Титаникус

— Она хочет поменяться, Замстак, — подсказал мистер Сарош. — Всегда меняйся. Не зли их.

Калли замешкалась. Стеф подарил ей эту аквилу — талисман на счастье. Она была уверена, что он поймет, но…

— В чем задержка, Замстак? — спросил мистер Сарош.

Калли объяснила свое нежелание меняться.

Мистер Сарош посмотрел на золотой медальон, который предлагала женщина.

— Это просто «на счастье» на другом языке, — сказал он Калли.

Она осторожно сняла серебряную аквилу и поменялась. Женщина поспешно, но благодарно обняла ее, а затем навсегда пропала в сумраке отсека.

С тех пор Калли носила на шее золотое колесико.

Когда она вернулась домой, обратно в маленькую квартирку в Мейкполе, Стеф не возражал.

— Почти чистое золото. И стоит малость побольше, чем тот двуглавый орел, что я тебе подарил, — восхитился он.

Ее выкладка, скатка постели и ботинки были полны персиково-розового песка и его едкого графитового запаха — наследие Астроблемы, напоминание о ее приключениях.

И вот, идя по израненному шоссе, Калли снова встретила этот песок, уныло струящийся из окружающей тьмы. Она ощутила во влажном воздухе тот же едкий графитовый запах и почувствовала, как воспоминания о счастливых днях больно колотят изнутри, словно лазерные выстрелы. Все те приключения — те безобидные приключения тогда, в рядах резерва СПО, — означали веселье, учения, чувство товарищества и каждый раз — возвращение после недельного отсутствия домой, к Стефу, в маленькую квартирку в Мейкполе. Он тогда готовил ужин, медленно и устало — после смены. Обнял ее своими большими руками, поцеловал и хрипло шепнул: «С возвращением».

— Чем это пахнет? — спросил он.

— Да просто пыль. Пропитала всю одежду. Везде пролезает.

— Хорошо пахнет. По-настоящему.

Приключения.Сейчас даже упоминание о них казалось смехотворным. Настоящее приключение было здесь, все остальное — лишь репетиция. Так она и сказала Голле. Та рассмеялась:

— Калли-детка, это и не было приключением. Просто учения резерва третьей очереди в Астроблеме.

— Но…

— Послушай Голлу, сестренка. Когда случаются приключения, настоящиеприключения, это никогда не бывает весело.

Их отправили из Принципала в Гинекс — Мобилизованную двадцать шестую: четыре взвода под командованием мастер-сержанта по имени Чайн. Его Калли прежде не встречала. Мистера Сароша понизили до командира взвода. Легкая пехота — ни тяжелого вооружения, ни артиллерии, если не считать одной-единственной автопушки, которую тащил расчет из третьего взвода. Знакомых лиц было немного: Голла, конечно; Биндерман, похожий на птицу учитель из схолы, — он был с ними, когда они встретили то племя; крутая баба из Лазаря по имени Рейсс; Иоган Фарик; Франц Альфред Кох, косоглазый и упорно требующий, чтобы его нелепое имя всегда произносили полностью; Бон Иконис; Герхарт Пельцер; богатенькая девочка из Верхограда, чье имя Калли никак не могла вспомнить — Дженни, Джейни, что ли? — Кирил Антик, которому нравилось изображать из себя шута; Ларс Вульк, здоровенный бугай с Бастионов, который все пытался убедить остальных, что он — «дурная кувалда», хотя на самом деле был младшим работником в булочной; Кевн Шардин, портной; Озрик Малдин, идиот с Конгресса, который так катастрофически облажался с установкой жилпалатки на их первых учениях в Астроблеме, что стал всеобщим посмешищем, и несколько других.

Остальные были незнакомыми, но все они оказались в этом вместе с ней.

— Привал окончен! — крикнул мастер-сержант Чайн. — Давайте, давайте! Подтягивайтесь!

Калли в это время незаметно ускользнула в дождевую канаву пописать. Она услышала крик мастер-сержанта, сидя на корточках со спущенными штанами на дне канавы, и изо всех сил постаралась быстрее опорожнить мочевой пузырь.

— Давайте! Давайте!

— Ты что там делаешь внизу? — позвала Голла. — Калли-детка?

— Писаю! — крикнула в ответ Калли. — Прикрой меня!

— Писаю! — захихикал Кирил Антик, словно услышал остроумную шутку.

— Равнение на середину, Двадцать шестая! — донесся крик мастер-сержанта Чайна.

