Страница 22 из 188
Мир постепенно стал обретать объемность. Скорбя о том, что не может поднять руку на беззащитного, Олле с сожалением оглядел Джольфа и присных его, разоружил ближайшего громилу и вышиб ногой дверь. Он возник перед охраной с пистолетом в левой руке, злой и грозный. От хлесткого удара ладонью по шее обморочно закатил глаза и осел ближайший анатом.
— Не вздумайте стрелять! Изувечу! Лечь на пол, быстро!
Его знали. Со вчерашнего дня особенно хорошо знали. И с готовностью, словно только и ждали команды, повалились животами на замызганный пластик пола.
— Мне тоже лечь? — Офицер спокойно смотрел в лицо Олле.
После мгновенного раздумий Олле поддался чувству симпатии.
— К дверям! — Он шевельнул пистолетом. — А вам всем лежать! Кто двинется — пристрелю.
Офицер пошел впереди, они вышли, Олле привалился к двери, его подташнивало. Где здесь выход, черт его знает.
— Ну что ж, пойдем. — Офицер рассматривал его со жгучим любопытством.
— Куда?
— У вас сейчас один путь.
Олле почувствовал шорох за спиной, приоткрыл дверь, рявкнул: “Лежать!” — и снова закрыл.
— Вы знаете мой путь?
— Знаю. Зовите меня Дин.
Они пробежали по длинному переходу. Оба стража с автоматами у неприметного входа в личную тюрьму Джольфа были мгновенно разоружены. Олле втолкнул их в полутемный тюремный коридор, закрыл скрипучие двери и задвинул наружный засов.
— Сейчас нас увидят на пульте в диспетчерской. — Офицер вынул блик, Олле покосился на него, промолчал. — Идите впереди меня, будто я вас конвоирую. Будет лучше, если вы мне скажете, сколько еще времени у нас есть.
Встречные подручные и приемыши, завидев Дина, вытягивались. Заминка произошла только в диспетчерской, где дежурный, похоже, что-то понял. Во всяком случае, он сделал попытку вытащить пистолет. Дин пресек эту попытку и, не обращая внимания на окружающее, сел за пульт, стал набирать команду на снятие электронного контроля выходных ворот.
— Работайте спокойно, — сказал Олле. — Еще минимум полчаса Джольфу и остальным будет не до нас.
На мониторе было видно, как отходят в стороны массивные полотнища ворот и поворачиваются в зенит стволы лучеметов.
— Основное питание я отключил, но система охраны имеет автономное энергоснабжение. Поэтому поторопимся.
Олле не пришлось сдерживать темп, Дин проявил себя с лучшей стороны. Они рванулись к стоянке транспорта, личный шофер Джольфа, всегда дежуривший в лимузине, был грубо сдернут с сиденья и отброшен в сторону. Олле занял его место, нажал на стартер, в ту же секунду Дин упал на сиденье рядом, и машина с места почти прыжком вынеслась за ворота.
— Нам нужно минут двадцать, и мы будем у цели.
— Вы рискуете карьерой. — Олле не отрывал глаз от шоссе, пустынного и извилистого. — Ради чего?
— И ради вас тоже, Олле. Наши, я имею в виду боевиков-язычников, будут рады вам. Впрочем, решать будете сами. А мне все равно пора было уходить, на меня в охране Джольфа уже стали коситься, да и премьер что-то не очень жалует в последнее время. Должен сказать, что у них есть к тому основания гораздо большие, чем они могут об этом догадываться.
Он помолчал, провожая взглядом промелькнувший пост контроля. По обе стороны автострады сплошной сверкающей лентой прозрачных покрытий тянулись гидропонные поля.
— Дайте-ка мне ваш пистолет. Возможно, Джольф очнулся от шока. Не знаю, что вы там с ними сделали. Погоня — ерунда. Хуже, что через десять километров расположен контрольный пост Джольфа, шоссе наверняка перекроют. По моему сигналу выпускайте крылья — там голубая кнопка на пульте. Справитесь?
Олле не ответил. Почти инстинктивно он уловил впереди у обочины какое-то движение и бросил машину в сторону. Хвостатый снаряд базуки со сминающим шорохом промчался мимо. Взрыва позади они уже не слышали. Дин выстрелил навскидку, сдвинулся вперед.
— Вверх, Олле! — закричал он, перекрывая вой встречного вихря.
