Изумрудные объятия

— Да, — сказала она, — мне доводилось стрелять.

Стрелять ее научил отец. За время войны ей довелось стрелять из оружия самых разных видов, ведь дезертиров и изменников, которые были не прочь ограбить одинокую женщину, хватало в армиях обеих противоборствующих сторон.

Брайан что-то пробурчал и сунул револьвер под матрас.

— Если вас кто-то будет преследовать, стреляйте не раздумывая.

— Включая вас, лэрд Кригэн?

Он помолчал, потом сказал с улыбкой:

— Это, миледи, я оставляю на ваше усмотрение.

Он повернулся и направился к гардеробной. У Мартисы вдруг сдавило горло от страха. Она окликнула его:

— Вы куда?

— В гардеробную. У меня там есть складная кровать. Спокойной ночи, миледи.

Он скрылся из виду, но дверь оставил открытой. И хотя Мартису это беспокоило, она была рада.

Свеча догорала, огонь в камине почти погас, Мартиса плотнее укрылась одеялом и стала смотреть в потолок, жалея, что не может его позвать. Она крепко закрыла глаза. Как она ни противилась этой мысли, ей пришлось признаться себе, что она все еще в него влюблена. И даже не все еще, а даже сильнее, чем прежде.

Воспоминания о прошедшей ночи были свежи, наполнены равно и сладостью, и горечью. Она вдруг с трепетом осознала, что изменилась, стала другой и никогда уже не будет прежней. За одну ночь он изменил ее навсегда. Наверное, ей следовало стыдиться, сожалеть о случившемся, но она не стыдилась и не жалела. Он был опасен, однако в глубине души она знала, что не могла бы найти более страстного, более притягательного и более нежного любовника, чем мужчина, которому она отдала свою невинность. Он прикоснулся к ней и разбудил ее. Но даже зная это в своем сердце, она не могла уснуть. Лежа без сна, она вспоминала, как выглядело его лицо — зеркальное отражение его лица — в гробу. И загадочные огни в ночи она тоже не могла забыть. И слухи о странных событиях, которые происходят в ночь, когда царствует полная луна. Да и не только слухи, кое-что она видела собственными глазами. Затонувшие корабли… девушка, замурованная в стенах замка…

Но Брюс невиновен. Он не может быть в этом повинен. Нет, не Брюс… Брайан. Брайан Кригэн.

Мартиса сказала себе, что ей нельзя об этом думать, нельзя произносить это имя. Нужно хранить тайну. Она верила ему. Или верила в него. Едва подумав так, Мартиса тут же мысленно одернула себя: нельзя быть такой легковерной. С ним нужно быть осторожной. Очень осторожной. При всем том, что произошло, Мартиса до сих пор не знала, какие чувства он к ней испытывает. Во время акта любви он шептал ей нежные слова, но позже говорил с ней насмешливо, даже язвительно, и по-прежнему относится к ней с подозрением. Однако она не может рассказать ему об изумруде.

Уже засыпая, Мартиса подумала, что еще сильнее, чем жизнь, ей нужно беречь, свое сердце. Она останется в замке, и, значит, он будет преследовать ее днем и ночью. Но нельзя показать ему какую сильную власть он уже над ней имеет. Она не осмелится это сделать. Иначе сама ее душа окажется под угрозой.

Через какое-то время Мартиса уснула. Однако, когда Брайан ее разбудил, причем сделал это довольно грубо, встряхнув за плечи, она не чувствовала себя отдохнувшей.

Он не только был уже на ногах, но и полностью оделся — на нем были темно-синие брюки и хлопковая рубашка. Гладко выбритый, он совершенно не выглядел утомленным, как можно было бы ожидать после пережитой ночи. Он встряхнул Мартису, она застонала. Уткнувшись лицом в подушку, она взмолилась:

— Будьте милосердны, оставьте меня в покое!

— Не могу, — возразил он. — Мне пора вернуть вас в вашу комнату.

Он потянул ее, заставляя встать. Запоздало спохватившись, что спала обнаженная, она натянула на себя простыню и с достоинством встала.

— Честное слово, сэр, я полагаю, мне следовало вернуться в свою комнату еще ночью.

К ее досаде, он рассмеялся.

— Что, разгуливать по коридорам в одной простыне лучше при свете луны, чем рисковать быть замеченной при свете дня?

