Страница 3 из 125
Дебаты шли до тех пор, пока не вмешался главврач (Главгад, как его прозвали пациенты) эскадры, который, по освященной веками традиции, вместе с флаг-механиком, флаг-штурманом и флаг-артиллеристом имел право присутствовать на совете капитанов с правом совещательного голоса. Он-то и выдал интересную идею, изменившую впоследствии судьбу империи.
— Лет тридцать назад, — прокашлявшись, важно сказал он, — когда империя была богаче, а обстановка — спокойнее, я стажировался в экспедиции глубокого поиска. Мы искали планеты, заселенные во время Великой экспансии и забытые после краха Первой империи. Тогда в поисках Забытых миров экспедициями, подобными нашей, было обследовано несколько десятков звездных систем.
Мы шли, пользуясь старыми, найденными в архивах картами, но часто заходили и в системы, которые, теоретически, не должны были заселяться. Дело в том, что материалы в архивах были неточны и неполны, экспансия шла бессистемно, в космос уходили сотни кораблей с переселенцами, иногда даже не указывая, куда. И, что самое интересное, почти во всех системах, в которых были хотя бы относительно пригодные для жизни планеты, мы находили их следы.
На одних планетах колонии погибли, не сумев выжить в одиночку, на других, напротив, процветали. Пара планет сумела сохранить и даже развить космические технологии Первой империи — во всяком случае, именно к таким выводам мы пришли, считая дырки в бортах наших кораблей, проделанные их крейсерами. Эти парни нас не любили и (доктор цинично хохотнул) были опасны, как обиженная теща. Ничего удивительного, кстати, они на полном серьезе считали, что их бросили на произвол судьбы и, в общем-то, были правы.
Однако большинство планет просто впали в варварство. Они откатились в развитии на сотни, иногда на тысячи лет назад, некоторые даже в каменный век. Никакого интереса для империи они не представляли, куда больше ими интересовались ученые-биологи. Честное слово, такого количества мутаций и уродств я в жизни не видел. Ничего удивительного — сотни, а некоторые и тысячи лет провели в чужой среде. Другие микроорганизмы, уровни радиации, составы атмосферы, магнитные поля, разная гравитация… Одни обрастали мехом, у других был третий глаз, третьи вообще не пойми как выглядели. Ну а некоторые, в общем-то, и не изменились, во всяком случае, внешне. По разному бывало. К одной из таких планет я и предлагаю лететь — там нас никто не будет искать, мы спокойно сможем набрать и подготовить экипажи.
— Мутанты, — презрительно фыркнул кто-то.
— Да, мутанты, — ответил доктор. — Они ничем не хуже и не лучше нас с вами, просто их предкам не повезло. Но ведь я не предлагаю набирать что-то совсем уж неприятное. Есть у меня на примете планетка, на которой мутации почти не отразились на внешности людей, разве что они стали чуть выше ростом. А вот внутри…
То, что они немного крупнее нас, совершенно не смертельно. В конце-концов, их габариты укладываются в нормы, человек среднего роста там соответствует примерно росту Блума (все невольно заулыбались — Блум, командир миноносца «Искатель» был самым высоким из собравшихся), да и сложением они от нас почти не отличаются. Интеллект у них тоже самый обычный, они не умнее и не глупее, чем мы. Вообще, думают они, возможно, чуть медленнее, но это вообще особенность малоразвитых аграрных планет, люди там быстро думать просто не приучены, зато и ошибаются не слишком часто.
А вот с физическими данными уже интереснее. Адмирал, вы помните эксперименты по генетической оптимизации солдат?
Гасс кивнул, уже понимая, куда клонит доктор. Эксперименты по генетической оптимизации солдат были свернуты из-за их неэтичности, а также (и, возможно, в большей степени) из-за запредельной стоимости, хотя военные выли и писались от счастья — оптимизированный солдат был на сорок-сорок пять процентов сильнее обычного и на семьдесят процентов превосходил последнего по скорости реакции.
