Страница 61 из 188
Какой таинственный взрыв разнес на куски яхту искателей сокровищ? Что с ней случилось?
Об этом я кинулся расспрашивать Волошина, когда он наконец вышел перед ужином погулять по палубе.
— Удалось что-нибудь выяснить, Сергей Сергеевич?
— Почти ничего, — устало ответил он. — Очевидно одно: взорвалось не горючее и не запас спиртного, который у них на борту наверняка был солидным. Яхту разнесло какой-то сильной взрывчаткой, скорее всего, из группы пентрита, по просвещенному мнению Бека.
— Вы думаете, несчастный случай?
Сергей Сергеевич неопределенно пожал плечами.
— Во всяком случае, еще одна загадка Бермудского треугольника. Ведь наверняка никто не уцелел, чтобы рассказать, что же там случилось.
Мы помолчали.
— Обломки приказано завтра доставить в Нассо — столицу Содружества Багамских Островов, как оно именуется после обретения независимости, — сказал Волошин.
— Вы полетите в Нассо? — загорелся я. — Меня возьмете?
— Думаю, возражений не будет. Казимир Павлович Бек тоже изъявил желание отправиться с нами.
С высоты столица Багамских островов выглядела игрушечной, в точности как на красочных фотографиях туристских рекламных проспектов: прямые улицы с шеренгами стройных кокосовых пальм, старинные особняки и отели среди зелени парков, тщательно ухоженные газоны, площадки для гольфа.
Наше приземление на аэродроме вызвало всеобщий интерес. Небольшой оркестрик встретил нас песней “Приезжайте посмотреть наши радостные острова”. Несмотря на оптимистичность названия, в песне рассказывалось о том, как в давние времена на рифах возле города погиб парусник “Претория”.
Настроенные такой встречей на торжественный лад, мы с Волошиным отправились в город.
Некоторые улицы были типично английские. На других больше чувствовался старый колониальный стиль: бесчисленные статуи английских королей, мореплавателей и надменных полководцев на площадях и в скверах, изысканные бунгало и каменные особняки с площадками для гольфа и плавательными бассейнами.
А толпа на улицах живая и пестрая, как во время карнавала. Вокруг веселые темнокожие лица, сверкающие улыбки. Идут, пританцовывая, стройные красавицы в неимоверно пестрых платьях. На перекрестках словно дирижируют жезлами полисмены в тропических шлемах. Дорогу к центральной площади нам радушно указал пожилой мулат в строгом черном костюме, помятой шляпе и с галстуком-бабочкой, но босой.
Сергей Сергеевич, торжественно держа перед собой объемистый тюк с небольшими обломками “Марии”, направился к широким каменным ступеням монументального старинного здания, где помещались правительственные учреждения.
— Давайте я вам помогу, — предложил Бек.
— Да я справлюсь, спасибо. Подождите меня здесь.
— Мне тоже было бы любопытно заглянуть туда, — с какой-то настойчивостью сказал немного смутившийся Бек.
— Пожалуйста, пойдемте вместе, — пожал плечами Волошин.
Они ушли, а я остался их поджидать на скамейке в тенистом парке, с любопытством озираясь по сторонам.
О богатой всякими авантюрными событиями истории Багам нам рассказывал перед полетом начальник рейса. Есть у Черномора хорошая привычка: собираясь в экспедицию или даже просто вылетая куда-нибудь на конференцию всего на несколько дней, он специально изучает историю этой страны, а потом нередко поражает местных жителей тем, что знает ее лучше, чем они сами.
И я теперь, сидя на скамейке в парке, помянул Черномора добрым словом. Пожалуй, я и сам бы мог встать и, как заправский гид, зычно вещать: “Леди и джентльмены! Багамы по праву называют жемчужиной Атлантики. Несмотря на свою давнюю и богатую авантюрными событиями историю, это одно из самых молодых государств: только в семьдесят третьем году оно обрело независимость, оставшись, однако, членом Британского содружества наций. Восемьдесят пять процентов населения составляют мулаты и негры. И если вы сейчас видите кругом много белых лиц, то знайте, что почти все это туристы, приносящие стране свыше семидесяти процентов дохода…”
Волошин и Бек пропадали довольно долго, наконец появились в дверях, и я поспешил к ним навстречу.
