Титаникус

— Все отлично, Страх, — ответил Орфулс. — Дай мне секунду, если ты не против.

— Есть, сэр, — ответил Страхов и вернулся к своим обязанностям.

Они с Орфулсом служили вместе уже давно, их отношения были достаточно теплыми, чтобы называть их дружбой, но, когда Орфулс подключался, Страхов знал, что с этого момента относиться к принцепсу следует с почтительным вниманием. Когда Орфулс подключался, он переставал быть только Орфулсом.

Макс Орфулс посмотрел на свои руки на подлокотниках главного кресла. Кожаные рукава куртки лежали на потрескавшейся кожаной обивке. Бледные пальцы слегка подергивались в такт пульсу силовой установки.

Он закрыл глаза.

Левая рука стала мегаболтером «Вулкан». Правая — плазменным бластганом. Рукава и кожаная куртка — плотной керамитовой броней двадцати сантиметров толщиной, по которой барабанил дождь. Ноги — обратно-вывернутыми, с огромными металлическими пальцами, широко расставленными в орестской трясине. Сердце — топкой, что недовольно пульсировала, словно плененное солнце. В голове еще один разум, агрессивный и чуждый, ощетинился и зарычал, будто охотничья собака, будто разъяренный, почти дикий цепной пес, который вот-вот порвет цепь и…

Уймись!

Орфулс открыл глаза. Он снова сидел в небольшом, скошенном вперед кокпите, рулевой и модерати перед ним ждали приказаний в своих креслах в подбородке титана. Пахло нагретым пластеком, циркулирующей смазкой и конденсатом, притираниями и святым елеем, которыми техножрецы умиротворяли машинных духов при старте двигателя.

Дикая тварь в затылке снова зарычала, словно хищник, притаившийся в самом дальнем углу темной пещеры.

Успокойся! Подожди еще немного!

На боевой махине не было тонкого гаптического оборудования, не было ноосферной связи. Подобные тонкости легко выходили из строя в суматохе боя или столь же легко взламывались врагом. В боевой махине все подключалось и переключалось напрямую. Орфулс потянул латунную рукоять на пульте левого подлокотника.

<Активировано…>

— Максимиллиан Филиас Орфулс, Легио Инвикта. Подключен к блоку мыслеуправления «Пса войны» «Предок Морбиуса». Мои полномочия признаны?

<признаны…>

Орфулс чувствовал раздражение и неудобство. Он никак не мог ощутить ноги махины. Слишком отвыкшая от штекеров и БМУ голова болела после проникающего шока соединения. Принцепсы могучих «Владык войны» пребывали в амниотике постоянно, умиротворенные и изнеженные непрерывным удаленным контактом со своими БМУ. Для командиров «Псов войны», подключающихся штекерами, подобная роскошь была недоступна. Вдали от передовой, во время перелетов их участью было отключение, и они сражались с шоком воздержания, судорогами и ночными кошмарами, в то же время страстно желая снова испытать радость подключения.

Но когда наступал момент подключения, радость не приходила. Угрюмые и сварливые после пробуждения, древние блоки мыслеуправления махин-ветеранов реагировали на приказы вызывающе. Всегда требовалось какое-то время, чтобы снова добиться доверия и установить взаимодействие. Все равно что каждый раз усмирять свирепую собаку или, садясь в седло, объезжать одного и того же непокорного скакуна.

«Предок Морбиуса» был созданием упрямым. Орфулс провел его БМУ через семнадцать кампаний, во время которых они уничтожили шестьсот восемь подтвержденных целей, классифицированных как «тяжелая бронетехника (различная)» и выше. Но даже при всем при этом махина все еще боролась с ним. Все еще испытывала, несмотря на счет, которого они добились вместе, на лучшее в Инвикте соотношение в тоннах уничтоженной техники к массе самой махины. «Предок Морбиуса», как и все «Псы войны», был трудной принцептурой. Орфулс убеждал себя, что именно это делало «Предка Морбиуса» столь убийственно эффективным.

Он прочистил горло, и силовая установка автоматически рявкнула в унисон.

— Модерати?

— Принцепс?

— Манифольд у меня?

— Манифольд ваш, принцепс, — подтвердил Страхов.

