Страница 11 из 23
Она живо припомнила, как много лет назад щеки этого молодого человека легко заливались краской, стоило ей войти в комнату, да еще и приблизиться к нему. Он был так трогателен и мил, но Анне по сердцу было легкое общение и веселье, а Орлова трудно было расшевелить. Зато его друг Серж Микульчин обрушил на нее все свое обаяние. И хотя Орлов считался более состоятельным женихом, Анна Виленская отдала свое сердце и руку его приятелю. Тем более Михаил так и не сделал ей предложения…
Это обстоятельство не рассорило старых друзей, чему она была очень рада, потому что ей хотелось видеть поблизости обоих. Правда, сложилось так, что Михаил вскоре женился на Елене Ставрогиной, и ее проявившееся после свадьбы нездоровье вынудило их проводить все время за границей. Но образ застенчивого юноши все эти годы не покидал сердце Анны, и она время от времени отправляла Орловым письма.
И вот Орлов вернулся в Петербург! Когда муж сообщил эту новость, у Анны Владимировны сбилось дыхание. Она вдруг вообразила, что когда-то была влюблена в Михаила, и грядущая встреча с бывшей любовью заставила ее разволноваться не на шутку.
Появившись в их доме, Орлов показался Анне возмужавшим, покрепчавшим, но ничуть не постаревшим. Она со страхом попыталась представить, каковой же сама выглядит в его глазах.
У Анны Владимировны и сейчас было немало поклонников, но времена, когда она считалась первой петербургской красавицей уже миновали. Дочь же до этого титула недотянула, потому что больше удалась в отца. В ней было больше энергичности, чем утонченности. И нынешние поэты не посвящали Сашеньке стихи, хотя с удовольствием пикировались с ней в беседах. Анна Владимировна признавала, что дочь, пожалуй, более остроумна, чем она сама в ее годы. Но разве за это молодые люди влюбляются в девушек?
Впервые за долгие годы, Анна задумалась, что же любили в ней мужчины, признававшиеся в пылких чувствах к ней, кроме красоты. Теперь, когда дивная внешность уже слегка поблекла, чем ей привлечь милого сердцу человека? Орлова, например…
Говорят, его жена была доброй и приветливой. Но ведь не за это мужчина любит женщину! Он попадает в плен к ее красоте, так что настоящую страсть приветливостью не распалишь. Хотя с ее помощью можно подобраться к мужчине поближе, а уж потом пустить в сердце яд. Отравить, измучить, поработить… Разве не это люди называют любовью?
Если б она когда-то не проделала все это с Сергеем Микульчиным, вряд ли бы подобный озорник столько лет оставался ей верен. Анна Владимировна отлично помнила, как он рыдал у нее в коленях, умоляя осчастливить его. Грозился наложить на себя руки, уйти на войну, вызвать на дуэль всех ее поклонников в надежде, что хоть один из них покончит наконец с его мучениями. И она не то чтобы сжалилась, а решила: Серж вполне подходит ей в мужья, и с ним, по крайней мере, будет не скучно.
И она не ошиблась. Ее семейная жизнь складывалась весьма счастливо, хотя в тайне от мужа Анна оставалась все той же красивой хищницей, к которой не он один угодил в когти. Она меняла любовников как перчатки, и каждого из них при расставании жестоко гнала прочь. Их отчаяние и боль доставляли ей радость. В такие мгновения Анна Владимировна чувствовала себя властительницей мира, современной Клеопатрой, за ночь с которой любой мужчина готов отдать свою жизнь.
Сергей Васильевич оставался в счастливом неведении. Возможно, до него и доходили какие-то сплетни, но Анна Владимировна приучила его думать, что красивые женщины обречены на то, чтобы их преследовало злословие. Микульчин даже сам частенько пересказывал ей те вполне правдивые слухи, что ходили о ней в свете. И супруги вместе потешались над ними.
Относительно дочери Анна Владимировна никак не могла определиться. Ей и хотелось наставить девочку на путь истинный, объяснить ей, что в любви гораздо приятнее мучить, чем страдать самой. Но она по-настоящему боялась, что Сашенька отвернется от нее, узнав истинную натуру своей матери. А ведь дочь была единственным человеком, кого Анна Владимировна любила всем сердцем.