— Жители этой планеты в среднем на тридцать процентов превосходят нас по скорости реакции и процентов на двадцать — по силе. Вы понимаете? Это еще не генетически оптимизированный гвардеец, но уже нечто близкое к нему, причем, считайте, на халяву. И они за нами пойдут — у них продолжительность жизни раз в десять ниже, чем в империи, мы для них практически бессмертные. За такой куш они любому глотку порвут. Пара лет подготовки — и в галактике не найдется силы, способной нам противостоять…
После бурных, но недолгих дебатов решение было принято. Эскадра, взяв на буксир док, растворилась в глубинах космоса. Правда, не сразу — сначала она наведалась к соседям, на «Океан-25», новенький, недавно вошедший в строй док, близнец их собственного, в ангарах которого покоилось несколько недостроенных кораблей. Базу никто не охранял и ее без проблем прихватили с собой, однако на этом удача и закончилась.
Через два дня эскадра угодила в природную ловушку — хроноворот. Это таинственное для имперских ученых явление наблюдалось крайне редко и происходило всегда в открытом космосе, вдали от звездных систем. Считалось, что хроноворот неопасен — космос велик и вероятность случайной встречи с ним составляла миллионные доли процента. Кроме того, хроноворот всегда был спутником мощного гравитационного шторма, некоторые ученые считали даже, что хроноворот — это нечто вроде «глаза» тайфуна. Возможно, они и были правы, но такого уж было счастье Гасса — и хроноворот, хоть и слабенький, ему встретился безо всякого шторма, и вляпалась в него вся эскадра.
Для рассчитанных на тысячелетия функционирования кораблей ровным счетом ничего не изменилось, а вот люди постарели разом на три сотни лет. Достигнувшая в конце-концов цели эскадра была практически мертва, лишь в медотсеке флагмана еще теплилась жизнь…
На Земле шли Наполеоновские войны.
Часть 1
Глава 1
По замерзшему лесу шел замерзший человек. Вернее, замерз он еще не до конца, ведь тогда он не смог бы идти, однако был весьма и весьма близок к этому, особенно теперь, когда сломалась зажигалка. Наверное, проще было сесть, привалиться к какой-нибудь березе или елке, чтобы хоть как-то укрыться от несильного, но пронизывающего в сорокаградусный мороз до костей ветра и, закрыв глаза, провалиться в объятия сна, плавно уносящего в вечность. Когда весной сойдет снег, оголодавшие за зиму хищники быстро найдут труп, а что останется после них доедят муравьи или какие-нибудь другие насекомые. Все правильно, в общем-то, в природе ничто не исчезает зря. Наверное, никто и никогда не найдет его останков… Возможно, именно эта мысль и гнала человека вперед, хотя конец, в любом случае, был один. Он уже не чувствовал ног, несмотря на теплые унты, а пальцы рук, на которые были надеты двойные вязаные рукавицы, одеревенели еще раньше, но он все равно упрямо шел вперед, проваливаясь в рыхлый снег то по колено, то по пояс.
Конечно, он был сам виноват, что попал в такую ситуацию. Сейчас, перед лицом смерти, не было смысла врать себе — желания надо соизмерять с возможностями, но неделю назад об этом как-то не думалось. Тогда у всех была сплошная эйфория — как же, на Новый Год домой…
Вообще, тот день с самого начала не заладился — туман, опустившийся с вечера, не собирался рассеиваться даже к полудню. Нетипичное явление для конца декабря, надо сказать, но ветер с океана нагнал влажного воздуха и видимость снизилась почти до нуля. Метеослужба в последние годы вообще была бесполезна — несмотря на все свои спутники, компьютеры и прочие дорогостоящие игрушки их прогнозы сбывались все реже. Планете явно надоело баловство хилых двуногих, возомнивших себя венцом творения и интенсивно загрязняющих все вокруг, и она решила преподать им урок. С климатом творилось непонятно что. Глобального потепления, о котором десятилетия верещали ученые, правда, не наблюдалось, но погода менялась по пять раз на дню даже в сравнительно спокойной средней полосе. Что уж говорить о всегда не слишком стабильном заполярье, где температура плясала не хуже взбесившегося ежика?