Страница 177 из 188
Кэльвин что-то пробормотал.
— Что? — переспросила Мэг.
— Нет ничего хуже страха, — сказал Кэльвин. — Я цитирую миссис Кто. Мне, Мэг, до чертиков страшно.
— И мне. — Мэг покрепче сжала его руку. — Идем.
Они вошли в машинный зал. Он казался нескончаемо длинным. Ряды машин вдоль стен сливались в перспективе. Дети шли прямо, стараясь держаться подальше от машин.
— По-моему, они совсем не радиоактивные, — сказал Чарльз Уоллес. — И наброситься на нас не могут.
Им казалось, что они очень долго шли, когда показался конец зала с каким-то возвышением.
Вдруг Чарльз Уоллес с ужасом заговорил:
— Держи меня за руку! Крепче! Меня что-то пытается втянуть.
— Что?! — закричала Мэг.
— Не знаю, но что-то притягивает меня к себе! Я чувствую!
— Пошли назад! — Кэльвин хотел повернуть.
— Нет, — остановил его Чарльз Уоллес. — Надо идти только вперед. Надо принять решение, а это невозможно, если боишься. — Его голос звучал по-стариковски слабо, как чужой.
Мэг, сжимая руку брата, чувствовала, что его то и дело прошибает пот.
Приближаясь к возвышению в конце зала, дети замедлили шаг. На возвышении на стуле сидел человек.
Он излучал весь тот холод и ужас, которые они чувствовали, прорываясь сквозь Область Мрака по пути к этой планете.
— Я ждал вас, дорогие мои, — сказал человек. У него был бархатный, добрый голос, совсем не стальной и не холодный, как думала Мэг.
Через минуту она поняла, что человек разговаривал с ними, не раскрывая рта, не размыкая губ, — слова сразу звучали у них в голове.
— Но почему вас трое? — спросил он.
— А Кэльвин решил с нами прокатиться, — смело заговорил Чарльз Уоллес охрипшим голосом, но Мэг чувствовала, как дрожит его рука.
— Решил? Неужели?! — Голос зазвучал резко, потом вновь спокойно. — Надеюсь, пока для него путешествие было приятным?
— Очень познавательным, — отозвался Чарльз Уоллес.
— Пусть Кэльвин говорит за себя сам, — приказал человек.
Кэльвин откашлялся, поджал губы и ответил:
— Мне нечего сказать.
Мэг завороженно глядела на жуткого человека. У него были сверкающие красные глаза. Над головой горел огонек, мерцающий одновременно с глазами, пульсируя дробным и мерным ритмом.
Чарльз Уоллес изо всех сил зажмурился.
— Закройте глаза, — приказал он Мэг и Кэльвину. — Не смотрите на огонек. Не смотрите ему в глаза. Он гипнотизирует.
— Догадался, да? Конечно, лучше было бы, чтобы вы смотрели, — журчал голос, — но есть много других способов, мой милый, совершенно других…
— Если ты их попробуешь, я тебе как дам в поддых! — сказал Чарльз Уоллес.
Мэг впервые слышала от него грубость.
— Да что ты! — Голос забавлялся.
Появились четыре человека в черных халатах и встали рядом с детьми..
— Ну, мои милые, — продолжал голос, — я не хочу использовать силу, но ведь лучше, чтобы вам не было больно, поэтому я разобъясняю, что нет никакого смысла оказывать мне сопротивление. Вы скоро сами поймете, что этого не надо делать. Не только не надо, но вам даже и не захочется. Зачем сопротивляться тому, кто хочет вас избавить от бед и несчастий? Ради вас, как и ради всех счастливых и полезных людей этой планеты, я взял на себя всю ее боль, ответственность и размышления и сам принимаю все решения.
— Нет уж, спасибо, мы сами будем принимать решения, — отозвался Чарльз Уоллес.
— Разумеется. Просто наши решения совпадут. Твое станет моим. И ваша жизнь намного станет легче. Я вам покажу это на примере. Возьмем таблицу умножения и проговорим ее вместе.
— Нет, — отрезал Чарльз Уоллес.
— Одиножды один будет один. Одиножды два — два… — забормотал голос.
— “У Мэри жил барашек, — закричал Чарльз Уоллес, — веселенький он был…”
— Одиножды четыре… — продолжал голос.
— “Куда бы Мэри ни пошла, везде за ней ходил!..”
— Одиножды семь — семь…
— “Тетя Трот и кошка сели у окошка!..”
Цифры заполнили мозг Мэг. Казалось, ничего не осталось, кроме цифр.
