Страница 47 из 77
Он подобрал группу партийных и комсомольских активистов из числа младших командиров и штабников. Провел закрытое совещание. Проинструктировал каждого и внушил всем, что они выполняют «важное партийное поручение, лично участвуя в таком политическом мероприятии».
В назначенный Корниловским час «Х», группы активистов с пустыми объемистыми сумками заняли исходные позиции на территории части. По условному сигналу замполита, они дружно ринулись проверять палатки, модули и спальные места рядового, сержантского и технического состава, их рабочие места, складские помещения, ремонтные, оружейные и иные мастерские летного полка. Проверка превратилась в массовый обыск… Через пару часов операция была завершена. Вернее, ее первый этап.
В кабинет замполита потянулись группы активистов. Довольные и торжествующие они несли тяжелые сумки, из которых выпирали головки литровых и полулитровых бутылок темного и прозрачного стекла, пузатых и плоских, круглых и вытянутых. Немало было и трехлитровых банок с плотными крышками, канистр и бидонов. В отобранных емкостях была разлита качественная отечественная водка, привезенная из Союза, различного рода спиртовые настойки, крепкий самогон, спирт, кишмишевка — самодельная афганская водка, перебродившая и недобродившая едко-пахучая брага. На каждой посудине по указанию замполита были записаны звание и фамилия того, у кого она была изъята.
А на следующий день началось главное представление — на построении личного состава полка было устроено показательное разбивание бутылок и бутылей.
Замполит отличился. Вызывалась очередная жертва, у которой было изъято спиртное, перед строем полка виновнику — солдату или сержанту — вручался короткий металлический ломик, и он сам, своими руками должен был разбить вдребезги накануне найденную и изъятую у него спиртосодержащую посудину…
5
Корреспондент военной газеты капитан Серегин был приятно удивлен и обрадован тем, что нежданно-негаданно попал на столь важное и значимое мероприятие.
— Меня в штабе армии даже не предупредили. Своевременно это и актуально! Я бы раньше к вам прилетел.
— Мы ж не на показуху работаем, извините за прямоту, — скромно сказал ему Корниловский. — Нам прежде всего результат важен. Воспитание сознания и ответственности при исполнении своего долга у каждого солдата, сержанта и офицера!
— Ваша инициатива, ваш нестандартный подход к решению такой злободневной проблемы, — вы даже себе и не представляете! — имеет очень даже важное значение!
Лобастый, с крупными залысинами и острыми маленькими глазками на скуластом лице, щуплый ростом капитан Серегин суетился, выбирая удобную позицию, и неустанно щелкал объективом фотоаппарата.
Командир полка был внешне суров, «держал лицо», а мысленно был доволен стараниями замполита и похвальбой корреспондента.
Когда же основное мероприятие окончилось, Белозерский спросил:
— У вас пленка запасная имеется?
— Да, — утвердительно ответил Серегин и сам задал вопрос: — Разве на этом все не кончено?
— Нас ждет продолжение, — многозначительно и с улыбкой сказал Белозерский.
— Снова будут бить бутылки?
— Нет, будем их откупоривать.
— Не понимаю, — откровенно удивился Серегин.
— Едем на прием к губернатору провинции.
— Прямо сейчас?
— Именно, — вставил слово замполит. — Губернатор устраивает прием и пригласил к себе отличившихся офицеров, которые разгромили крупную банду в высокогорном районе Асмара.
— Мне в штабе об этом рассказывали, но, сами понимаете, написать о боевых подвигах даже в военной прессе пока нет никакой возможности…
— Но о приеме у губернатора, надеюсь, можно? — спросил Белозерский.
— Без проблем! — ответил Серегин. — Сделаем репортаж о дружбе и сотрудничестве афганских властей провинции с советскими воинами.
6
Сам командир полка к губернатору не поехал.
— Срочно вызвали в штаб армии, — сказал он замполиту, но так, чтобы слышал и корреспондент. — Намечается крупная боевая операция. Со мной в Кабул улетает и командир эскадрильи Екимов. Поезжайте без меня. Извинитесь перед губернатором. Возьмите капитана Паршина и лейтенанта Беляка.
