Летом сорок первого

– Куда? – спросил Закомолдин, не поднимая головы, завинчивая шуруп до упора.

– В обратную, говорю, – и добавил с нескрываемой тревогой: – Не драпают ли?

– Иди ты! – недовольно произнес Закомолдин, не веря в такое предположение.

Вслед за танками показалась бронемашина. Она вдруг притормозила в том месте, где близко от дороги стояли гаубица и грузовик.

В раскрытую дверцу высочил командир. Весь в коже: кожаные брюки, куртка, фуражка и сапоги. На петлицах две «шпалы». А лицо осунувшееся, под глазами темные круги от бессонницы и усталости.

– Что за часть? – требовательно и властно запросил он.

– Особого назначения, товарищ майор, – поспешно ответил Валентин Овсов, выбежавший на дорогу к бронемашине.

– Где командир?

– Здесь, я проведу вас.

Капитан Флеров, почуяв что-то неладное, сам спешил навстречу. Вскинул руку к козырьку, представился:

– Командир отдельной артиллерийсскй батареи...

– Куда движетесь?

– В распоряжение штаба фронта, – ответил Флеров.

– Впереди немцы, – сухо произнес майор. – Мост взорван саперами... Там лишь слабая группа прикрытия. Ясно, капитан? Немедленно разворачивайтесь и выбирайтесь из этого района!

Не говоря больше ни слова, майор повернулся и быстро зашагал к бронемашине.

Несколько мгновений капитан Флеров смотрел ему в след, с жуткой остротой воспринимая сказанные майором слова. Глотнув воздух, капитан не пошел, а побежал к своей штабной машине.

Тревожно и властно запела труба горниста.

Машины одна за другой выруливали на дорогу. Не сделав ни одного залпа, ни одного выстрела по врагу, батарея покатила в обратном направлении. На полной скорости. К счастью, в небе не виднелось ни одного немецкого самолета. Судьба благоприятствовала первым ракетчикам.

– Во, как воюем! – ругнулся Нестеров, старательно соблюдая дистанцию с идущей впереди машиной. – Сюда катили по ночам, крадучись, секреты хранили, а теперь шпарим назад во всю прыть и при полном свете дня.

– Радуйся, что выскакиваем, и не ворчи понапрасну, – отозвался Закомолдин, сожалея о том, что у него нет ни винтовки, ни нагана. Вся надежда была на новые моторы автомашин, да на водительское искусство военных шоферов.

Отмахав несколько десятков километров, обойдя стороной город Орша, в который, судя по всему, уже ворвались немецкие части, автоколонна с секретным оружием выбралась в прифронтовой тыл в относительно безопасное место. В спешной гонке не потеряли ни одной автомашины, никто не отстал и не сбился с пути.

Флеров и Кривошапов, остановив на обочине свою легковушку, пропустили вперед колонну. Машины шли ровно, строго соблюдая дистанцию. Командиры, высовываясь в боковые окна, прикладывали ладонь к фуражке, приветствуя своего начальника. Многие из них даже и не подозревали о нелепой случайности, о той опасности, которая еще недавно подстерегала их.

– Отделались легким испугом, – произнес подполковник и многозначительно посмотрел на командира батареи. – Фронт рядом, а мы шпарили без всякой разведки.

– Просто повезло нам, – ответил Флеров, все еще продолжая переживать. – Везучие мы!

– На этом далеко не уедешь.

Конструкторы молча сидели, хмурые, сосредоточенные. Попов и Шитов, может быть, больше всех остальных и глубже, чем Кривошапов и Флеров, понимали всю трагичность их недавнего положения, остро осознавали страшно непоправимые последствия, которые могли возникнуть, окажись по случайной нелепости они и боевые установки с запасом ракет по ту сторону фронта...

– В каждой боевой машине устроен небольшой деревянный ящичек вроде бы для ветоши. Там запас взрывчатки, и каждый командир машины знает об этом. Не дали бы немцам, подорвали, – тихо произнес Попов, словно Шитов не ведал о замаскированной взрывчатке.

– А реактивные снаряды? – так же тихо спросил Шитов. – В тех грузовиках, на такой случай, ничего нет в наличии.

– Надо что-то придумать, – кивнул Попов.

