Страница 41 из 58
— Я здесь, — сказал Ван Сайези, подходя неторопливой, как всегда, походкой. — Юра! Один твой милый динозаврик недавно хотел меня съесть.
— И что? — быстро спросил Юра.
Ван вытащил из кармана несколько небольших кубиков и цилиндриков.
— Вот тебе образцы его костей.
— Угу, — сказал Юра. — Значит, он тебя не съел… — Юра взял кубики. — Сейчас Колин тебя выругает: он не в настроении л не любит, когда зря расходуют энергию на совмещение.
— Ван застрелил одного по плану, — сухо произнес Колин. Все здесь? Итак, слушайте… Дело серьезное. По существу, впервые за все время, проведенное в экспедициях, мне, да и всем нам, приходится думать над подобными вещами… Возникло… досадное… да, досадное стечение обстоятельств. Арвэ, Хомфельдт и Джордан в силуре добились крупного успеха. Вот их отчет… — он зачем-то положил руку на карман, словно это должно было убедить всех в достоверности его слов. — Но их постигло несчастье. Они лишились машины и запасов энергии — ее осталось на полсуток… Сизов, как вы знаете, вернется лишь через трое суток. Им грозит дехронизация.
— Ужас, — тихо проговорила Зоя.
Нина лишь закрыла глаза. Лина сидела как каменная: Арвэ грозит гибель…
— Мы должны найти способ помочь…
— Ты ведь знаешь, — медленно произнес Ван Сайези, — мы не хронофизики. Пассажиры… То есть вести хронокар может каждый из нас, но куда? Ты здесь единственный специалист сейчас…
— Я объясню вам все. По сути дела… поставлена задача из сборника упражнений по теории времени. Цель: спасти результаты экспедиции и ее участников, конечно. Средства: имеющиеся здесь, в мезозое, запасы энергии в наш хронокар. Из трех машин экспедиции можно рассчитывать лишь на нашу.
— На сколько хватит нашей энергии в пересчете на всех?
Это спросила Нина.
— Одну минуту… — сказал Ван. — Давай-ка посчитаем, как это получится в цифири…
Он вытащил из кармана карандаш, стал подсчитывать, выписывая тупым концом его цифры прямо на песке.
— Всего нам этой энергии достанет — это уж абсолютно точно, строгий расчет — ровно на двое суток. Ровно, — повторил Ван, — безо всякого лишка.
Нина вздохнула.
— А Сизов возвратится на сутки позже…
— Значит, так нельзя.
— Можно, если Сизов придет раньше, — уточнил Колин. — Но коли уж в расчете возникает “если”, то надо всегда помнить, что это палка о двух концах. Если раньше — а если позже, то что тогда?
Все молчали, представляя, что будет тогда. Люди в глубоком минус-времени будут долго с тоской следить за приборами, которые покажут, что все меньше и меньше остается энергии… Будут следить и с каждой минутой все менее верить, что помощь успеет. Умрут они мгновенно, но до этого, даже помимо своей воли, будут медленно умирать сто раз и еще сто раз…
— Что же, — сказал Ван. — Разве есть другой выход?
— Нет, — ответил Колин. — Другого выхода нет. Но…
— Да?
— Задача еще не вся. Ведь энергия — здесь, а они — там.
— Привезти их сюда. На хронокаре можно забрать их всех зараз.
— Нет… Наша машина неисправна.
Колин хотел сказать, по чьей вине, но что-то помешало ему, он растерянно умолк. Только после паузы он повторил:
— Неисправен… Ненадежен рест. Конечно, можно рисковать. Забрать их сюда. Но риск очень велик. Можем не добраться…
— Ага, — невозмутимо сказал Ван Сайези. — Это несколько меняет дело.
— Если бы мы и привезли их сюда, — медленно проговорила Нина, — то все равно погибли бы. Все. Сизов ведь не знает…
— Не совсем так, — возразил Колин. — Во-первых, по расчету времени он может успеть. Трое суток даны Сизову с учетом того, что половину этого времени он будет заниматься на базе осмотром машины и профилактикой. Погрузка и путь в оба конца занимают лишь вторую половину. Так что, если Сизов будет знать…
— Это уже второе “если”, — вставил Ван. — А построение с двумя “если” не заслуживает уважения.