Резиденция губернатора располагалась в центральной части Джелалабада, чуть в стороне от главной магистрали, которая служила и главным торговым центром.
Армейский потрепанный газик, в обиходе именуемый «козлом», вез делегацию к губернатору. Рядом с водителем сел замполит, а Александр Беляк с капитаном Паршиным и военным журналистом расположились на заднем сидении. Вертолетчики по такому важному случаю принарядились: вместо затрепанных комбинезонов, надели офицерскую летнюю форму.
Город встретил их деловым шумом и многолюдьем. Главная улица утопала в зелени. Кругом сады и цветы. И множество людей, большинство одеты пестро, по-восточному. Женщины в цветастых одеяниях, лица до глаз прикрыты чадрой. Одни горожане куда-то спешат, другие чинно шествуют, а третьи остановились прямо на проезжей части и о чем-то мирно беседуют, не обращая внимания ни на пешеходов, ни на движущийся транспорт. Автомашины разных марок, грузовые и легковые, потрепанные и с пестро размалеванными кузовами, конные повозки, двухколесные тачки, нагруженные тюками или ящиками, которые тянут полуголые афганцы, коричневые от загара спины их поблескивают от пота. А посреди улицы величаво шествуют гордо вскинувшие головы верблюды с медными, вроде больших стаканов, глухо позванивающими колокольчиками на длинных шеях, на горбатых спинах и по бокам — увесистые тюки. И бесконечные ряды магазинов, лавок, лавчонок, мастерских ремесленников, сапожников, жестянщиков, чайханы, рестораны и просто открытые места на тротуарах, на которых разложены всевозможные товары. Много овощей, зелени и фруктов. Кричат зазывалы, приглашая в магазины и духаны. А впереди — над зеленью садов — возвышаются стройные очертанья какого-то восточного дворца, дальше виднеются белоснежные колоны другого богатого строения…
— Красота какая! — сказал Беляк, любуясь городской жизнью.
— А товаров-то сколько! — не удержался журналист.
— Только в кармане этих самых афганей кот наплакал, — грустно вставил слово Паршин.
Газик притормозил возле широких деревянных ворот красного дерева, украшенных замысловатой резьбой.
— Приехали! — бодро сказал замполит.
Охранник, угрюмый бородатый афганец в новенькой форме царандоя, распахнул массивные ворота.
За высоким глинобитным забором открывался великолепный вид. Высоченные эвкалипты стояли, как зеленые часовые, около белого просторного здания с парадными колонами. Двор ухожен. Кругом благоухали цветники. Приятно ласкала глаза голубая вода обширного бассейна. Около водоема и на ветвях деревьев резвились ручные обезьянки. А дальше простирался сад. В зелени листвы ярко светились апельсины и мандарины. Дальше виднелись яблони, сливы, оттягивали ветки крупные плоды гранатов.
В глубине двора, с толстой ветки дерева свисала баранья туша, привязанная за заднюю ногу. Высокий худощавый афганец ловко орудовал ножом. Александр невольно вспомнил, как дома, во дворе под навесом, отец тоже вот так осенью ошкуривал овцу, подвешенную за ноги к перекладине. Пахнуло мирной уютной жизнью.
— Ух ты, как тут здорово! — радостно произнес Беляк.
— Райский уголок, — сказал Серегин, расчехляя фотоаппарат.
— Живут же люди! — вздохнул капитан Паршин.
Распахнулась дверь дома, и на крыльцо вышел дородный афганец с пышными усами, в светлом строгом костюме полувоенного покроя. На его голове, прикрывая жгуче-черные волосы, красовалась короткая, как бы сплюснутая по бокам светло-серая каракулевая шапочка. Следом за ним вышел Гришин, тоже в светлом костюме.
— Рад встречать наших дорогих и желанных гостей! — по-русски сказал афганец и, радушно улыбаясь, широко раскинул руки, приветствуя вертолетчиков. — Я есть губернатор провинции. Меня зовут Аманулла Джабари.