Мартиса ничего не ответила. Забросив волосы за плечо, она направилась к двери. Он тут же пошел за ней и быстро подстроился под ее шаг. Мартиса стиснула зубы и прошипела:

— Милорд, это просто изумительно! Конечно же, я бучу вызывать подозрения, если вы пойдете рядом со мной, когда я завернута в простыню!

Его глаза так и искрились насмешкой.

— Миледи, я иду с вами не для того, чтобы погасить подозрения, а чтобы доставить вас в вашу комнату в целости и сохранности.

Тем временем они прошли но коридору и остановились перед дверью в ее комнату. В этот ранний рассветный чае в коридоре никого не было. Брайан поклонился с утрированной учтивостью.

— Нам нужно поговорить, но мы сделаем это позже. Как всегда, заприте дверь на засов.

Мартиса вошла в комнату, крепко заперла за собой дверь и бросилась на кровать. Она вдруг заново осознала, что никогда уже не будет прежней, и ее начала колотить дрожь. Она встретила дракона в реальности, и ее наполнило сладкое пламя его дыхания. Мартиса не думала, что снова уснет. Она собиралась просто полежать на кровати, пока не наберется сил встать, но стоило ей закрыть глаза, как она тут же заснула, и сон ее не был омрачен никакими сновидениями.

Намного позже в ее дверь негромко постучали. Мартиса спросила, кто там, и ей откликнулась Холли. Мартиса встала, чтобы отпереть дверь, но обнаружила, что простыня все еще заменяет ей ночную рубашку. Она подбежала к комоду, быстро нашла другую рубашку, оделась и, наконец, впустила Холли.

Холли принесла чай, восхитительный горячий чай. И кекс, посыпанный крошкой. Мартиса поблагодарила горничную и с жадностью набросилась на чай с кексом, удивляясь, что так сильно проголодалась. Холли оживленно болтала, однако Мартиса ее перебила и попросила приготовить ванну. Горничная ответила, что тотчас этим займется.

Дожидаясь, пока будет готова ванна, Мартиса вышла на балкон и посмотрела вниз, на скалы, прислушалась к шуму волн, разбивающихся о берег. Она поняла по голосам, что Джеми, Трей и гигант Макклауд принесли ванну и воду, но осталась на балконе. Она закрыла глаза, чувствуя, как морской бриз касается ее кожи, и стала ждать, когда мужчины уйдут. Когда все ушли, она вернулась в комнату и заперла балконную дверь. Холли ее ждала, но Мартиса отказалась от помощи. Она сказала горничной, что собирается полежать в ванне, пока вода не остынет, и справится сама. Горничная ушла, Мартиса снова заперла дверь, разделась и села в ванну. Вода омыла ее бедра, ycпокоила еще сохранившуюся болезненность, но не смыла воспоминания.

Мартиса прислонилась спиной к стенке ванны и задумалась. Кто же в замке может быть убийцей?

Вдруг послышался какой-то слабый шум. Мартиса выпрямилась, ее спина напряглась. Она оглянулась назад и невольно вскрикнула от изумления: в ее комнате оказался Брайан Кригэн. Дерзкий, надменный, он стоял, положив руки на бедра, на лоб падала прядь черных волос, а глаза смотрели с вызовом. Мартиса прижала к груди губку и посмотрела сначала на балконную дверь, потом на дверь в коридор. Обе двери были по-прежнему заперты на засовы. Она быстро перевела на Брайана удивленный взгляд.

— Ради всего святого, как вы…

Он слегка поклонился и поднял руку.

— Шкаф, миледи. В его боковой стенке есть пружина, которая его сдвигает, и открывается потайная дверь.

Мартису разобрала злость.

— Ах вы… лэрд всех мерзавцев! — прошипела она. — Вы здесь уже бывали!

— Ну да, бывал.

Она бросила в него губку и обрушила на него свою ярость, обзывая его всеми ругательными словами, какие ей только могли прийти в голову. Брайан без труда поймал губку. А ее нападки скорее позабавили его, нежели расстроили. Он подошел к ванне и остановился рядом. Гневная тирада Мартисы закончилась на яростных нотах:

— Да как вы смеете! Как вы смеете! Вы не имеете права сюда входить, ни сейчас, ни когда бы то ни было! Вы варвар…

— Но я подошел вернуть вам кое-что, что вы опрометчиво отбросили в сторону.