— И все же здесь есть шансы. На предельно облегченном хронокаре надо устремиться в современность. К Сизову. Чтобы никакой проверки сейчас, никакого ремонта. К этому времени энергетические контейнеры будут уже погружены. С ними он сразу же хронирует сюда. Он успеет.
— Но, — недоверчиво произнесла Нина, — рест может сгореть и на пути в современность.
— Тут риск меньше: давление времени возрастает с погружением в минус и уменьшается к современности. Это должен знать и ботаник, раз он участвует в экспедиции… Словом, нагрузка на рест будет меньше. Больше шансов добраться.
— И все же не сто процентов…
Снова наступила тишина. Колин вздохнул: тяжело, очень тяжело… И понятно почему. Давно уже миновала эпоха, когда понятие экспедиции было тесно связано с понятием приключения. Миновало. Экспедиция продумывается и снаряжается настолько тщательно, что ничего угрожающего — иными словами, непредвиденного — возникнуть не может. На смену романтике катастроф давно и основательно пришла романтика поиска и открытия. А тут получилось иначе… Под угрозой оказались ни много ни мало все результаты экспедиции. И жизнь людей.
Ведь если Сизов не успеет, дехронизируются не только люди — все исчезнет, до последнего прибора, до последнего кусочка бумаги… Все, что завезено из другого времени. Здесь мы можем находиться лишь под охраной энергетических экранов.
Мы берем свое время с собой и можем жить только в нем, как пловец берет в глубину моря свою атмосферу, без которой ему нечем дышать…
Сложное положение. И все же колебаться нельзя. Плоды нашей работы не должны пропасть для науки. Их надо спасти — даже ценой жизни. И иного пути, кроме того, который предлагаю я, нет.
Колин поежился. Грустная перспектива… Но довольно об этом. Никто не утонет во времени, если ты не разинешь рта слишком рано. Придушить такие мысли. Нечего размякать.
Держись…
— Да, — сказал он. — Мы можем погибнуть. Но надо стараться спастись самим и сохранить самое ценное — результаты. Сейчас мы даже не на пороге, мы уже вошли в большое открытие… Группу Арвэ сюда можно доставить и без хронокара. У нас пять индивидуальных хронолангов, такую дистанцию они выдержат. Их там трое. Двое из нас пойдут в силур, три хроноланга возьмут с собой. Все данные о работе привезти сюда. Приборы придется дехронировать там… Здесь надо будет ждать. А предупредить Сизова, я считаю, все же возможно.
— При условии, — сказал Ван, — что машину поведет самый опытный минус-хронист. Кто у нас самый опытный?
На миг наступило молчание, затем Колин тихо проговорил:
— Я.
— Ну вот ты и поведешь.
Колин кивнул.
— Это самое целесообразное, — сказал он.
— Вот все и решено. Разумеется, если бы мы обладали более богатым опытом, мы бы не стали подвергать тебя такому риску… Опыт, накопленный предками, — великое дело. Может быть, тогда мы и нашли бы иной выход из положения…
— Нет, — сказал Колин. — Чем может помочь нам опыт предков? У них не было таких машин. Они даже не имели о них представления. Окажись предки на нашем месте, они просто растерялись бы. Не надо их чрезмерно идеализировать… Нет, нам нечего надеяться на опыт прошлого. Да и на будущее тоже. Ближе всего к будущему находится наш Юра… — Колин постарался, чтобы при этих словах в его голосе не прозвучало презрение. — Но я не думаю, чтобы он смог нам помочь. Нет, мы здесь одни — под толщей миллионов и миллионов лет. И только на себя мы можем рассчитывать… Но, я полагаю, мы имеем право и перед лицом прошлого и будущего сказать, что решили правильно.
Он повернулся и стремительно направился к машине. Перед глазами его все еще стояло лицо Юры — такое, каким оно было только что, в момент, когда парень осознал всю трагическую непоправимость своего проступка. “Да, — подумал Колин, — совесть у него, конечно, есть, против этого возразить нельзя. Только что сейчас толку от его совести?” Он проверил, как установлен рест — кажется, хорошо, да, по всем правилам, — и начал во второй уже раз сегодня освобождать багажник, облегчая машину. Остальные все еще сидели в кружке там, где он их оставил. До Колина доносился каждый напряженный вздох — и ни одного слова, потому что слов не было. Наконец Ван спросил — так же спокойно, как всегда: