Страница 21 из 71
Начался жаркий бой. Боевые корабли незамедлительно ответили стрельбой из всех видов оружия. Корабельные орудия стали стрелять по немецкой артиллерии, которая укрепилась на скалистых берегах. Зенитные батареи и пулеметные расчеты били по самолетам. Моряки морской бригады и солдаты, вскинув винтовки и автоматы, помогали зенитчикам и яростно палили по пикировавшим бомбардировщикам. Севастополь тоже включился в бой. Зенитная артиллерия помогала разгонять стаю хищных железных стервятников. Смело вступили в неравный бой и прикрыли корабли несколько одиноких наших истребителей, которые базировались здесь, на Херсонесском аэродроме.
Командующий Приморской армией генерал Петров, в окружении офицеров, ждал у причала. Он вышел встречать вице-адмирала Октябрьского, своего старшего начальника, командующего Черноморским флотом и одновременно СОРом, – Севастопольским оборонительным рубежом.
Иван Ефимович с волнением смотрел на корабли. Там, на крейсерах и эсминцах, его последняя надежда. Они везли необходимые боеприпасы и, главное, необходимый осажденному городу живой боевой резерв. И все это: и люди и боеприпасы – на его глазах могло так и не дойти до причала, могло рухнуть под воду, уйти на дно…И самое обидное, что он, видя все это, ничем не мог помочь! Единственное, что было в его возможностях, так это артиллерийским огнем включиться в бой, стараться подавить вражеские батареи.
И генерал слал гонцов к телефонам:
– Огня! Больше огня!
Разворачивался и принимал все более яростный накал жестокий поединок, от исхода которого зависело многое. Это понимали обе воюющие стороны. Это придавало схватке особую остроту. Смертельный бой одновременно происходил в небе, на земле и на море, создавая яркую и поразительную картину. Черное море, казалось, вскипело и бурлило, к небу вздымались водяные фонтаны, вырастали высокие живые столбы воды, образуя сказочно живой лес, деревья которого мгновенно вырастали и тут же рассыпались и падали. И сквозь этот живой лес, среди водяных столбов и колон двигались корабли. Они были похожи на ежей. Окутанные серо-синим пороховым дымом, из которого во все стороны выплескивались сгустки огня, вылетали ярко-оранжевые огненные стрелы. И эти ежи двигались среди водяных столбов в громе разрывов бомб и снарядов, в гуле артиллерийской пальбы, торопливом грохоте зенитных пушек, захлебывающейся трескотни пулеметов, винтовок и автоматов.
На берегу, в томительном напряженном ожидании застыли зрители– жители города и военные, которые по случаю или по делам оказались здесь в этот час и стали свидетелями, очевидцами поединка, как в бухты с боем прорываются боевые корабли.
И среди этих очевидцев были те, кто видел нечто большее, чем жестокий поединок. Они видели высокое мастерство! Высочайшее морское искусство! Это были люди, чья жизнь и судьба неразрывно связана с морем, те, кто сам служил и ходил в плавание на крупных кораблях, кто знал об искусстве проводки кораблей по фарватеру в бухты, к причалам.
Во всех портах, и Севастополь не исключение, существует свой порядок входа в бухту, проводка корабля к стоянке или причалам. Большой корабль встречает малый буксир или катер и ведет его по фарватеру, как ведут коня на поводке, мелким шагом к месту его стоянки.
А здесь ничего подобного не было! Никто не встречал и не сопровождал боевые крупные корабли. Они шли к бухте своим ходом, двигались без сопровождения и – поразительное, невероятное, – не сбавляя скорости! Как на стадионе бегуны на короткой дистанции. На полном ходу! А вокруг мины. Они шли по фарватеру, в минном заграждении и ограждении. И вели в это же время бой. Не было у корабля никакой возможности для маневра, повернуть влево или вправо от наседавших пикировавших бомбардировщиков, от летевших с неба бомб. У каждого корабля была только одна-единственная возможность – это скорость!
Это понимал вице-адмирал Октябрьский, это он в напряженный момент боя принял решение на такой предельно рискованный маневр и дал команду. Он знал своих командиров кораблей, надеялся и верил, что опытные моряки справятся с такой сложнейшей задачей. Особенно переживал адмирал за свои крупные крейсера.
