Страница 67 из 188
— Я же читал ее в свое время! — не выдержав, сокрушенно воскликнул Волошин. Вид у него был смущенный: как же это он что-то упустил? — Эх, дал я маху! Очень интересная гипотеза.
— Что же касается собственно меня, то моя заслуга невелика: я обратил на эту гипотезу внимание чиновников, занимавшихся расследованием причин гибели рыбаков на “Сперри”, и, похоже, она подтвердилась.
— А в чем она заключается? — спросил Бой-Жилинский.
— Как бы объяснить покороче? Не хочу злоупотреблять вашим вниманием, но начну все же немножечко издалека, — улыбнулся Казимир Павлович. — Вы все, конечно, еще не забыли страшной природной катастрофы, которая произошла в августе 1986 года в Африке, в Камеруне, она потрясла весь мир. Где-то на большой глубине под дном озер Монун и Ниос произошла подвижка земных слоев, и в образовавшиеся трещины вырвалось большое количество углекислого газа — по некоторым оценкам, до тысячи кубических метров! В считанные минуты погибли, были отравлены все жители ближайших селений — более тысячи семисот человек, а так же вся живность вокруг. Страшная катастрофа.
Он покачал головой, помолчал и продолжал:
— Примерно в эти же годы выяснилось, что скопления опасных для всего живого газов — углекислого, метана, сероводорода и других. — существуют и в глубинах океана. Хочу сразу подчеркнуть, что это вовсе не какая-то особенность данного района, а то в газетах, как видите, уже трубят об “отравленных водах Бермудского треугольника”. Такие газовые скопления существуют во многих местах. Есть они и здесь, как показало бурение глубоководных скважин — вот они отмечены на карте красными точками. Причем очень интересно, что природа создала для хранения этих газов совершенно уникальные газгольдеры, что ли. Неспециалисту, нехимику это даже может показаться невероятным, но в глубоководных котловинах, в нескольких сотнях метров от поверхности дна при низких температурах и высоких давлениях, которые там существуют, метан образует с водой твердое соединение! Представляете, в глубинах океана под нами этакие огромные купола, сцементированные газогидратом.
“Это, пожалуй, почище куполов, выдуманных Сандерсоном! — подумал я. — Воистину, весьма на выдумку природа торовата. А может, Сандерсон слышал об этом открытии, только перефантазировал, как ему казалось поинтереснее?”
Теперь я понял: рассказ о фантастических куполах Сандерсона, наверное, и напомнил тогда Беку статью Соколова, психологически подготовив его к разгадке тайны гибели команды “Сперри”.
— Существование таких куполов в разных уголках Мирового океана — вполне доказанный факт, — продолжал Казимир Павлович и снова повернулся к карте: — Теперь обратите внимание на строение дна под нами. Отчетливо видно, что оно здесь все рассечено разломами, — вот эти штришки на карте. Формирование его еще не закончилось.
— Скорость движения различных участков океанского дна достигает тут двух сантиметров в год, — уточнил начальник экспедиции. — Огромная скорость по геологическим меркам времени.
— А каждый большой разлом, — кивнул Бек, — как вы понимаете, может вызвать трещины в этих колпаках, хотя толщина их стенок и достигает порой трехсот метров. И тогда находящиеся под ними под большим давлением углекислый газ и метан смертоносными фонтанами вырвутся на поверхность океана. — Помолчав и стараясь по нашим лицам убедиться, все ли его поняли, профессор Бек закончил: — По расчетам профессора Соколова, такие выбросы вполне способны погубить экипажи кораблей в очаге своего действия. В подробном письме, врученном местным властям, я специально указал признаки изменений в тканях, по которым можно даже через сравнительно большое время после смерти отличить газовое отравление от пищевого. Надо отдать должное местным судебным медикам: они весьма заинтересовались и провели исследования особенно тщательно. Результат, сообщают они, не оставляет сомнений: рыбаки попали в облако бескислородных газов и погибли очень быстро, даже не поняв причины.
Мне вспомнилась загадочная запись в судовом журнале и наши попытки ее расшифровать…
— Так что, похоже, гипотеза профессора Соколова получила трагическое подтверждение, и мы стали свидетелями этого, — закончил Казимир Павлович и сел, а его место у карты снова занял Волошин.