— Дважды два — четыре, дважды три — шесть…
Злой голос Кэльвина перекрыл поток цифр:
— Семь лет назад наши отцы вынесли на этот континент новую нацию…
— Дважды пять — десять, дважды шесть — двенадцать…
— Папа! — закричала Мэг. — Папа! — И собственный крик вывел ее мозг из глухого оцепенения.
Голос разразился смехом:
— Чудесно! Чудесно! Вы прошли предварительный тест на “отлично”.
— А ты думал, мы легко сдадимся? — возмутился Чарльз Уоллес.
— Конечно, нет. Я просто надеялся, что нет. Но ведь вы еще дети, и очень впечатлительные. А по мне, чем моложе, тем лучше! Чем моложе, тем лучше!
Мэг глянула на огненные глаза, на пульсирующий огонек над головой человека и перевела взгляд на рот. Если бы ей пришлось, то она не смогла бы описать, какое у человека лицо — старое, молодое, злое или доброе.
— Пожалуйста, — сказал она, стараясь говорить смело, — мы сюда пришли только из-за папы. Можете вы нам подсказать, где он?
— Ах, папа! — Голос просто захлебнулся от удовольствия. — Ваш папа! Дело не в том, могу ли я сказать, а вот захочу ли я сказать!
— Ну, тогда захотите ли вы сказать?
— Это зависит от многого. А зачем вам папа?
— Разве у вас никогда не было папы? — удивилась Мэг. — Тут нет причины, просто он нам очень нужен.
— Ага! Но ведь он не очень-то обращал внимание на вас в последнее время. Бросил жену с четырьмя маленькими детьми ради сомнительных приключений.
— Он работал для людей. И просто так никогда бы нас не бросил. Мы хотим его видеть. Сию же минуту!
— Так-так. Но маленькая мисс нетерпелива! Терпение! Терпение, моя милая!
Мэг не стала объяснять человеку на стуле, что уж чем-чем, а терпением она никогда не отличалась.
— Кроме того, мои дорогие, — продолжал голос мягко, — не старайтесь говорить со мной словами. Я вас прекрасно понимаю без слов.
Чарльз Уоллес встал, подбоченившись.
— Слова — гордость человека, — провозгласил он. — И я буду продолжать говорить словами с теми, кому я не доверяю. — Но голос его дрожал. Никогда не плакавший Чарльз Уоллес вот-вот готов был зареветь.
— Значит, ты мне не доверяешь?
— Почему мы должны тебе доверять?
— А почему бы нет? — Узкие губы человека изогнулись.
Неожиданно Чарльз Уоллес бросился вперед и нанес довольно чувствительный удар в живот человеку (сказалась выучка близнецов).
— Чарли! — закричала Мэг.
Люди в черных халатах быстро и бесшумно придвинулись к Чарльзу и оттащили его от возвышения.
— Держи его, — прошептал Кэльвин Мэг.
Человек поморщился, перевел дыхание, словно ему стало больно от удара, и спросил:
— Зачем ты это сделал?
— Затем, что с нами говоришь не ты, — ответил Чарльз Уоллес и указал пальцем на красноглазого человека. — Не знаю, кто говорит вместо тебя, но не ты. Прости, если я тебя ушиб. Я думал, ты не настоящий человек, а робот. Просто я чувствую, что не ты излучаешь мысли. Ты обычный переводчик.
— Очень хитрый, а? — спросил голос, и Мэг почудилось, что она расслышала угрозу.
— Совсем и не хитрый, — ответил Чарльз, и Мэг снова ощутила, как взмокла его ладошка.
— Тогда кто я? — спросил голос.
— Я пытался… — начал Чарльз, но остановился.
— А ты посмотри мне в глаза, и я скажу тебе, кто я.
Чарльз Уоллес быстро взглянул на Кэльвина и Мэг и, размышляя вслух, сказал:
— Я должен… — Поднял свои чистые голубые глаза на красноглазого человека.
Мэг не отрывала взгляда от брата. Через минуту ей показалось, что его глаза утратили ясность. Зрачки быстро уменьшались, как бывает, когда смотришь на яркий свет, и наконец глаза стали чисто голубыми, без черной точки в центре. Чарльз вырвал руки у Мэг и Кэльвина и медленно направился к возвышению.
— Нет! — выкрикнула Мэг. — Нет!
Но Чарльз Уоллес не останавливался, и она поняла, что он не слышит.
— Нет! — снова крикнула она, бросилась вдогонку и с налета обхватила брата руками.