Хотя и в этом чувстве она не могла отрешиться от того, чтобы видеть в подрастающей девушке соперницу, готовую потеснить ее. Ведь теперь гости чаще восхищались расцветающей красотой Сашеньки, а мать невольно испытывала ревность женщины, перестающей пользоваться успехом.
То, что Орлов вознамерился проводить досуг в обществе ее дочери, стало для Анны Владимировны настоящим ударом. Ведь вновь обретя давнего поклонника, сердце которого сейчас было свободно, она не сомневалась, что без труда сумеет увлечь его. Но Михаил Антонович не проявил ничего, кроме учтивой галантности. А Сашеньке он, оказывается, предложил покататься верхом… Матери ли не знать, чем обычно заканчиваются подобные прогулки! Она и сама не раз впервые попадала в объятия будущего любовника, когда он помогал ей спуститься с лошади.
Анна Владимировна нервно расхаживала по аллее сада, где ночью ее дочь, как выяснилось, тайком встречалась с Орловым. Подумать только, какое бесстыдство со стороны молоденькой девушки!
И почему Михаил Антонович не обратил свои желания на нее, Анну, которая ничего не имела против этого? Дружеское благородство? Какая глупость, право!
Внезапно женщина заметила в боковой аллее какое-то движение. Резко повернувшись, Анна Владимировна с изумлением уставилась на молодого Оленина, поднявшегося с белоснежной ажурной скамьи.
— Дмитрий Николаевич! Как вы тут оказались?
Она неспешно поправила кружева на груди, придала блеска взгляду. Хоть этот Оленин и слишком молод, а все же мужчина!
Его взгляд странно заметался.
— Анна Владимировна… я, собственно…
— Сашеньку поджидаете? — приблизившись, уточнила она насмешливо. — Напрасно. Она уехала кататься с Михаилом Антоновичем Орловым.
— Ах, с ним! — К лицу Оленина прилила кровь. — Значит, все правда…
Анна Владимировна насторожилась.
— Что за правда, голубчик? О чем это вы?
Дмитрий тряхнул сжатыми кулаками.
— Правда, что этот господин уже успел стать ее женихом.
— Женихом? — Она так и ахнула. — Это кто вам такое сказал?
— Сама же Сашенька… То есть Александра Сергеевна и сказала.
У него тряслись губы, когда он это произносил. Несколько раз понятливо кивнув, Микульчина усмехнулась.
— Ну, раз она сказала… Что ж, это хорошая новость.
— Только не говорите, что вы этого не знали! — воскликнул Оленин возмущенно. — Значит, вы рады, что она мне назло выходит за старика!
Анна Владимировна выразительно приподняла брови.
— Ах, вам назло? Да не переоцениваете ли вы, голубчик, свое влияние на душевный покой моей дочери?
— Она любит меня! — пылко воскликнул Дмитрий.
— Вы так уж в этом уверены?
— Более чем.
— Да что ж она вам сама признавалась, что ли? — с недоверием спросила Микульчина.
Не в Сашином это было характере, хотя от любви девушки и не такие глупости вытворяют.
Оленин замялся.
— Не знаю, могу ли я говорить с вами совершенно откровенно…
— И никак иначе! — воскликнула она и тут же лукаво улыбнулась.
Подхватив ее усмешку, он красиво растянул губы. Они были крупными, изящного рисунка. Анна Владимировна с трудом подавила вздох. Будь она лет на пятнадцать моложе…
— Так что у вас за новость для меня? — поторопила она.
— Наши с Сашенькой отношения уже переросли стадию дружеских.
Микульчина похолодела.
— Что вы имеете в виду, сударь мой?!
— О нет! — Кажется, Оленин и сам испугался. — Так далеко, как вы только что подумали, я не позволил себе зайти. Но Александра Сергеевна уже осчастливила меня, подарив несколько весьма страстных поцелуев.
«Ах, негодница!» — Анна Владимировна едва не рассмеялась. Поцелуи, и только-то? Ну, эти сокровища она в ее годы тоже раздавала весьма охотно.
— Это вовсе не доказывает, что Сашенька вас любит.
Дмитрий, казалось, был ошарашен этим заявлением.
— А вы сами, сударь мой, на своем веку целовали только тех барышень, кого любили всем сердцем?