Страница 9 из 45
— Отцу не знаю, — чрезвычайно честно и твердо ответил Василий, — а матушке непременно расскажу.
— Это дело твое! Но заруби на своем поповском носу: если хоть слово кому про княжну сболтнешь — не быть тебе патриархом, семинаристская твоя рожа! Туда увечных не берут!
— «Она лежала при луне, нагие раздвоивши груди, и тихо, как вода в сосуде, стояла жизнь ее во сне…» — мечтательно пропел Петька, зажмурив глаза.
— Ух ты!.. — открыл рот Кричевский. — Чей стих?!
— Не запомнил. Какой-то Фетр… или Хетр? Алексей Феофилактыч дал прочесть. Говорит — будет знаменит…
— Дай списать!
— Не здесь! — возмущенно зашипел на приятелей Васька Богодухов, замахиваясь на святотатцев толстым томом поучений Иоанна Златоуста. — Вы же в церкви! Вон пошли, бесовы дети! Уже отец Ираклий двери запирает! Господи, прости меня, грешного, и дай силы…
— Вразумить этих заблудших овец! — в один голос подхватили Костя с Петькой знакомый им с младых ногтей рефрен. — Уймись, святой Василий! Уходим мы! А то, чего доброго, соблазнишься — и погубишь безгрешную душу! В угол! На горох! Молиться, пока свеча не сгорит! И свечку поставь не копеечную, а в алтын, не меньше! Не лукавь перед Господом! Он все видит!
— Ого-го-го! — закричал Костя что есть мочи, сбежав с крыльца. — Ого-го-го!!
— Слышь, Костя! — заговорщицки начал Петька, забегая. — А что если я заметку напишу об этом деле? Феофилактыч ее в «Дневнике приключений» note 5 поместит! Ну, надо же мне с чего-то начать! А? Чего еще в нашей жизни дождешься необычайного, об чем в газетку прописать можно?! Насчет гонорара не сомневайся — честное благородное слово, пополам! А?! Чего ты смеешься? Выручи, а?!
— Дурак ты, Петька! — твердо сказал Кричевский, любуясь своим благородством. — Даже думать забудь! Любовью не торгуют!
— Еще как торгуют! — азартно возразил Петька. — По всей Утешной улице! И в Пассаже, во втором ярусе, у белошвеек! «Не очень много шили там, и не в шитье была там сила!..» — продекламировал он модный в Петербурге стих Некрасова.
— Это не любовь, — красиво сделал двумя пальцами жест Кричевский, посмотрел на пальцы внимательно и еще раз повторил жест. — Нет, эт-то не любовь!.. Прощайте, господин щелкопер! Предупреждаю: если хоть словечко накропаете о том, что я вам по дружбе рассказал, вызову на дуэль! Я не шучу! Пиф-паф-ф!.. — и он прицелился в голову Петьке Шевыреву все теми же пальцами в тонкой лайке.
— Милая!.. — напевал Константин Афанасьевич, мечтательно раскачиваясь, постанывая страстно и со стороны напоминая подгулявшего приказчика. — Ты услышь м-меня-я!.. Под окном с-стоюю! Я с гита-ро-ю-у!..
— Эка остолбенел барчук!.. Не иначе померещилось чего… Свят-свят! Много нынче всякой нечисти… — и несколько раз смачно плюнула по сторонам, полагая, что плюет прямо в рожу дьяволу.
II
— Ч-черт!.. Дверь, что ли, сломать?.. — хрустя костяшками пальцев, сказал он себе под нос.
— Княжна! — обрадованно закричал Константин. — Княжна, откройте! Это я, помощник станового пристава! Вы помните меня?! Господи, неужели я напугал бедняжку?.. Идиот!..