Олле надавил кнопку, боковым зрением уловил, как выдвигаются короткие подкрылки, и ощутил отрыв машины от шоссе. Это был не полет в привычном для Олле понимании — это был длинный планирующий прыжок: машина перелетела на высоте десяти метров над шлагбаумом и шипастым участком дороги. Олле сделал усилие, чтобы справиться с управлением, и машина резко приземлилась на передние колеса. Еще в прыжке-полете Дин выстрелами поразил обслугу лучеметов, суетящуюся на плоской крыше здания поста. Дин снова сидел рядом и после второго поворота, вытянув руку, выключил двигатель.
— Стоп! — Он повозился с клавиатурой бортового компьютера, задавая автомату маршрут, выползли по бокам и образовали закрытую кабину обтекатели из поляризованного пластика. — Олле, заберите запасные баллоны, пригодятся. Уходим.
Они вышли из машины, поглядели ей вслед, она набирала скорость.
Дин повел Олле в сторону от шоссе, в какие-то бетонные развалины. Пробираясь через хаос арматуры, они услышали смягченный расстоянием звук взрыва.
— Все! — Дин на секунду остановился. — Машины нет. Нас нет. На этот раз они загодя пустили в ход лучеметы.
В завале бетонных обломков (как пояснил Дин, остатков входа в метро — результат карательных операций полиции) зияла широкая щель. Они вошли в нее.
…Головоломная схема универсального самообучающегося домового кибера давала лишь общие представления о его электронной начинке. Вообще задача дистанционной перенастройки казалась Нури невыполнимой, тем более что, как предупреждал Вальд, Ферро был собран из бракованных блоков. Сатон по просьбе Хогарда привлек большую вычислительную машину, ту самую, разработкой которой в свое время руководил генеральный конструктор Нури Метти, до того как он возвысился до звания воспитателя дошколят. Машина выдала кипу тестов, по отзывам на которые можно было по кусочкам внедрить новую программу в управляющую систему кибера. Нури возился с этими тестами больше месяца, предварительно он уволился из фирмы, ссылаясь на болезнь. Место за ним оставили: ценный работник, а в последнее время — как заново родился, инициативен, активен… Дома он работал над программой с малыми перерывами на сон и еду. Соседи его не беспокоили — кого теперь интересуют соседи? Местные агнцы не напрашивались на контакты, хотя раза два забредали днем, оговариваясь необходимостью проверить регистрирующую аппаратуру. Он впускал их, клал на стол купюру и, похлопывая пальцами по столешнице, молча ждал ухода. Независимость как черта характера своей непонятностью всегда пугает людей с рабской психологией, ибо может быть объяснена только силой, на которую опирается. Какие-то смутные слухи о всесилии Нури ходили в среде окрестных агнцев. И Нури не трогали.
По ночам он связывался с Хогардом, от него узнавал, что поиски Олле по официальным каналам не увенчались успехом, — это было главным. А потом Хогард рассказывал о текущих делах, о новых, все усиливающихся диверсиях воинов Армии Авроры, о том, что диверсии нередко сопровождаются быстротечными ночными боями с полицией и военизированными отрядами лоудменов. Схватки происходят обычно в окрестностях автоматизированных предприятий цветной металлургии и химии. И еще о том, что агнцы и лоудмены посещают совместные сборища и драки между ними поутихли, — видимо, генерал Баргис и пророк Джон сумели договориться о совместных действиях, а союз церкви с армией, ну, пусть не с официальной армией, которая запрещена, с полулегальными воинскими образованиями по типу штурмовых отрядов, всегда чреват кровопролитием. Над этим стоит подумать.
Смерть старика Тима, исчезновение Олле сильно уменьшили поток информации, и материал для социологического анализа теперь весьма скуден. И с деньгами у Нури стало трудно. Олле, как легальный эмигрант, мог посещать консульство, что и делал порой, подбрасывая затем деньги Нури. Сатон главную задачу сейчас видит в том, чтобы всемерно помогать Норману Бекету, а чем можно помочь, кроме добротной информации? Хогард связывался с Сатоном. Они полагают, что действия воинов Армии Авроры, деструктивные в сути своей, объективно полезны, поскольку разрушенные в результате диверсий предприятия уже, как правило, не восстанавливаются, и это в конце концов будет способствовать принятию Джанатией экологической помощи Ассоциированного мира. Но когда это будет? Из истории известно, что гражданские войны самые затяжные и разрушительные…