— Ну, каков сюрприз мы вам приготовили? — спросил он. — Нелегко было мне уговорить Казимира Павловича никому не проговориться раньше времени да и самому держать язык за зубами. Ведь я — то узнал все это, когда второй раз летал в Нассо и, вернувшись, допросил Казимира Павловича, можно сказать, с пристрастием. Он все твердил, что не любит шумных сенсаций, но мы с ним все же решили обнародовать сразу обе разгадки: и похищение “Марии” пиратами, и объяснение гибели рыбаков. Хотя, конечно, признаю самокритично, они далеко не равноценны: история с “Марией” — просто вульгарные проделки гангстеров, к сожалению нередкие в здешних краях, а вот подтверждение интереснейшей гипотезы профессора Соколова — это, конечно, весьма любопытно для науки. И еще один новый повод как можно лучше исследовать этот район. Не устану повторять: Пасть Дьявола еще порадует и поразит нас не одним открытием! Только нужно не забывать мудрые слова старика Конан Дойла: “Мир и так достаточно велик и сложен, чтобы не впутывать еще и всяческую чертовщину”.
— А как же все-таки с пропажей “Остера”? — спросил Гриша Матвеев. — Ведь выброс метана не мог достать самолет.
— В принципе это возможно, — ответил Бек. — Нашими учеными на Охотском море был зафиксирован выброс газа в виде факела высотой в пятьсот метров.
— Полкилометра!
На вертолетной площадке кто-то громко и весьма выразительно присвистнул.
— Н-да, — покачал головой Бой-Жилинский. — Мне не однажды приходилось как раз у берегов Камчатки летать с разведчиками рыбы. Они обычно держатся высоты всего в триста метров — оптимальная для того, чтобы высматривать в воде рыбьи косяки.
— Так что и низко летящий самолет может попасть в такой выброс, — сказал Бек.
Все помолчали. Потом Гриша встряхнул всклокоченной головой и упрямо сказал:
— Но ведь этот Гроу не умер мгновенно, а еще довольно долго разговаривал с землей.
— Да еще нес всякую чертовщину, — поддержал Гришу кто-то из темноты.
— Да, эта загадка все же остается необъясненной.
— Я уверен, что летчика погубил все-таки инфразвук, — настаивал Гриша.
— Люблю упрямых и настойчивых, — засмеялся Волошин. — Но задумайтесь, Гриша: на каждый катастрофический случай приходились бы сотни таких, когда инфразвук вызвал менее серьезные, но ощутимые последствия. Однако до сих пор ни одного такого случая, насколько мне известно, не зарегистрировано. А науке нужны точно установленные факты. Но в том-то и беда, что тут уже не отличишь действительных случаев от историй, сочиненных газетчиками. Медвежью услугу оказали газетчики шумихой насчет загадок Пасти Дьявола. Она теперь мешает научным исследованиям. Инфразвуковой “голос моря”, разумеется, интереснейшее явление, и его надо тщательно изучать. Особенно в естественных условиях. Как он действует в открытом море, мы практически еще ничего не знаем.
— Сергей Сергеевич абсолютно прав, — поглаживая бритую голову, сказал профессор Лунин. — Взаимодействие атмосферы и гидросферы интересует сейчас и океанографов, и нас, метеорологов. Напомню, что “синоптик” — слово греческое и означает оно буквально “вижу одновременно”. Так и следует нам вести работу, рука об руку и ничего не упуская! Все видеть во взаимосвязи, одновременно. И скажу честно: с позиций метеорологии гипотеза профессора Соколова даже и насчет самолета кажется мне гораздо интереснее и убедительней всяких выдумок об инфразвуковом ударе, — закончил он.
Раздалось еще несколько голосов с разных сторон, но начальник экспедиции властно — а это он умеет, несмотря на молодость, — закрыл заседание “клуба”:
— Спать, спать! Всем по каютам. Час поздний, а завтра нам предстоит продолжать разгадывать настоящие, не придуманные тайны. Чтобы через десять минут я никого на палубе не видел!