— Ну, одной загадкой, кажется, меньше! Экипаж “Сперри” погиб от пищевого отравления. К такому заключению пришли здешние судебные медики, — сказал Волошин.
— Сразу все шестеро? И так быстро, что даже не успели ничего передать по радио?
— Я тоже выразил некоторое сомнение, — сказал Волошин. — Но чиновник, с которым мы беседовали, настаивает на этой версии. Говорит, что рыбаки покупают консервы по дешевке. А отравились они все сразу, он считает, потому, что на таких суденышках все обедают и ужинают одновременно, а не по вахтам, как на больших судах. В этом есть резон. По некоторым признакам они считают, что рация на “Сперри” была неисправна. Рыбаки сумели наладить ее с грехам пополам лишь в последний момент, а о том, что случилось, передать уже не смогли.
— А какой таинственный пакет вы столь торжественно вручили чиновнику? — вдруг спросил Волошин у Бека.
— Есть у меня кое-какие соображения, — с явным смущением ответил тот. — Считал своим долгом поставить о них в известность.
— А что за сомнения? — допытывался Волошин.
— Не хочу пока говорить. Не люблю преждевременных сенсаций, которые, скорее всего, могут оказаться ошибочными.
Волошин пожал плечами:
— Интригуете?
— Значит, самое вульгарное пищевое отравление? — огорченно повторил я.
— Вы разочарованы? — усмехнулся Волошин. — Этот чиновник мне так и сказал: “Все равно нам не поверят. Кому интересно отравление испорченными консервами? Все равно будут трубить в газетах и по радио о роковых тайнах Пасти Дьявола. А нам, — говорит, — эти тайны уже осточертели…”
Однако в Нассо нас поджидали и другие новости. По дороге на аэродром мы задержались у киоска, чтобы накупить побольше свежих газет и журналов.
— “Остерегайтесь своей собаки!” — громко прочитал Сергей Сергеевич. — Посмотрите, какая прелесть: даже собственной собаке нельзя доверять. Оказывается, ей могут в куске мяса подбросить миниатюрный передатчик. Находясь в желудке, он станет передавать все, что вы говорите. В веселеньком мире они живут. — Волошин взял другую газету и воскликнул: — Позвольте, это же Гартвиг!
На фотографии какой-то человек пытался прикрыться ладонью от наседавших на него фоторепортеров.
— Гартвиг же умер. На “Сперри”.
— Ну, не Гартвиг, а тот, кого мы спасли. “Известный ученый заявляет: “Мы… стали жертвой… промышленного шпионажа”, — запинаясь, перевел Сергей Сергеевич заголовок над фотографией. — Ба, да это же в самом деле доктор Грюн, Питер Грюн! Казимир Павлович, вы вовсе не обознались. Чего же он нам морочил голову, известный химик? Ладно, потом разберемся.
Мы вернулись с кипами газет и журналов, Сергей Сергеевич, озабоченно посмотрев на часы и покачав головой, распорядился немедленно взлетать:
— Вопросы потом. Нам еще нужно — по плану — пройти к востоку вдоль островов.
Дирижабль стремительно взмыл в небо. Мы напоследок полюбовались игрушечным городком на острове, и вот он уже растаял в солнечной дымке.
Сергей Сергеевич подробно рассказал, какие сенсационные новости мы узнали. Лаборанты и Костя только ахали. Один Борис Николаевич остался невозмутимым, словно и не ожидал от Пасти Дьявола ничего иного…
Океан под нами выглядел совсем идиллическим и приветливым. Сегодня в полный штиль вода над отмелями оказалась такой прозрачной, что даже была вроде невидимой. Никакой синевы, отчетливо заметен каждый бугорок на дне.
И вдруг мы увидели внизу большое темно-синее пятно почти правильной круглой формы. Это был не островок. Что-то странное, словно дыра в морском дне, наполненная совсем иной, темной водой. А вот и еще одна такая же круглая загадочная дыра.
— Что это такое?
— Знаменитые “синие ямы”, — сказал Гриша Матвеев. — Карстовые воронки в морском дне. По ним из глубины земли поднимается вода, заметно отличающаяся от морской своей соленостью, плотностью, температурой, даже цветом. Из некоторых воронок, бывает, фонтанирует совершенно пресная вода. Местные жители издавна используют такие источники: ныряют в них и наполняют сосуды пресной водой.