Стремительный вход крейсера «Красный Крым» в Южную бухту опытные моряки потом часто будут сравнивать с неповторимым полетом легендарного летчика Валерия Чкалова на истребителе под мостом через Неву в Ленинграде, потому что всегда через узкий проход в эту бухту заводили корабли даже меньшего тоннажа тихим ходом и только буксиры.
Несмотря на опасность быстрого движения по узкому фарватеру, боевые корабли отряда, окутанные пороховым дымом, на полной скорости, на какую были способны, один за другим врывались в эту самую узкую бухту и под бомбежкой и обстрелом противника начинали швартоваться. И не просто швартоваться, а выгружаться и сходу тут же включаться в огневую поддержку защитников города.
Крейсера, эсминцы и другие корабли всей своей артиллерийской мощью открывали огонь по вражеским целям.
На причале Ивана Ефимовича поджидал сюрприз.
Произошла встреча, о которой он мечтал и знал, что она произойдет в ближайшее время, но не предполагал, что состоится сегодня и здесь, на причале.
Генерал был рад и доволен тем, что отряд кораблей без потерь, благополучно вошел в бухту, что в сложной обстановке, под бомбежкой, успешно идет выгрузка боеприпасов и техники, а, главное, на землю ступили бойцы 79‑й морской бригады и красноармейцы десяти маршевых рот. Он давно ждал такого пополнения в поредевшие ряды защитников морской крепости. У Петрова был план: сразу, не теряя времени, ввести в бой прибывшую бригаду. Дорога каждая минута! Кровопролитные бои, особенно в районе Мекензиевых Гор, были особенно напряженными. В этом секторе положение почти критическое – немцы упорно рвались к Северной бухте.
Иван Ефимович, обдумывая свой план, нервно прохаживался по причалу. Тут же находились и офицеры штаба.
К генералу, ступив на землю, подошли командир морской бригады полковник Потапов и комиссар Слесарев. Представились. Оба в морской форме, которая мягко подчеркивала их статность и крепкие тела.
– Особая бригада морской пехоты – четыре тысячи штыков – полностью укомплектована и готова к выполнению боевой задачи! – доложил Потапов.
– Как прошел переход? – спросил Петров.
– Нормально, – улыбнулся командир бригады.
– Морякам не привыкать к штормам и качкам, – добавил комиссар.
Пока бригада быстро разгружалась, Петров, коротко обрисовав обстановку, ввел полковника и комиссара в курс дел. Он по карте показал место, которое отводилось морской бригаде.
– Вы направляетесь вот сюда, в район Мекензиевых Гор, кордон Мекензия один. Задача бригады: быть готовой контратаковать противника в направлении Камышлы, – Петров показал на карте и закончил: – Машины вас уже ждут!
– Есть! – Потапов и Слесарев козырнули и поспешили к своим морякам выполнять приказ.
– Удачи вам!
К командующему уже спешили командиры маршевых рот, сошедшие на берег, другие прибывшие командиры с докладами о доставке боевой техники, транспортных средств, боеприпасов и другого важного и нужного. Петров еще с вечера подготовился к этим минутам, обдумал заранее, кого и куда, в какой сектор обороны направить, четко ставил задачи, отдавал распоряжения, распределял поступившие грузы, делил боеприпасы.
Отдавая приказы и распоряжения, Иван Ефимович краем глаза обратил внимание на одинокую фигуру молодого стройного военного, который стоял чуть в стороне с небольшим чемоданом. Одет с иголочки, в новенькой армейской форме. На петлицах два лейтенантских алых кубика. «Видимо, из вновь прибывших и кого-то ждет», – подумал Петров и углубился в свои дела. А их у него было много. Когда от генерала отхлынула толпа командиров и он, в окружении своих штабистов, уже хотел направиться к машине, за спиной раздался молодой голос:
– Товарищ генерал, разрешите обратиться!
Иван Ефимович, думая о своих делах, невольно уловил в его голосе знакомые нотки, обернулся.