Всё, всё.Калли натянула штаны, застегнула ремень и начала карабкаться по склону, тщетно пытаясь уцепиться за розовый песок. Так легко соскользнув в канаву, Калли и не представляла себе, как трудно будет выбраться наверх. Начиная паниковать, она принялась трамбовать руками осыпающийся песок. В нос ударил едкий графитовый запах, песок забился под ногти.

Черт. О черт!

Метр по склону вверх — и обратно вниз. Снова метр вверх, и снова вниз.

О черт!

— Двадцать шестая, провести перекличку! — скомандовал Чайн.

Один за другим резервисты начали откликаться.

«Я застряла! Я застряла здесь, внизу! Помогите, я застряла в дождевой канаве!» — хотелось закричать Калли. Но как это будет выглядеть? И чем это закончится? Офицеры СПО обладали комиссарскими полномочиями. Чайн, убогая скотина, точно прострелит ей башку.

— Где Замстак? — крикнул Чайн. — Куда она делась?

Тишина. Калли снова попыталась выкарабкаться, но съехала обратно, туда, откуда начала.

Послышался отклик Голлы:

— Сэр, рядовая Замстак отошла облегчиться, сэр!

— Что? — донесся вопрос мастер-сержанта.

— Сэр, облегчиться, сэр!

— Отлить, что ли?

— Так точно, сэр!

Раздался смешок Антика.

— Хватить ржать, весельчак! — рявкнул мастер-сержант.

— Сэр, виноват, мастер-сержант, сэр!

Пауза.

— Мобилизованная двадцать шестая, вы просто кучка идиотов, — послышался недовольный голос Чайна. — Вы не имеете понятия даже о порядке, не говоря уж о правилах.

Тридцать девять голосов ответили:

— Виноват, мастер-сержант!

— Найти рядовую Замстак и привести ее ко мне, — приказал Чайн. — И меня не интересует, закончила она мочиться или нет! Привести ее ко мне немедленно! Я, на хрен, покажу вам, что значит дисциплина!

— Мастер-сержант, прошу вас, — раздался голос.

Сарош. Это мистер Сарош.

— Что такое, Сарош?

— Это не опытные солдаты, мастер-сержант. Это резерв СПО третьей очереди. Они стараются, как могут. Дайте им немного времени научиться. Если молодой девушке, такой как Калли Замстак, нужно облегчиться, лучше ей это позволить, а не наказывать. Эти люди не жалеют своих жизней, чтобы защитить улей, но они не из Гвардии, как вы. Вы должны дать им некоторое время научиться.

Долгое молчание, прерываемое лишь шумом ветра и ревом далеких горнов Гинекса.

— Ты закончил, Сарош? — спросил Чайн.

— Так точно, мастер-сержант.

Раздался хлесткий звук удара — мозолистой ладонью по лицу.

— Какого хрена, Сарош, ты смеешь указывать мне, как руководить отрядом?

— Виноват, мастер-сержант.

Калли попыталась забраться наверх ползком — так точно получится — но нет, не получилось.

— Я скажу вам, дебилы, что я собираюсь сделать, — начал Чайн. — Я собираюсь…

Раздался хлесткий звук удара — словно мозолистой ладонью по лицу. Только на этом удар не остановился. Он прошел сквозь жир, плоть, кости, зубы. Кто-то завопил.

Воздух над шоссе внезапно наполнился визгом лазерных выстрелов. Калли свалилась обратно в канаву и инстинктивно свернулась в клубок.

Она слышала, как выстрелы раз за разом пробивают кого-то насквозь, и каждый раз вздрагивала и скулила. Попадания лазера в тело издавали звуки, пугающе не похожие на попадания в асфальт или роккрит. Звуки влажных шлепков, звуки разлетающихся брызг, звуки шипящего мяса. Мобилизованная двадцать шестая орала. Одни вопили в панике, но большинство исходили криком боли. Боли и смерти.

Сжавшись на дне канавы, обхватив голову руками, Калли слышала и другие звуки: пневматический цокот бронированных ног и маниакальный треск бинарного кода из механических ртов — безумный и частый, словно кудахчущий смех.

Небо над канавой вспыхнуло яростным лазерным огнем. Сверху полетел песок, брызги и комья грязи. Рядом с ней в канаву сыпались тела — кто ползком, кто кувырком. Некоторые падали прямо на нее. Калли увидела Голлу Улдану, Биндермана, беспорядочно загребающего тощими ногами, крутую бабу из Лазаря по имени Рейсс.