Еще один ритуал — ради записи в бортжурнал. Орфулс владел манифольдом с момента запуска двигателя на Марсовом поле. Обмен словами обозначал лишь формальное признание факта.

Манифольд был штекерным эквивалентом ноосферы — иммерсивное и интерактивное сенсорное пространство, с помощью которого принцепс воспринимал свою махину и окружающую среду. Орфулс уселся поудобнее и дал манифольду захлестнуть себя как следует впервые после подключения, пока не почувствовал, как тот затекает за глаза и просачивается в мозг. Недовольная агрессия «Предка Морбиуса» тут же схлынула, словно «Пес войны» понял, что кровавая игра наконец-то началась.

Орфулс дышал спокойно. Он видел и ощущал все кристально четко, до мельчайших деталей, практически галлюцинируя наяву: вес груды боеприпасов в автоматах заряжания, стук дождевых капель по корпусу, пульс модерати — спокойный и ровный — и рулевого — нетерпеливый и напряженный. Он чувствовал покорное, безмозглое бормотание двух орудийных сервиторов, подключенных проводами к его плечам, и непрерывное медитативное бдение техножреца, магоса Земплина, в бронированной кабинке технопровидца в задней части кокпита. Он чувствовал глухую пульсацию силовой установки у себя в животе, тупую боль в ноге ― один поршень требовал регулировки — и неприятный жар резервуаров плазменного оружия.

Он чувствовал звериное желание «Предка Морбиуса» — боевого пса, — низкое, клокочущее урчание плотоядного хищника.

Хватит! Имей терпение!

— Спокойным шагом, вперед! — подал он сигнал.

Силовая установка чихнула. Земплин благословил бога-в-машине. Махина пошла, при каждом тяжелом шаге корпус вздрагивал.

— Зарядить главное левое! — приказал Орфулс.

— Есть зарядить главное левое! — в унисон ответили Страхов и левый орудийный сервитор.

Загремели автоматы заряжания, мегаболтер провернулся, изготовившись. Орфулс почувствовал, как в левом запястье нервным тиком дернулись сухожилия.

— Зарядить главное правое!

— Есть зарядить главное правое! — хором ответили Страхов и правый сервитор.

Восходящий ток воздуха заструился от теплообменника бластгана, уровень плазмы начал повышаться. Орфулс почувствовал, как правое запястье защипало от потницы и капелек испарины.

— Малый ход, вперед!

— Есть малый ход! — ответил Страхов.

«Пес войны» начал набирать скорость, кокпит затрясло чаще.

— Включить ауспик!

— Ауспик включен! — отозвался модерати.

В поле зрения манифольда Орфулса побежали схемы и графики. Данные, почти перегрузка данными, сыпались на него визуально и акустически. Воспользовавшись вспомогательным соединением, он интуитивно заглушил помехи и очистил канал ауспика до четырех необходимых в бою показателей активности: тепла, движения, массы и передач кода.

След.

Поле манифольда резко прояснилось. Вереницы данных размылись и пропали. На месте остались лишь основные показатели, ярко сияя по центру поля зрения.

— Начать потоковую передачу! — приказал он.

Вспомогательный механизм застрекотал, и в нижней левой части периферии зрения Орфулса замелькали цветовые схемы. «Предок Морбиуса» начал непрерывную передачу данных в прямом эфире остальной стае, которая осталась в десяти километрах позади.

Затрещал вокс:

— «Предок», «Предок», это Борман. Принимаем ваш сигнал. Передача чистая. Что видно живым глазом?

— Довольно туманно, сэр. Иеромиха в разрухе.

— Это предполагалось. Разведайте район.

— Моя задача по жизни, сэр, — ответил Орфулс. — Есть что-нибудь от «Люпус Люкс»?

— Пока ничего, Макс. Доброй охоты.

— И вам, сэр.

Вокс погас. Орфулс раздвинул поле зрения до кругового обзора, отметив монолитную громаду Ореста Принципал в ста пятидесяти шести целых тридцати пяти сотых километра сзади, изящный пик горы Сигилит в ста двадцати шести целых двадцати четырех сотых километра на юге и истекающий жаром улей Аргентум в восьмидесяти целых двадцати двух сотых километра впереди. Из Аргентума поднимались дымы множества пожаров. Гора Сигилит выглядела холодной и твердой как лед.