Вдруг автоколонна затормозила. Почти на открытом пространстве. Лишь жидкая опушка с двух сторон подступала к дороге. И справа, из-за леса доносился шум близкого боя: трескотня выстрелов, взрывы, хлопки пушечной пальбы.

Вдоль колонны к легковой машине быстрым шагом, почти бегом, приближался седоголовый грузный командир. На запыленных артиллерийских петлицах алели полковничьи четыре «шпалы». Его сопровождали два рослых бойца, вооруженные отечественными автоматами. Голос у полковника был осипший, глаза воспалены.

– Кто командир автоколонны?

Флеров и за ним Кривошапов вышли из автомашины. Полковник, стрельнув своими небольшими глазами по обоим, задержал взгляд на Кривошапове, считая его, подполковника, старшим командиром.

– Скорее уводи отсюда свои колымаги с понтонами, – начал он без предисловия. – А гаубицу забираю! И все снаряды к ней.

– Гаубица нужна самим, – спокойно ответил Флеров, выступая вперед и одним этим давая понять полковнику, что он, капитан, является командиром автоколонны. – Для пристрелки.

– Что? Для какой еще пристрелки? – резко повысил тон полковник. – Может быть, из своих понтонов палить по немцам будешь? Сейчас не до шуток, капитан! В спешном порядке здесь организуем линию обороны, ясно?

– Нет, не ясно, товарищ полковник! – ответил ему уже Кривошапов. – Это не просто автоколонна, а часть особого назначения, и гаубица придана ей для выполнения задания! Дайте команду, чтобы пропустили нас дальше.

– А у меня приказ командующего фронтом! Подчинять любые подразделения и боевую технику, которые сочту необходимыми для выполнения приказа! В Орше скапливаются крупные немецкие пехотные части, танки и артиллерию выгружают. Они в любой час могут двинуться сюда. А у нас что? Пусто у нас, капитан! Пусто! Две противотанковые пукалки-сорокопятки и одна зенитка. Много с такой техникой навоюешь? – Полковник вздохнул и произнес тоном, пресекающим любые возражения: – Выполняй приказ, капитан, и укатывай с понтонами в тыл, к своему саперному начальству.

– Где штаб фронта? – спросил Кривошапов, пропуская мимо ушей обидные слова.

– Где штаб, мне не известно, а начальник артиллерии фронта рядом, в лесу, – полковник, кивнув за опушку, добавил: – Не советую сейчас попадаться ему на глаза. Не только гаубицу, а всех твоих солдат снимет с машин и бросит в окопы.

– Он-то как раз нам и нужен, – обрадовался Флеров и, распахнув дверцу легковой автомашины, пригласил полковника: – Садитесь! Показывайте дорогу.

Глава тринадцатая

Штаб находился в лесу. В просторной армейской палатке, поставленной под кронами двух сосен, один брезентовый полог был откинут, как занавес, открывая внутреннее пространство. За раскладным походным столом, на котором лежала большая карта, сгрудились несколько офицеров, среди которых выделялся не очень высокий осанистый мужчина с генеральской звездочкой и скрещенными пушками на крупных петлицах. Он отчитывал полковника, рослого, упитанного, усталое лицо которого багровело на глазах, а пальцы рук, вытянутых вдоль туловища по стойке «смирно», заметно подрагивали.

– Для военного человека война естественное состояние! И ее невзгоды тоже, и всякие непредвиденные случайности и ситуации! А у тебя что? Сплошные нервы! Одни нервы! Сплошная нервотрепка и себе, и подчиненным! Пора с этим кончать, это ясно? И делать то, что тебе доверено, – воевать! Воевать, а не дергаться!

Рядом с палаткой, справа в тени деревьев, стоял черный легковой автомобиль «ЗИС», кузов которого был изрисован крупными царапинами и вмятинами, и два открытых армейских «козла». За кустами, в глубине чуть заметно дымила походная кухня, распространяя аппетитный запах мясного кулеша. А слева от палатки, задрав тупые стволы, с кузова автомашины смотрел в небо зенитный счетверенный пулемет.

– Ну, держитесь, – шепотом предупредил седоголовый полковник Кривошапова и Флерова, и сам скорым шагом вошел в палатку, вскинув руку к виску.