
Алисов, стоящий рядом, смеялся.
— Простите, Сергей Сергеевич!
— Нет, почему же, — ответил Алисов, — я тоже… еще не очень стар… Действительно, эффект непредсказуемый и пока необъяснимый. В этом действительно что-то есть. Выключайте! — скомандовал Алисов. — Как бы не испортить установки, ведь у нас многое не зачехлено.
— Выключайте! — повторил и Владимирцев.
— Давайте разбираться. Что произошло?.. Какая помеха… или «ошибочный», так сказать, элемент мог придать ВАГам новые свойства? — сказал Алисов, увидев, что Владимирцев возбужден настолько, что трезво взвесить случившееся не сможет.
И начался анализ — все о лазерах и мазерах, о световом давлении. Метеорологи недоумевали больше Владимирцева. Антипин и Барышев живописали, какие перспективы открывает «случившееся», — так назвали работу ВАГов во время дождя.
В тот день новые сеансы отменили и осмотрели аппаратуру, не повредил ли ее неожиданно обрушившийся дождь. Случай вносил существенную поправку в намеченные испытания.
Метеорологи старались помочь в объяснении происходившего.
Владимирцев считал, что нужно вести сеансы включения ВАГов именно при прохождении облаков и проверить, перепроверить, что же может дать левитация в подобных случаях. Диаграммные бумаги «Дождя» (так теперь между собой называли эти записи) разглядывали и так и эдак, но без машинной дешифровки было не понять, как сработали реагенты, несомые на кончиках лазерных лучей, и причастны ли к случившемуся сами лучи лазеров.
Создатели ВАГ-1 обсуждали возможные варианты переориентации части приборов на работу с облаками.
В течение трех недель велись эксперименты. В любую минуту сотрудники экспедиции были готовы встретить облачный фронт.
И вот метеорологи, связавшись с коллегами на ближних метеостанциях, сообщили о непогоде; Алисов, Владимирцев и Георгиевская поспешили на пригорок, всматривались в далекий небосвод, ожидая приближения туч. Метеорологи во время сеансов включения ВАГов вели свои наблюдения.
Дважды удалось вызвать дождь из облаков, которые дождя не предвещали.
Исписали немало страниц, составляя свою часть отчета об испытаниях ВАГ-1. Договорились: до возвращения в Новосибирск, обработки материалов на дешифрующих машинах, а также совместного обобщения всего, что дала экспедиция, никаких заявлений ле делать.
Обстоятельный отчет участников экспедиции был обсужден на ученом совете Сибирского физико-технологического института, а затем в Институте экспериментальной метеорологии. «Светлые головы» этого почтенного института многое подвергли сомнениям, но вскоре стали проявлять настойчивость, чтобы дальнейшие работы по совершенствованию ВАГов проводились под их эгидой.
Патриотизм создателей ВАГ-1 по отношению к родному инфизтеху был столь пылким, что и более высокие научные инстанции пошли им навстречу, и было решено создать совместный, двух институтов, проект «Погода».
VII
В науке должно искать идеи. Нет идеи, нет науки. Знание фактов только потому и драгоценно, что в фактах скрываются идеи: факты без идей — сор для головы и памяти.
Никто из ваговцев не стремился к рекламе своих работ, но слава о них распространилась быстро. О Владимирцеве и его коллегах Алисове и Георгиевской заговорили, как о людях, которые могут вызвать дождь и оградить от него. Подобное чудодейство привлекло к ним интерес и заставило Владимирцева основательно заняться небосводом, им начинала овладевать идея использования лазерной левитации в борьбе со стихией. Владимирцев смущался употреблять слово «гипотеза», уж очень величественно оно звучит. «Мы лучше останемся с идеями, — говорил он, — а если уж идея станет гипотезой, пусть другие об этом скажут».
Так вот эта идея вела к непременному углублению в физику атмосферы и метеорологию.
Новый период научных исканий со временем Владимирцев, склонный к самоанализу и нередко к самобичеванию, объяснит себе сам: «Все, что делает бог погоды Дьяконов, во мне до поры до времени дремало. Я не собираюсь быть ни метеорологом, ни астрономом, но что-то языческое меня влечет в физике атмосферы. Не зря же над нами, русскими, бывающие в стране иностранцы острят, что мы любим слушать сводки погоды, словно каждый собирается сеять хлеб или совершить полет. Погода остается непредсказуемой и, к сожалению, совершенно неуправляемой. Какой бы была жизнь, если бы мы научились управлять погодой. Смешно! Рассуждаю, как ребенок и пустой мечтатель, А впрочем… Где-то прочел, что первая сводка погоды появилась относительно недавно, менее ста лет назад, и составил ее в Магдебурге врач. Он создал метеорологическую станцию, прогнозы печатала местная газета, которая первой в стране завела на своих страницах раздел метеосводок.
Врач… и метеосводка. Вот так! Чего же я смущаюсь? Смогу ли я так отдать душу метеорологии, как Андрей Васильевич Дьяконов? Возможно ли соединение лазерной физики с метеорологией?»
В Москве регулярные метеорологические наблюдения ведутся уже более ста лет в обсерватории Сельскохозяйственной академии имени К. А. Тимирязева. Сохранились записи о погоде, сделанные еще за 3000 лет до нашей эры. Первую в мире книгу о погоде написал знаменитый греческий философ Аристотель, она называлась «Метеорологика».
В русских летописях первые свидетельства о погоде появляются в описании событий, относящихся ко второй половине IX века: «Были сильные и страшные грозы, ветры с вихрем, и много вреда от них было людям, животным и зверям лесным и полевым». Так сказано в Никоновской летописи, относящейся к 979 году. Регулярные метеорологические наблюдения в России начались во времена Петра I в Петербурге. Сохранившиеся записи о погоде берегутся в главной геофизической обсерватории имени А. И. Воейкова в Ленинграде.
Однажды Владимирцев прочел в журнале статью о проблемах создания физических основ для численного моделирования различных атмосферных процессов, и его «зацепило что-то о зарождении тайфунов». Импульса было достаточно, чтобы мысли об этой стихии — моментах их возникновения и развития — все более и более занимали Владимирцева. Со временем мысль превратилась в навязчивую идею, тем более что Алексей Александрович стал обзаводиться различными материалами, которые захватили его, даже в ущерб лаборатории. Владимирцев увлекся физикой атмосферы.